Андрей Прохоренко - Школьные годы

«Мы есть, но нас уже нет», – так все больше с горчинкой шутят на Родинае. В этой шутке на самом деле сосредоточена наибольшая правда. Жизнь, как явление, как определенный способ проявить себя и явить миру в действиях и проживании, хиреет. Она все меньше поддерживается как Временем и Пространством, так и самими планетами, на тверди которых она распахивает и раскрывает свои объятия обитателям, в том числе и нам, родинайцам, тиаронцам и представителям других планетарных цивилизаций. Мы, в частности союз мастеров, делаем все для того, чтобы сохранить такое явление, как Жизнь, наполнив его новой силой и энергиями, но, опять-таки, это нам слабо удается, особенно в последнее время, когда природный ресурс подвергается все большему разграблению, а население планет все возрастает, достигая критичных отметок.

Сейчас на Родинае уже больше ста миллионов жителей. Это много, но не критично, поскольку не перейден порог в пятьсот миллионов прямоходящих существ. Нам грозит перенаселение, но это – не самая серьезная опасность, которая вот-вот проявится, после чего уже вряд ли что-то можно будет сделать для того, чтобы спасти Родинай и нашу цивилизацию от гибели, медленной или быстрой – не имеет значения. Все-таки слишком многим в космосе мы еще мешаем.

Завоевание, причем вначале тихое и незаметное, а потом все более явственное, – вот, что омрачает последние тысячелетия моего существования на планете. И проходит оно не только извне. Его источник внутри каждого из нас. Другое дело, что в подавляющем большинстве жителей Родиная болезнь пока что присутствует в скрытом и непроявленном виде. Меры, пусть и несколько насильственного характера, позволяют пока еще каким-то образом сдерживать болезнь от тотального распространения, но это пока.

Как вы понимаете, жесткие меры ограничительного характера способны лишь на время сдержать болезнь и ее распространение. В жителях, когда нарушаются их свободы, возникает неприятие и желание во что бы то ни стало обрести такую желанную свободу. Мало кто из них понимает, что эта свобода – даже не иллюзия, она – сама смерть, причем достаточно мучительная, поскольку в таком случае у нас все меньше возможностей эффективно помочь самим себе, если трезво взглянуть на вещи. Однако, такой оборот подавляющее количество родинайцев совсем не смущает. Нам бы пожить, а после нас, не то, чтобы «хоть потоп», но может быть все, что угодно. При этом все почему-то уповают на Совет Мастеров, который якобы изменит в самый критический момент ситуацию. Никому невдомек, что Совет уже не может, как еще несколько тысяч лет назад, принять эффективные меры в силу ряда причин, в первую очередь в результате предательства.

Нет, мы еще не обречены, скорее, как выпивший канатоходец, который каким-то чудом удерживает равновесие на канате от падения в бездну, лучшие из родинайцев и тиаронцев еще делают немыслимые «па», чтобы удержаться, но число таких личностей стремительно уменьшается. Сроки жизни сокращаются, причем критично, а мастера, я буду называть их эллосулами, все больше увлекаются темным очарованием силы, получая удовольствия от собственного силового утверждения, но забывая при этом о том, что это даже не иллюзия, а так, намек на могущество. Да, вся непритязательность и отвратительность картины состоит в том, что эллосулы все больше сходят с пути и становятся магами, начинают жить за счет жизненных соков и сил других лиц, в отношении которых их действия имеют успех. Предатели и перебежчики из рядов эллосулов создали свою Лигу, которая всерьез теснит позиции эллосулов.

Что же хотят отступники от законов эллосулов? Не больше ни меньше, как попросту природную зону, которая составляет ныне пятьдесят процентов суши Родиная, снова сократить, но уже вдвое. Нетронутый природный ресурс в результате этого действия будет еще большей мерой уничтожен. Последующие поколения вырастут в связи с этим еще более слабыми. Более того, они впитают в себя правду о том, что за счет распила и раздела можно жить и построить на этом собственное благополучие. Черные производства, перерабатывающие в труху и пыль полезные ископаемые, уничтожающие природу, изменят лицо Родиная, сделав его черным. Этого я не могу допустить.

Есть еще одно зло – неконтролируемое клонирование и создание себе подобных путем генной инженерии, равно как и мутаций на базе этого. И если природные богатства Совет Мастеров еще как-то удерживает от разграбления, то клонирование приобрело даже не угрожающие формы, а масштаб эпидемии. Даже запрет клонирования для граждан Родиная пока что дал лишь временные результаты. И это считается ограничением свобод. Воистину, когда удерживаешь заинтересованных лиц от прыжка в бездну, спасаешь самоубийц, то нарываешься не только на нелестные эпитеты, но и на жесткие действия, которые не оставляют тебе иной раз шанса выжить.

На меня уже провели даже не десятки покушений, а я еще живой. Данный факт не позволяет спокойно спать некоторым лицам. Поэтому-то я и говорю, что мне не только тесно, а я вместо того, чтобы разбираться с животрепещущими вопросами вынужден выживать и заниматься разменами, просматриванием ходов конкурентов и предпринимать соответствующие меры для сохранения жизни.

Я не идеален. У меня много недостатков и прорех. Я не всегда своевременно реагирую на вызовы, стал даже медлителен в принятии решений. В какой-то мере мне все чаще приходят мысли о завершении жизненного пути, что все, уже пора и на покой, но я четко осознаю, что подобное – лишь наезд и вынуждение меня к досрочному уходу. Я поставлен в такие условия, что, даже передав властные полномочия преемникам, вынужден их курировать и контролировать, вовремя подсказывать и подстраховывать в действиях. Такая тактика пока что приносила мне успех, однако, что я все четче осознаю, лишь временный.

Сколько я еще смогу, как канатоходец, идти по канату над бездной, не знаю, но, что точно, вскоре мне придется прекратить свой путь и полностью передать бразды правления подготовленным преемникам. Другой бы радовался, как будут говорить в будущем, обеспеченной пенсии и счастью детей и внуков, но мне на такое не приходится рассчитывать. Я пережил всех своих детей, внуков и многочисленных правнуков. Тем не менее, этот факт уже не омрачает, как в более молодые годы, моего существования.

Я знаю, для чего я живу и что мне нужно, и следует делать. Однако я не могу сделать то, что нужно, учитывая пройденный путь, который к концу жизни на самом деле, если разобраться, для каждого из нас является ограничением и тормозом, как и наша прежняя деятельность. Надо взглянуть на мир без шор и представлений прежнего опыта, но иной раз нет, ни времени, ни сил, ни желания, ни такой возможности, учитывая состояния и последствия ранений. В общем, я общими мазками описал картину событий на Родинае и в содружестве, когда я дорабатываю записки с тем, чтобы потомкам было хотя бы поверхностно понятно в какой обстановке это происходит.