Артём Бенцлер - Умалишённый

У меня когда-то была девушка. Кажется, что это было в прошлой жизни, так давно это было. Мы жили вместе, и она собирала по квартире мои разбросанные носки и пустые банки из-под пива, а вечерами мы сидели, обнявшись, на кухне и разговаривали обо всём на свете. Иногда я её веселил до такой степени, что она запрокидывала голову назад и хохотала, что есть мочи, выплёскивая в застоявшийся воздух комнаты всю свою юную искренность и радостный экстаз искромётного счастья. А потом ей захотелось большего: семью, детей, всего того, что на тот момент я не мог ей дать. Мне было двадцать два. Казалось, вся жизнь впереди. Я только устроился в Офис. Передо мной были открыты все двери. И в какой-то момент она не выдержала, устала ждать, ушла, а я остался.

Потом передавали, что она назло мне пошла работать женой от Государства. Шлюха! Я невольно заскрипел зубами. Хорошо устроилась! Грубо рванул дверцу на себя и открыл холодильник, задребезжав стеклянными бутылками. Банки с пивом качнулись, но устояли. Есть такая профессия – Государственная жена. Прилично оплачивается. Престижная даже в какой-то мере. Какой-нибудь неудачник, который сам себе не может устроить личную жизнь, но очень хочет семейного счастья и уюта, обращается в соответствующий Орган. Там ему подыскивают женщину по каталогу. Они заключают брак, всё официально: свадьба, кольца, отметки в учётных записях молодожёнов, милый домик, опрятные детишки – в общем, столь желанный для многих мещанский мирок. С той лишь разницей, что жена всего лишь притворяется женой. Это просто её работа. Высокооплачиваемая, трудная, требующая мобилизации всех душевных и физических сил работа. По закону такой муж обязуется содержать, холить и лелеять свою супругу, никогда не применять насилия, никаких извращений (по крайней мере без её согласия). Раз в месяц Государственная инспекция приходит с контрольной проверкой в такую семью и сверяет условия проживания. Если что-то пошло не так, то жену изымают Приставы и дело передают в Суд. Если всё хорошо, и она содержится в достойных условиях, обозначенных в контракте, то инспекция пропадает до следующего месяца. За хорошее поведение, прописанное в контракте, муж получает ласковую, спокойную, любящую спутницу жизни, ухоженных детей, суп на первое и котлетки на второе, по выходным – прогулки в парке или совместный поход в шопинг-молл, а по ночам безотказный секс (у такой жены никогда не болит голова). Всё прилично до буржуазности. Все довольны. Крепкая ячейка общества. Не чета всем этим бракам по любви, распадающимся сразу же, как закончится действие дофамина и фенилэтиламина, обнажающее доселе незамеченные расхождения в вопросах быта.

Выдернув от злости алюминиевый ключ в банке, я, недолго думая, просто протыкаю дырку пальцем и залпом опустошаю половину, а затем иду обратно в комнату. Зря я это всё вспомнил. По телеку начинается «Шоу уродов». Вот это уже интереснее. Шесть уродцев борются за право нацепить на себя ленточку победителя. Соревнования в пятиборье – каждый раз что-нибудь новенькое, до комка в горле отвратительное. Типа, кто больше всего съест дерьма лошади или дольше всех вынесет электрические разряды в пыточной. И где они находят столько уродов для шоу? Я включаю звук на телевизоре погромче и убираю пульт на диван рядом с собой. Смотреть, как кто-то унижается перед миллионами за свои пять минут славы – это всегда занимательно, чужие страдания притягивают.

Шоу начинается. Ведущий в нелепом наряде прыгает по экрану, как блоха на собаке, размахивая руками и ногами одновременно. В какой-то момент я даже боюсь, как бы у него чего не оторвалось и не улетело далеко за пределы эфира. Его наряд удивляет меня своей безвкусицей: ярко-зелёный цилиндр, розовая манишка, алый пиджак, блестящие лосины, заправленные в туфли с острым носом и массивной металлической пряжкой. Этакий гламурный лепрекон. На сцену, под крутящиеся разноцветные всполохи софитов, под вопящие марши, под неистовое улюлюканье и свист толпы, выходят шесть уродцев, шесть претендентов на звание победителя. Непрерывно мигающие огни и общая какофония звуков с экрана вызывают рябь в глазах и пустоту в голове, но зрителям нравится всё блестящее и громкое – телепередача бьёт рекорды по просмотрам.

Я немного нервничаю, сам не зная почему. Отпиваю ещё дружелюбного лагера. Ну, может, просто из любопытства посмотрю на тот сайт как-нибудь. Когда будет время. Судорожно провожу рукой по волосам. Такие сайты не совсем законны. Государство их блокирует, но они перебираются в Deep Web, теневой интернет, тайную обитель всего анонимного, запрещённого и аморального. Приятель – идиот, раз предложил мне такое.

Я облизнул внезапно пересохшие губы и попытался сконцентрироваться на происходящем на экране. Там творилось что-то невообразимое. На середину сцены выкатили огромную кровать с белоснежными простынями и подушками, на которой гордо восседал лохматый самец гориллы с длинными руками, с мощной грудной клеткой, с широкими раздувающимися от дыхания ноздрями, с маленькими злобными, налитыми кровью, глазками и свирепым взглядом. Я содрогнулся, представив, что будет дальше. А вот зрители в зале бесновались от восторга, ожидая дальнейшей развязки.

Но, с другой стороны, приятель зря старался что ли? Хотя бы из вежливости можно одним глазком глянуть. На обычных сайтах знакомств требуется верификация: ты вводишь свой идентификационный номер и в твой аккаунт загружается вся информация о тебе. Пол, возраст, раса, вес, рост, ориентация, фотография, размер ноги, где и кем работаешь, какой у тебя доход, кто у тебя в друзьях, с кем ты поссорился в начальной школе, что любишь есть на завтрак – вся твоя жизнь как на ладони. И в Службу Персонала приходит уведомление, что их сотрудник ищет себе самку в электронных джунглях. Это чтобы они вовремя загружали обновлённые сведения в твою учётную запись. Позорище да и только.

От этих мыслей у меня засосало под ложечкой. Я допил остатки пива и смял в руке банку. Бросив взгляд на экран телевизора, я с ужасом увидел, как самец под охрипший ор толпы могучими рывками вбивал свой детородный обезьяний орган в бедного уродца, который корчился и извивался под ним, страшно выпучив глаза. Я вскочил, зажал рот руками и бегом понёсся в туалет, по пути сдерживая рвотные позывы. Упав на колени возле унитаза и, упираясь руками в края, я блевал пивом и желчью, растирая по лицу выступившие слёзы вперемешку с соплями. После этого я отдышался, с трудом встал, шатаясь, доплёлся до ванной, тщательно там умылся, смывая с себя остатки рвоты и отвращения. Я посмотрел на себя в зеркало. Где мы живём? Что мы творим? Как мы докатились до такого? В какой момент мы превратились в животных? Кто это в зеркале? Неужели этот незнакомец и есть я? Усталый вид. Красные глаза. Мокрые волосы. Глубокие складки на лбу. Кожа землистого цвета. А мне всего тридцать. Я словно живой мертвец. По инерции встаю по утрам, как из могилы, иду на работу, потом домой. Телевизор, отвратительные шоу, где люди унижаются за деньги и славу, еда, алкоголь, онанизм, полезный четырёх- или пятичасовой сон. Потом снова по кругу: работа – дом – работа – дом, и нет конца и края этому, никакого спасения. И если на самом деле я вдруг неожиданно умру, то не стоит этому удивляться. Жизнь – смерть – смерть – жизнь. Это всё настолько банально и прозаично, что я могу и перепутать. В моей жизни лишь пустота. Она вокруг меня. И внутри тоже.