Нади Луч - Ленни Голд в поисках самого себя. Агни

Высокий, широкоплечий блондин, уже брившийся, с уже сформировавшимся низким мужским голосом, с уже целованными полными губами, сильными, но нежными руками с чувствительными длинными пальцами музыканта или художника, уже любителя женщин. Он тянул за собой упирающуюся красивую 17-летнюю девушку.

– Оскар, не надо, – не совсем уверенно, одними губами шептала она. Но он был выше, крупнее, сильнее, настойчивее, и ее упирания ни к чему не привели.

– Смотри, сколько здесь всего… разного. Выбери себе все, что тебе понравится.

В глазах девушки вспыхнул огонек, какой обычно появляется у женщин, которые попадают в магазин, где они могут позволить купить себе все, что хотят. И она с азартом принялась рыться в распродаваемых вещах. Оскар тоже начал обходить лавку с противоположной стороны.

– Ищете что-нибудь конкретное? – Замолчавшая было хозяйка подала голос.

– Нет. Маленький подарок для моей девушки. Она выберет его сама.

– Как скажете. Не буду мешать. Спрашивайте, если что-то приглянется.

– Да-да, обязательно.

Девушка явно предпочитала украшения, низко наклонившись над витриной с небрежно разложенными на черном бархате почерневшими серебряными браслетами, серьгами и кольцами.

– Со мной иногда рассчитываются побрякушками, – пояснила хозяйка, выставляя на витрину плоские коробки с украшениями, – поройся, может, что и выберешь.

Оскар же остановился возле картин и статуэток матери Ленни. Мельком взглянул на мальчика, игриво подмигнул ему и снова стал их разглядывать, несомненно, заинтересованный.

– Сколько стоит эта картина?

– Все по пять триллионов марок.

– Хм, тогда…

Он взял в руки небольшую, умещающуюся в ладони взрослого человека посеребренную менору с мелким чеканным рисунком на каждой из семи ветвей и звездой Давида у основания. От нее исходил еле заметный белый свет. Разглядывал ее долго и пристально.

– Тогда… – Попыталась подытожить хозяйка.

– Я не знаю, что это такое, но мне нравится. Это что-то необычное.

Сделал движение, как будто что-то взвешивал, прислушиваясь к ощущениям. Учитель не выдержал:

– Это еврейский подсвечник менора, символизирующий…

– Еврейский?

– Еврейский, дорогой, еврейский, – вклинилась хозяйка.

– Знаю, что они – умные пройдохи.

– Я бы не стал принимать за чистую монету оценку, данную им антисемитами. Скорее, они – мудрый народ с тысячелетней историей.

– Что символизирует?

– Древо жизни.

Колокольчик опять звякнул, ударившись об открываемую дверь. В проеме появился мужчина в форменном костюме шофера с озабоченным лицом:

– Господин Шиндлер, ваш отец ждет вас.

– Скажи ему, мы будем минут через десять.

– На улице жарко, машина нагревается.

– Встаньте в тень на противоположной стороне. Я куплю своей девушке подарок, и мы поедем.

– Ну, что тут у вас?

Дверь снова резко и широко распахнулась, колокольчик быстро задергался, заливаясь долгой звенящей в ушах трелью. В помещение лавки уверенно шагнул господин очень респектабельного вида, такой же высокий, плотный, широкоплечий, как Оскар, но на его лице застыло выражение непреходящего недовольства. Оно нахлынуло на всех присутствующих и окатило с ног до головы, невольно заставив сжаться, не подействовав только на сына.

– Пап, посмотри, что я тут нарыл. Весьма интересные картины по очень невысокой цене. Тут даже есть открытки твоего Гитлера с его автографом. Может пригодиться тебе в карьерном росте. Или когда-нибудь продашь их на аукционе.

Лицо отца Оскара немного смягчилось. Он, явно заинтересованный, подошел к стене, где были вывешены картины и на стойке возле навалены кучей альбомы с самодельными открытками и миниатюрами, которые выставлялись на продажу подрабатывающими рисованием студентами или художниками-любителями.

– Да уж, у тебя нюх на все, на чем можно заработать. Хорошо, выбери, что нравится, но не задерживайся долго, – вытащил из нагрудного кармана дорогого пиджака бумажник, отсчитал с десяток банкнот, – на то, что останется, купишь своей девушке мороженое. Не задерживайся.

И он вышел вместе с шофером, который услужливо придержал ему дверь.

– Так что она символизирует? – Опять повернулся Оскар к учителю.

– Древо жизни внутри каждого из нас. Чашечки с огнем – качества человека, которые помогают ему достичь бога.

Он указал на первую:

– Чистота.

Провел пальцем над последующими, пропустил ту, что была посередине, продолжил перечислять:

– Абсолютные знания, щедрость, любовь во всех ее проявлениях, дипломатичность, прощение, но самое главное это, – показал на чашечку в центре, – если пробудится это, синтез всех качеств, то человек получает связь с богом без церквей, священников, покаяний и отпущения грехов.

Над головой Оскара появилась белая рука, которая быстрыми чуткими пальцами стала нащупывать точку опоры на его лице.

– Ничего не понял, не запомнил, но красиво. Значит ли, что эта штучка своего рода оберег?

– Своего рода.

Рука ухватилась за нос, как за опору, появилась вторая рука. Оскар почесал нос и скривился так, как будто собирался чихнуть. Обе руки начали шарить по голове в поисках того, за что б уцепиться, нащупали уши. Оскар двумя руками закинул назад сползшую на лоб челку, немного подержал ладони на ушах. Белые руки удобно ухватились за уши, подтянулись, и вот появилась голова озорного ангела-мальчишки, которого уже больше ничего не останавливало от появления на свет. Он выкарабкался полностью, но не спрыгнул на землю, а уселся на плечи своего подопечного, свесил ноги на грудь и удобно обхватил голову обеими руками, щелчком расправил за плечами маленькие крылышки и только после этого огляделся.

Увидев собратьев, расплылся в лукавой улыбке, вместо поклона подмигнул каждому как старым знакомым, одному левым глазом, второму – правым. Но с Оскара не слез.

– Отлично, берем своего рода оберег, – Оскар повел плечами, как будто пиджак стал ему давить в подмышках. Он отобрал пару картин матери и взял все открытки Гитлера, над которыми вилась черная дымка. Положил их на прилавок, сверху поставил менору. Черная дымка мгновенно возмущенно поколебалась из стороны в сторону и набросилась на белый свет меноры.

– Эмилия, ты определилась? – Парень подошел к девушке, примеряющей украшения, глядя в старинное зеркало.

– Да, я хотела бы это, это и это, – Она показала на пару браслетов и длинные серьги.

– Отлично. Цепочку не хочешь?

– Ну…

Хозяйка в это время считала количество открыток. Оскар быстро глянул на нее через плечо и незаметным движением зажал цепочку между длинными пальцами. Глаза девушки распахнулись от удивления, зрачки расширились от прихлынувшего адреналина. Он подмигнул ей успокаивающе.