Константин Исмаев - Самый страшный порок

Бабье лето выдалось жарким.

В субботу термометр скакнул под тридцать. Не имевшие дач и – о ужас! – кондиционеров москвичи взвыли.

Но Владлен Старостин рассудил, что это, скорее, хорошо. И взял плавки и полотенце, собираясь искупаться. Хоть вода уже успела остыть из-за предыдущей недели дождей.

Дети – Витька с Сережей – тоже, честно сказать, хотели, – и даже очень. Но Катерина принялась сильно бурчать, что в водоемах водятся микробы и вирусы, – не то, что в двадцатом веке. И детям нельзя.

Началось нытье. Катька была непреклонна; потом почти поругались – из-за того, что Владлен вмешался в воспитательный процесс, проводимый любимой женой.

И даже уже довольно прохладно, «с губы», перекидывались фразами – когда грузились в машину, чтобы ехать в лесопарк.

Дети несколько приуныли от ссоры родителей.

«… Черт, и здорово же было когда-то вот так по-идиотски ссориться, мириться и снова ссориться. Ссориться из-за ерунды, – и ужасно бояться микробов, вирусов, холода, сквозняков, мигрантов!..» – с нежностью подумал Владлен, он же Седой Лис.

По дороге в лесопарк, конечно, помирились. Как-то само собой – Старостины не умели долго находиться в ссоре.

В лесопарке было людно.

Катька, по профессии журналист, заявила, что за рабочую неделю она дико устала от народа. «На работе как в метро, а теперь и здесь – как в метро. Я что вам – вагоновожатый?» – категорично сказала она со слегка истеричными нотками в голосе.

Владлен был откомандирован на поиски покоя. В первую очередь – для любимой жены.

Нашел.

Примерно через четверть часа целеустремленной ходьбы по узкой тропинке вглубь чащи (лесопарк значился самым большим в Европе!) – нашлась очень приличная поляна.

Екатерине понравилось.

Люди сквозь стволы и кусты не просматривались. Городские дома – тоже; видны были только верхи красивой колокольни-новодела и пары жилых высоток.

И то – только потому, что здания стояли на возвышенности.

Дети тут же достали бадминтон и принялись, по их выражению, «лупиться».

Катерина принялась стелить «скатерть-самобранку».

Владлен вздохнул с облегчением и потянулся за сигаретами.

В этот момент…

Седой Лис попытался вспомнить – с чего надо начинать отсчет того, что случилось потом, и не вспомнил.

Сначала, вроде бы, налетел вихрь. Да. Среди довольно густо стоявших вокруг деревьев.

Посыпалась листва, ветки, – а потом прямо рядом с мальчишками оземь грохнулся довольно большой дубовый сук.

После без предупреждения ударил дождь (откуда? Только что на небе не было ни облачка. И вот, оно уже всё – неприятного свинцового цвета).

Солнце еще было видно, но теперь это был условный размытый кружок в просвете туч.

Начали бить молнии, крупные и развесистые, как клюква в передаче «Мистика, паранормальное, потустороннее».

Вот только молнии были всамделишние.

Кажется, заплакал младший, – Сережа.

В этот момент Владлен понял, что Катька уже секунд двадцать что-то орет ему прямо в ухо, но он не может ничего разобрать. Оказывается – из-за грома.

После этого началось что-то вроде небольшого землетрясения. Баллов на пять по Рихтеру.

«Ну, знаете, – это уже перебор!» – помнится, подумал Владлен.

Хотя, честно сказать, было страшно.

Стало еще темнее; и Владлен понял, что уже не видит белой колокольни и высоток, которые обозначил себе за ориентир.

Сколько времени прошло в этом хаосе – Владлен затруднился бы сказать. Может, две минуты, может – полчаса…

Затем, как по волшебству, все наладилось.

Буйство мироздания прекратилось, стало светло, тучи рассеялись, появилось солнце.

– Что за черт… – выдавил Владлен.

От лесопарка не осталось и следа. Людей – никого. Никаких зданий. Никакой Москвы.

Владлена, Катьку и детей окружал совсем незнакомый ландшафт.

Это было… была…

Вокруг лежала холмистая равнина, покрытая валунами, скалами, небольшими рощами. Вдалеке виднелось озеро, а около него паслось стадо… зубров? И – слон???

Владлен протер глаза. Но «зубры» и «слон» не исчезли.

Додумать эту непонятность Владлену не дали, поскольку дальнейшие события понеслись кувырком и очень быстро.

Для начала из-за ближайшего большого валуна выскочили две обезьяны неприятного вида с дубинками в узловатых руках. Они стремительно побежали в сторону Владлена. Причем, кажется, – с недобрыми намерениями.

– Однако!! – крикнул Владлен.

Обезьяны приближались. Владлен увидел, что это не обезьяны. Это были все-таки люди, но – очень странные люди. Похожие на…

На неандертальцев!

Если, конечно, верить картинкам из книжки, которую Владлен на прошлой неделе купил детям.

Что за чушь??

Обезьяны-неандертальцы были почти рядом.

– Бегите!! – крикнул Владлен своим. – Быстрее, быстрее, еще быстрее!!!

На поясе у Владлена, в чехле, был очень приличный и довольно длинный складной нож. Острый. Хорошая вещь для пикников на природе, и вообще – хорошая вещь.

Но Владлен не был спецназовцем. Он был старшим научным сотрудником. СНС. Он когда-то занимался рукопашным боем, но о-очень давно.

Он помнил, как тренер говорил, что справиться одному с двумя – весьма-весьма сложно…

«Правда, у меня есть нож. Но я лет семь не дрался ни с кем, а эти ребята резвые, спортивные и очень мускулистые. К тому же они, наверно, еще и моложе. У них тоже есть оружие. Две дубины против одного ножа. Как плохо», – подумал Владлен.

Затем в его голове почему-то всплыла сцена из книжки Джованьоли, которую он читал в детстве, – про гладиатора Спартака.

Сцена, как тот, раненый, побежал на арене цирка от двух или трех противников, они растянулись в цепочку, и Спартак убил их по очереди.

«Но я не хочу никого убивать!»

«А придется», – вторая мысль была гораздо холоднее, и похожа на лезвие ножа.

Владлен пустился бежать.

«Ага, один ранен, – кто-то его уже тут отоварил. Прихрамывает», – заметил Владлен.

Владлену удалось растянуть преследователей.

«Аааа! Была, не была!!» – он повернулся и бухнулся прямо под ноги ближнему врагу. Тот споткнулся, и Владлен ударил его ножом снизу вверх.

Лезвие глубоко вошло во внутреннюю поверхность бедра нападавшего.

На лицо Владлена брызнула кровь.

«Надеюсь – пробита артерия». – Владлен сам поразился жестокости и одновременно какой-то будничности этой мысли.

Она была буднична для этого мира.