Максим Багдасаров - В краю несметного блаженства

– Это в прошлом! Сейчас такое вообразить невозможно!

– Вполне возможно. Посмотри, что происходит прямо сейчас, в эту, чёрт подери, самую секунду. Ты сидишь в опустевшем зале, через силу смотришь это, как ты его называешь, «отребье» и корчишь из себя героя. Зачем?

– Как такое возможно, как вы смогли заметить?.. Впрочем, чему уж удивляться… – Вех вздохнул и шлёпнул ладонями себя по лицу. – Да, Кларенс, вы раскусили меня, раскололи на две части, как орешек. Всё происходит именно так, как вы сказали. Но что же теперь делать? И почему вы не уходите? Вам доставляет удовольствие смотреть это?

– Этот фильм – матрица, некий источник информации, который в каждом кадре был тщательно закодирован. Он не для вас, детишек, и не для взрослых, а для представителей старшего поколения. Только мы, старики, способны понять истинную суть происходящего в этой картине, игнорируя внешнюю её мерзость. От начала показа и до этого момента я насчитал двадцать семь отсылок и матричных кодировок! Двадцать семь! Такого скрытного информационного потока не было ни на одной кинопремьере, и вот почему её рекламировали на каждом шагу. Чтобы и детишек напугать, но в то же время и знающим людям дать необходимую пищу для размышлений. Поэтому, дабы не отвлекать нас, знающих людей, от просмотра и не травмировать свой собственный мозг, просто уходи отсюда, Вех. Так ты поступишь на пользу всем, в первую очередь, самому себе.

– Но зачем… всё это? – вставая, пламенем выпустил из себя Вех.

– Остановить теорию циклов.

– Вы тоже о ней знаете???

– А кто не знает? Ха-ха, Вех, ты такой чудак, век ищи – не найдёшь подобного! Боже мой, нашёл, что спросить. Ну серьёзно, хватит выставлять себя каким-то обособленным, не таким, как все, и теорию столетней давности изображать как нечто новое.

– Да будет вам известно, Кларенс, – не выдержал парень, – что меня наглейшим образом обвёл вокруг пальца тип из Надзора! Так что немедленно перестаньте издеваться надо мной! Да, вы старше меня и знаете о нашем государстве многое, но это не повод возвышать себя до уровня небес!

– Тип из Надзора? И что же он тебе такого наболтал?

– Что теория социальных циклов недавно начала разрабатываться у них в Надзоре!

– Тогда ладно, разгорячился я, прости. Таких из Надзора поганой метлой нужно гнать. Как его зовут? Чисто для информативности.

– Келли.

– Келли, значит… угу. А теперь расскажу тебе правду, чтобы ты уходил отсюда с чистой головой. Теория социальных циклов – мощное оружие, разработанное век назад умными людьми, приближенными к власти. Изначально оно даже оружием не было, а служило памяткой и предостережением для всех государственных органов. Мол, в плохие времена необходима концентрация всех сил для правильного управления страной, а в хорошие времена эту концентрацию можно отложить и ослабить влияние. Когда начались действительно плохие времена, – а это лет двадцать-тридцать назад, – то в органах началась грызня за владение этой теорией. Теперь каждый из них обладает собственной терминологической базой с подчас искажёнными мыслями, которые изначально присутствовали в оригинальной теории. Правительству вместе с Председателем такой разлад явно не к месту, и поэтому оно одновременно как отказывается от теории циклов, так и нагружает органы работой, чтобы стабилизировать обстановку и заполнить сор в головах нерадивых сотрудников важной информацией. Так что в ближайшем будущем жди глобальных перемен, ведь кое-какие структуры обладают достаточной силой для сопротивления Правительству. Запасись припасами, сооруди себе подвал и не высовывайся из него лет десять. Быть может, к тому времени всё сумеет устаканиться.

Кларенс хихикнул и несколько раз шлёпнул рукой по кисти Веха, принося извинения за неуместную свою шутку.

– Всё, сынок, угомонись, пора тебе делать отсюда ноги, – продолжил он после короткой паузы. – И вообще, не твоего калибра эта игра. Отложи свои подростковые героические затеи в долгий ящик и ступай себе, не то последствия будут необратимыми. Лучше позаботься о близких. Брайану от меня привет передавай, когда его увидишь.

– Вы просветили меня, сэр! – произнёс Вех с новой силой, неизвестно откуда возникшей у него в груди. – Я был идиотом, им же и остаюсь, но благодаря вам мои глаза приоткрылись, на какой-то жалкий миллиметр, но приоткрылись! Примите глубокий поклон, нет, тысячу глубоких поклонов! Разрешите пожать вашу руку? – И, не дождавшись ответа, он двумя руками обхватил сжатую в кулак ладонь Кларенса и несильно, чтобы не причинить дискомфорта, потряс её.

– Хе-хе, прощай, парнишка.

Что-то грохнуло на весь зал. Оказалось, в фильме всего лишь прогремел какой-то взрыв, и динамики передали резкий хлопок на всю катушку. Своим проницательным взглядом Кларенс провожал Веха до самых дверей, пока тот не скрылся за ними.

…Думать было больно, думать было тяжело. Сила духа, которую вдохнул в парня остроумный дедуля, спряталась на самых глубинных и недоступных слоях души, не позволяя себя использовать. Вех держал в голове диалог с Кларенсом и не выпускал его наружу. Он должен был быть доставлен домой в целости и сохранности, чтобы там, в располагающей к себе обстановке, подвергнуться серьёзному анализу. Решалась дальнейшая судьба не только парня, но и всего, что его окружало.

Фойе выглядело так, будто оно являлось местом проведения длительного кровопролитного сражения. Та самая женщина, выдававшая Веху билет, валялась на самом верху горы, сформированной из стульев, мягких диванчиков и пуфиков, вся в крови. Заградительные ленты были разбросаны и разорваны в клочья. Кто-то умудрился достать до рупоров и знатно их повредить. «У-ые и-те-и! Ч-з…» – пытались сказать рупоры, но на выходе получались только обрывчатые наборы слогов. В остальном – никаких признаков жизни. Остальные четыре кинозала на наличие людей Вех проверять не стал, а поспешно прошёл мимо них к коридору.

Удивительно, но гардероб остался стоять целым. Одежда посетителей спокойно висела на вешалках. Свет был выключен.

– Здесь кто-нибудь есть? Мне нужен мой пуховик, – попросил Вех, параллельно дёрнув за круглую металлическую ручку решётчатой двери, которая как раз вела в помещение гардероба. Немудрено, что дверь не поддалась, оказавшись наглухо закрытой изнутри.

Что-то пронеслось мимо рядов и раскачало висевшие куртки. На пол, головой к Веху, аккуратно приземлилась, как лист бумаги, престарелая гардеробщица. Она не растерялась, поднялась на ноги, протёрла подол юбки от прилипших тканевых частиц, подбежала к окошку и протянула жалобно:

– Они уже ушли?

– Кто? – Парень сделал удивлённое выражение лица.