Анатолий Ялышев - Образовалипсис Наших Дней. Книга I. Падение

– Отвечай, когда к тебе обращаются, тварь бездушная! – резко произнёс старик, впрочем, не повышая голоса.

– Эээээ, простите, а с кем имею честь беседовать? – вопрос в данной ситуации был дурацкий и Андрей это конечно понял и прикусил язык, но сказанного как говорится не воротишь. А вот старика он судя по всему искренне повеселил.

– Оооо… ну надо же! – отсмеявшись произнес он – какие мы слова вспомнили! «простите», «честь», «беседовать»! Это не вы ли свиньи, ко мне буквально вчера приходили, расправой грозили, мол если кого из образованных укрою, сожжёте избушку вместе со мной ко всем безликим в бездне! А? Было такое? – на последних словах самообладание покинуло старика и он, оскалив жёлтые зубы вскинул винтовку – да ещё и над детьми издеваться вздумали, скоты – кивнув в сторону студентов – произнёс он. И тут только Андрей сообразил, что Александр одет в спортивный костюм со знаками и очень коротко стрижен, а сам он был одет в джинсы, ветровку, потёртую кожаную куртку и кроссовки. Очки он носил исключительно для солидности, когда вёл семинары и в качестве дополнения к строгому деловому костюму. Нынешний же образ дополняли фингалы и сбитые костяшки, в общем он на пару с гопником создавал впечатление малоразумного недалёкого бандита.

– Кхм, простите ещё раз, а можно нам руки опустить? – стараясь держать голос ровно сказал студент с распухшими руками, имя которого у Андрея вылетело из головы. Старик немного замешкался и даже немного опустил винтовку, правда аспиранту от этого легче не стало, теперь ствол смотрел ему не в лицо, а в грудь.

– Нуууу.... вообще то можно, и ещё, помогите только связать этих паскудников и пойдем ко мне, там и помогу чем смогу.

– Вообще-то это наш преподаватель – опуская руки с нервным смешком произнес второй студент.

– И не надо его убивать пожалуйста – немного осмелев тихо вступила в разговор девушка – он мне как-то зачет по топологическим векторным пространствам не поставил, но я на него не обижаюсь! Правда! – После последнего признания возникла странная немая пауза, во время которой все с недоумением попеременно таращились друг на друга. Потом сочувственно взглянули на студентку и перевели укоризненный взгляд на Андрея.

– Что? – сразу ушёл в «оборону» аспирант – она же на Гильбертовых пространствах забуксовала, пришлось отправить на пересдачу!

– Вот ведь ятитская сила! – сплюнул дед – ещё один ботаник-ирод[13]-самодур окаянный, не стыдно над девочкой издеваться? Садист-извращенец? Да меня только доброта душевная удерживает от того что бы тебя не пристрелить на месте! – выдав гневное заявление старик тем не менее направил ствол на лежащего без сознания Александра – а это кто?

– А вот этого мы до конца не знаем – ответил Андрей – но он нас освободил, помог выбраться и хотел отвести в безопасное место… но – замялся аспирант – там в общем теперь не безопасно, и кажется мне, что он не гопник, или не совсем гопник ну или…

– Слышь парень! – Прервал его тираду престарелый обитатель леса – тебя случайно по голове не били?

– Били – честно признался Андрей.

– Заметно. Ну пойдем, только друга своего «негопника» подберите и следуйте за мной, но чтоб без фокусов, я опасность за километр чую. Подмечать, что, как минимум, в трёхстах метрах догорает то, что осталось от Воскресенской электрической станции и там находятся отряды вооружённых селян и храмовников, и вздумай они прочесать лес им всем точно не поздоровиться он не стал. На него вдруг навалилась странная апатия, безразличие ко всему происходящему, судя по всему действие наркотика подходило к концу.

Остаток вечера для Саныча пролетел довольно быстро, погрузка коробок и ящиков, перетаскивание стеллажей под вопли заведующего, разгрузка прибывшего грузовика и когда, наконец, над территорией бывшего музея раздался протяжный гудок Саныч тихо вздохнул с облегчением. Угрюмые работники склада потянулись на выход, а профессор, прислонившись к стене, сделал вид что поправляет ботинок, этот нехитрый манёвр он повторил несколько раз и был вознаграждён тем, что оказался последним в толпе выходящих. Незаметно, насколько это было возможно для его комплекции он прошмыгнул в какой-то боковой проход непонятного назначения и затаился. Ждать пришлось недолго, из своего укрытия Саныч наблюдал как работники, подходя по одному к охраннику выворачивали карманы рабочих роб и после одобрительного кивка выходили через ворота. Когда вышел последний, охранник флегматично выслушал выкрики заведующего, зевнул и вышел вон, завскладом, ещё немного бессмысленно посуетившись у входа, успокоился и тоже вышел, захлопнув за собой дверь. Звон ключей стал для профессора сигналом к действию. Он вышел из укрытия и прошёлся вдоль стеллажей, присматриваясь к ящикам со всевозможной взрывчаткой и горючими смесями. Теперь, когда на складе не было никого полутёмное помещение, с редкими горящими лампами под потолком, оказалось в распоряжении Саныча. Вот только что делать теперь он, если честно не знал, общая цель сбежать, конечно, никуда не делась, но как всегда возникало два вопроса: как и куда? Из родственников только двое сыновей, давно взрослых, с которыми он общался в лучшем случае раз в два месяца да бывшая жена, с которой он не общался с момента развода вообще. С ними имело смысл выйти на связь, в ближайшее время, только для того, чтобы предупредить о надвигающейся опасности, Саныч даже на секунду не задумался о том, чтобы попытаться укрыться у кого-нибудь из них. Друзей у него практически не было, коллеги… их походу самих скоро надо будет выручать и где-то прятать… в общем картина складывалась далеко не самая радужная. За этими невесёлыми мыслями Саныч практически дошёл до самого конца помещения как вдруг услышал какой-то шорох. Вначале он подумал, что ему показалось, всё-таки денёк был не из простых, но тут шорох повторился, заставив профессора насторожиться. Подобрав с ближайшей полки лом, Саныч осторожно выглянул из-за угла и невольно усмехнулся «где склад, там и лазейка, через которую уходит в неизвестном направлении казённое имущество» -почему-то всплыло в памяти. У дальней стены стоял паренёк в рабочей робе и самозабвенно ковырял стену монтировкой, выходило не очень ловко, но отсутствие навыка он компенсировал упорством и вот наконец стена подалась, открывая вполне широкий проход, по которому можно было и самому пройти, и вынести что-нибудь полезное.

Стоять-бояться! – как можно угрожающе произнёс Саныч выходя на открытое пространство. Паренёк уже нагнувшись за заранее приготовленным ящиком так и застыл в довольно нелепой позе. – Кто такой? Говори! – Саныч редко встречал людей, которые так стремительно двигались, но этот юноша, мало того, что двигался крайне быстро, так что Саныч успел уловить лишь смазанное движение, так и ещё применил свой талант неожиданным образом. Лихо упав на колени, сложив руки в молитвенной позе он заголосил: