Рамиль Алиев - В поисках спокойствия души

– Давно не виделись Депрессия. Ищешь новых жертв?

– Жертвы? Я сам жертва. Посмотри вокруг. Где улыбка на лицах, где радость? Эти люди могут только ныть и жаловаться. Ныть и жаловаться. И всё скидывают на меня! "У меня депрессия. У меня депрессия". Ещё придумали как меня называть. Де-пре-сняк. ОНИ СОВСЕМ МЕНЯ НЕ УВАЖАЮТ! Я бы им показал, КТО Я НА САМОМ ДЕЛЕ!

Было видно что он чрезвычайно зол. Он кричал на всю улицу и в лицо встречающихся людей. И если бы они слышали его, то с уверенностью можно сказать, что были бы в шоке. Депрессия сам оказался в депрессии. Звучит смешно. А в реальности страшно.

– Сидят такие на работе, не знаю чем заняты, не спят сами ночами, зарабатывают копейки. И В ЭТОМ ВИНОВАТ Я! Депресняк. Да если бы я приходил к каждому, они бы жрать не могли годами, лежали бы в кровати и гнили, как в гробу. ЗАЖИВО! Они все плечом к плечу лежали бы. Это ты во всём виноват!

– А при чём тут я?

– Ты же Душа. Я прихожу к человеку, тебя нет, Вдохновения нет, Музы нет. Я один как дурак сижу, тыкаю его, а он оказывается просто пьяный. Или эти. Совсем безмозглые. Сидит такая: "Ой, он принц на белом коне, само совершенство, я люблю его, не могу без него". А ей всего 12 лет. Видите ли первая любовь! Приходится сидеть, успокаивать. А никого кроме меня нету. Так и дал бы по морде битой таким. А там бедный с женой развёлся, с ребёнком не может увидеться, а я не могу к нему пойти. Тут какая-то дура плачет по другому придурку.

– Я делаю всё возможное. Я отдаю им частичку себя, а они умудряются её растерять, испортить, испачкать. Мне тоже больно на это смотреть.

– Нет, мне не больно на это смотреть. Была бы моя воля, я бы сделал ещё больнее. Только она не разрешает. Ещё придёт, так всё! Конец комедии.

– Она до сих пор ходит?

– Не знаю, не видел. Ты куда-то шёл?

– Нет. Просто гулял.

Депрессия, дитя Кроноса, исчез. Оставил меня одного. Я был рад его видеть. Помню сидели при свечах. Я, он и поэт. Вдохновения не было, Музы тоже. Мне их не хватает. Я скучаю по ним.

Мы сидели все на полу, поэт лежал с потухшими глазами, перед ним лежали листок помятой бумаги и сломанный пополам карандаш. Он расстался с девушкой, на которой хотел жениться. Она не хотела выходить замуж за человека, который живёт в однушке на окраине города, не имеет стабильной работы и не может позволить купить стоящий подарок своей возлюбленной. И призналась она в этом в тот момент, когда поэт хотел сказать те заветные слова: "будь мой женой". Она нашла себе обеспеченного ухажёра и может быть они по-настоящему влюблены и будут счастливы. А поэт лежал на полу, раздавленный, без сил, зажав обручальное кольцо в кулаке. Депрессия всегда был справедлив. Именно это меня удивляло. Он мог как никто другой чувствовать боль, страдания и терзания. Он подошёл к поэту, долго смотрел на него и произнёс лишь одно слово, которое до сих пор засело в моей голове, "твори". Обычно Вдохновение приходит, чтобы написать очередное искусство, но его не было. Я дотронулся до руки поэта, он вздрогнул, посмотрел по сторонам, разжал руки. Он сел перед листом, взял сломанный карандаш и начал писать. Писал всё, что было у него было внутри. Депрессия сделал своё дело. Потом пришла его сестра, тоже Депрессия, нет фантазии. С её появлением поэт улыбнулся, погрузился в воспоминания, тёплые и чистые. Благодаря сестре Депрессии, его возлюбленная навсегда в памяти останется чистым и незабвенным. Образом его любовной лирики, героиней его поэм. Таковы брат и сестра. И я, Душа. Она обняла его. Прижала к себе. Я вспомнил Афродиту, когда она обняла Психею. Его кожа порозовела, навернулись слёзы. Такие чистые как у новорождённого ребёнка. Я знал. В нём ещё жива моя частичка. Вот что имел в виду Депрессия, когда говорил, что виноват я. Люди перестали творить. Люди обидели его сестру. Он зол на весь мир. Зол на людей. И хочет причинять им только боль. Мне жаль его. Он способен на многое. А люди сами закапывают себя. И винят нас. Что нет души. Что пришла депрессия. Дитя Аида… Где же ты моя прелесть?

