Максим Багдасаров - В краю несметного блаженства

– Первый, подготовительный этап успешно завершён. Вскрытие произведено, и теперь мы можем воздействовать непосредственно на сам мозг. Сейчас мой помощник Вех посредством инъекций введёт 40 миллилитров экситантина в правое полушарие мозга Альберта, а затем установит специальные пластины и провода, которые будут присоединены к экрану. Мистер Молди, достаньте из медицинского ящика под моим столом новый шприц, а также две ампулы экситантина, и введите Альберту препарат.

Вех хорошо выполнил свою задачу, предварительно протерев длинную иглу шприца спиртовой салфеткой. Игла вошла с каким-то мерзким чавканьем, и поначалу парень чуть не испугался от ложного осознания, что что-то пошло не так. Когда мутная жидкость лекарства была введена и поршень шприца был вдавлен до предела, Вех провернул эту же операцию ещё раз: вскрыл ампулу, наполнил шприц, брызнул в потолок для проверки и аккуратно воткнул иглу в правое полушарие, но уже в другое место, немного подальше от прежнего.

– Молодец! – подбодрил парня Хемельсон, держа в руках четыре заранее подготовленные пластины. Они были небольшими, квадратными, с закруглёнными углами и соединялись одним тоненьким проводком. На их лицевой стороне виднелись совсем малюсенькие микросхемки. – Я подсоединю пластины, а ты их установи.

Чавкающий звук повторился, когда Вех с дрожью положил первую пластину на правое полушарие и немного придавил её. Он ещё не привык к этим отвратительным последствиям работы с телами, некогда бывшими живыми людьми, а последствия как раз выражались в этих постоянных и странных звуках. Вторая, третья и четвёртая пластина были также установлены. «Быть может, это скрипят перчатки на моих руках?» – размышлял, не унимаясь, Вех.

Вдруг наступила мрачная тишина, и только тоненький неживой писк, сообщивший о подключении пластин к экрану, на секунду вывел доктора и его помощника из заторможенного состояния. Даже отчётливо слышимые шаги людей из коридора остановились. Будто бы остановилась вся жизнь этого огромного Научно-исследовательского Центра. Тишину прервал колеблющийся шёпот доктора Брайана:

– Если всё сделано правильно, экран должен загореться! Давай ждать! Мои коллеги по этажу говорили, что экситантин способен пробуждать мозг до десяти минут. Боже, как я надеюсь, что всё получится!

– До сих пор понятия не имею, как такое вообще возможно, – с удивлением, но тоже тихо, протянул Вех. – Оживить умерший мозг, да так, чтобы он начал передавать на экран какие-то картинки? Уму непостижимо!

Вех работал с доктором Брайаном не больше полутора месяцев. До этого он проходил трёхмесячное летнее обучение, где умные дяди и тёти объясняли ему (и ещё десятку людей вместе с ним; это было групповое обучение), где что в Центре находится, рассказывали о видах деятельности, которые им предстоит познать, а ещё водили их на лекции и встречи с докторами (и Вех уже на них успел познакомиться с Брайаном), где каждый студент приглядывался к будущим своим наставникам и «учителям».

Брайан Хемельсон приметил сына великого Ролгада Молди из толпы сразу же, как только увидел его на одной из лекций. И вовсе не в известной фамилии было дело. Внимательным, по-своему оригинальным и причудливым казался ему Вех, и поэтому в кругу докторов-коллег, покидая двери Центра после рабочего дня, он смело заявлял:

– Молди-младший будет моим! И не смейте спорить! Несмотря на то что в Институте он демонстрировал ужасные результаты и выказывал полное неуважение к образовательному процессу, я увидел огонь в его глазах, и это действительно было так! Он отличный паренёк, хоть и лентяй. Ну ничего, я обязательно вытяну его из этой страшной паутины лени! Только бы он попал под моё крыло!

– Забирай, маразматик, – смеялась ему в ответ противная рыжая женщина в очках, которая сама была той ещё маразматичкой, а вместе с ней смеялись остальные. – Решил, небось, потешить своё самолюбие, взяв себе сына Ролгада, упокой Господь его бедную душу, а?

– Не самый лучший выбор, Брайан, – вдобавок отвечал ему, намного спокойнее рыжей бестии, Эдвин, вроде как приятель, а вроде и нет, одинакового с Брайаном возраста мужчина с крошечным подбородком. – Я не верю, что ты хочешь взять его из-за фамилии мистера Молди, но при этом не могу найти другой, более ясной причины. Огонь в глазах… очень странно. Подумай ещё, вот мой совет. Кстати, коллеги, мой выбор пал на Алекса, – хвастливо добавил он. – Очень способный, серия зачётов – идеальная, а какие манеры, какое воспитание! Глаз не оторвать!

– Эй, это я Алекса приметил! – возник третий доктор, шедший сзади коллектива, как тень, с довольно грубым голосом. – Настоящий образец, пример для подражания! Я с ним тоже разговаривал, и он, оказывается, тоже склонен ко мне, Эд!

– Мистер Кладди. – Эдвин специально понизил голос и стал говорить так спокойно и нежно, что хотелось влепить ему затрещину и заставить вернуться к прежнему своему голосу. Он где-то слыхал, что такой приём очень хорошо работает и заведомо принижает уверенность оппонента. – Боюсь, что окончательный выбор Алекса всё-таки остановится на мне. На лекциях он смотрит только в мою сторону и ловит каждое моё слово, а после них сразу же бежит ко мне и требует от меня дополнительных разъяснений по той или иной теме. Между нами сложилась прочная связь.

– Мальчики, перестаньте ссориться! – Рыжая бестия вдруг перестала быть бестией, словно вселившийся в неё минуту назад бес покинул её тело. Голос её тоже переменился и стал звучать нежно, по-девичьи.

– Рассудите нас, – не унимался Эдвин, и их искусственно-противный разговор растянулся надолго. А Брайан всё шёл между ними и уже никого не слушал. Он всё размышлял, подвергая свой выбор сомнениям, навязанным бестией и Эдвином: «Действительно ли Вех – плохое решение? Что же тогда значил тот огонь в его глазах, который я сумел разглядеть? Нет, быть этого не может, я не мог так ошибиться в своём выборе! Он плохо учился, это факт, но какой он человек вне Института? Этого я пока не могу выяснить. К чёрту возражения моих коллег! Они лишь отвлекают меня! Если я зацепился за Веха, значит, тому была причина, мне неизвестная, но причина. Я всё равно возьму его, а он всё равно от меня не откажется. Не думаю, что ему принципиален выбор доктора. Если не выйдет – значит, не срослось, значит, я недоглядел, и сомнения этих ворчунов окажутся правильными, но плевать я хотел на их насмешки! Нужно попробовать… Свой выбор важнее чужого!»

Таким образом, через две недели Вех, как и предполагалось, попал к Брайану и стал его верным помощником. Хемельсон не прогадал: с первых дней между ними наладились хорошие отношения, и Молди-младший стал проявлять искреннее желание быть полезным и помогать доктору. Да, Вех не всегда был сахаром: иногда (как сегодня) он позволял себе опаздывать, а когда уставал, то нарочно начинал громко зевать с широко открытым ртом, и заразительная эта зевота и усталость передавалась Брайану. Зачастую так и завершали они свой день: Брайан, зевая ещё громче Веха, удалял со своего планшета файлы и создавал отдельные папки для новых, а Вех, зевая в ответ, относил грязные халаты в прачечную и занимался мелкой уборкой кабинета, и, когда всё было сделано, они с тягостной усталостью расходились по домам, едва находя в себе силы, чтобы попрощаться.