– Мама, а почему он сидит на холодном полу?

– У него нет дома, вот и сидит здесь.

– Почему у него нет дома?

– Не задавай глупых вопросов.

– Ну почему у нас есть дом, у него нету?

– Потому что я работаю, твой папа работает. Поэтому у нас есть дом. А он лентяй. Поэтому у него нет дома.

– Мама, давай позовём его к себе. Мне его жалко.

– А тебе маму не жалко. Ты маму пожалеть не хочешь? Бомжа ему жалко. Кто он тебе? Пойдём домой.

Я видел, как мама тянула бедного ребенка, которому стало жалко человека сидящего на холодной земле. Если бы она знала через что ему пришлось пройти, то я вас уверяю, мой читатель, она бы сама его пожалела. У многих, кто оказался на улице, тяжёлая судьба, которую сложно изменить. Он сидел на картонной бумаге в отрепье, его лицо было грязным, глаза прятались за пышной шевелюрой. Рядом была пустая бутылка, а в руках книга. Обложка в грязи, отчасти порванная, а листы новые, даже не погнулись. Он осторожно перелистывал бумаги, дабы не помять, и скрывал своим телом, чтобы едкие капли дождя не упали на книгу. Он бережен по отношению к ней.

Я подошёл поближе, услышал его прерывистое дыхание, еле слышно вылетали слова из его уст. Мне было интересно, что это за книга. Я долго стоял и читал вместе с ним. Это был Оскар Уайльд. Его "Дориан Грей". Я много раз перечитывал это произведение, был в той комнате, где Оскар писал про юного красавца, Дориана. Знаете, мой любимый персонаж лорд Генри. Он знал, что будет с миром. И такие как Холлуорд станут отбросом, вне системы. Уайльд точно передал появление Вдохновения, Души и Музы. Вот только досталось мне. Частичка меня умерла вместе с художником. И тут, когда я дочитывал сцену, когда лорд Генри и Дориан впервые встретились, меня кольнуло в бок. Боль была острой и невыносимой. Я быстро оглянулся по сторонам.

Я бежал сломя голову сквозь толпу людей, холодный воздух бил по лицу, глаза ощущали порывы ветра. Мимо домов и витрин, мимо людей. Наконец я добежал. Нашёл нужную комнату. Освещённая белая комната была пропитана ароматом цветов, которые медленно погибали, а на кровати лежала молодая девушка, ослабленная, её волосы прилипли к потному лицу, она была счастлива. Зашли люди в белом со свёртком белоснежного одеяла, она протянула к нему свои руки, и я услышал крики и плач. Это было маленькое создание. Мама жадно поглощала воздух наполненный ароматом её ребёнка, запах рая, касалась его маленьких ручек. Я ближе подошёл к ним. Но не мог посмотреть. Мои глаза ослеплял свет, но я не испытывал боли. Я почувствовал тепло, приближение радости, удовольствие. Яркие краски заиграли на стене. Это была она. Любовь. Боже. Как она прекрасна, удивительно сложена, без изъянов, без противоречий, все линии плавно перетекают, нежно касаясь друг друга. Она красива собой. Само совершенство. Мы стояли рядом, смотрели на младенца. Я ощущал её, тепло, дыхание, энергию. Она коснулась ребёнка, провела по нему своими тонкими длинными нежными пальцами. Другую руку положила на грудь матери. И протянула от сердца к ребёнку лёгкие, блестящие нити, такие сильные, крепче стали, алмаза. Это материнская любовь. Они могут осветить весь мир, даже в самые тёмные ночи. В самые мрачные времена. Я быстро отделил от себя колющую часть тела и дал Любви. В её руках моя частичка рассыпалась, стала мягкой и пушистой как облако в небесах. Она положила его в грудь ребёнка. Он перестал плакать, всхлипывать. Он впервые взглянул на свою маму, улыбнулся. Его смех как радость богов. Первая встреча родных душ. Тепло любви и заботы.