Дора Штрамм - Дестабилизатор

– А как насчет смягчения приговора за твою мать? – решила зайти с другой стороны Кей. – Если будешь сговорчивым, я замолвлю за тебя словечко. Вдруг получится снизить ежемесячные штрафные выплаты?

– Не слышал, чтобы такое прокатывало. – Он потер висок. – Ладно, так и быть, но рассказываю в последний раз. Только дайте минутку, соберусь с мыслями…

1099 год, месяц Эдрин, неделя IV, день I, 07:30–08:30

Насвистывая под нос, Элиас Лейан шел по коридору «Пангеи» – пустому и тихому. За окнами занимался рассвет: бледно-голубое небо едва начало золотиться и розоветь, отражаясь в стеклопластике висящих на стенах снимков.

Эл приехал в редакцию прямо из аэропорта, оставив своего видеооператора и соседа по квартире Ланса Бенвига дожидаться кофр с аппаратурой, по ошибке отправленный более поздним рейсом. За четыре часов полета Эл успел написать отличную статью о международном рок-фестивале «Вихрь», ради которого они мотались в Нихон. Сейчас материал, что называется, жег ему пальцы. Пять дней работы почти круглые сутки, стимуляторы, купленные на черном рынке, литры выпитого бренди и блоки выкуренных сигарет, купленных легально, множество часов интервью и отснятого видео, огромное количество снимков. Хватит на объемистый номер журнала, да еще и останется.

Рюкзак, набитый вещами, оттягивал левое плечо. В такт шагам поскрипывали берцы. Похлопывал по правому бедру спорран. Звякали язычки многочисленных молний на видавшей виды кожаной куртке.

Еще два поворота – и он на месте. Сбросит, наконец, рюкзак, сделает кофе, устроится в кресле с дымящейся кружкой, пробежится по тексту, отыскивая шероховатости, незамеченные прежде. А потом останется только дождаться начальника отдела, сдать материал, отправиться домой на заслуженный двухдневный отдых и наконец-то отоспаться…

На запястье завибрировал коммуникатор. Наверное, Ланс, – кто ж еще позвонит в такую рань?

Он тряхнул рукой, посылая аппаратик в ладонь. Рюкзак, словно только и ждал этого, тут же соскользнул с плеча, повис на сгибе локтя. Эл, не взглянув на имя звонившего, ткнул большим пальцем в кнопку приема и выругался, возвращая рюкзак на место.

– И тебя с добрым утром, – услышал он в ответ голос Айрона Вледига – заместителя главного редактора и сына директора «Пангеи», «Младшего», как называли его в редакции. – Приятно, когда сотрудники в столь ранний час отвечают на звонок начальства со столь удивительным энтузиазмом!

Голос у Вледига был глубокий, выразительный – с таким бы работать диктором или комментатором, а не мять килт в кабинете.

– Чего тебе? – буркнул Эл, решив не извиняться, хотя Младший и в самом деле был ему начальником – не только в глобальном, но и в буквальном смысле: подкидывал иногда темы для заказных статей. Работа неинтересная, зато дополнительный доход хороший. Собственно, именно из-за денег Эл на нее и согласился, хотя порой очень об этом сожалел. Вот, например, прямо сейчас. Если уж Вледиг звонит сам, значит, дело срочное, и с мечтами об отгулах можно распрощаться.

– Двигай в свой отдел, Лейан. Судя по данным пропускной системы, ты вошел в здание три минуты назад, а значит, чтобы добраться до места, тебе нужна еще пара минут. Не заставляй девушку ждать.

– Какую девушку? – переспросил Эл, но Вледиг уже сбросил звонок.

В кресле Эла, покачивая остроносой туфелькой на высоком каблуке, восседала Джин Лоденграс – секретарша и любовница Младшего. Выглядела она безупречно: блузка облегала грудь соблазнительно, но не вызывающе, юбка скромно прикрывала колени, вьющиеся золотисто-рыжие волосы были собраны на затылке в тугой пучок – ни прядки не выбивается. Лицо свежее, будто сейчас не шесть утра и ей не пришлось встать в пять, а то и раньше.

При виде Эла голубые глаза Джин округлились, брови идеальной формы поползли вверх.

– Ничего не знаю, я только что с самолета! – заявил он.

– Ох, Верховный… – Джин ткнула наманикюренным пальчиком в сторону его стола. – У тебя не только на рабочем месте бардак, ты и сам…

– В приемной своей порядок наводи, – огрызнулся он, шмякнув рюкзак на стол.

Джин намек поняла и встала, освобождая место. Однако вид у нее при этом был такой, словно она делает ему огромное одолжение.

Несколько лет назад, когда Эл трудился под началом Младшего в отделе городских новостей, они с Джин частенько выезжали вместе на задания, мотаясь по стройкам за мэром госпожой Арвейнид, одержимой идеей благоустройства и модернизации столицы. Тогда Джин предпочитала одеваться попроще, как и все журналисты, работающие «в полях»: в дешевые рубашки, немнущиеся килты не из традиционной дорогой шерсти, а – о, ужас! – из синтетики, практичные спортивные туфли. И не стягивала так роскошные волосы. По мнению Эла, тогда она была намного естественнее и милее, чем сейчас.

– Ты должен умыться. Побриться. Причесаться! – потребовала Джин. – Немедленно! Айрон хочет…

– Плевать мне, чего твой Айрон хочет! Вы тут рехнулись, что ли, пока меня не было?

Конечно, чаще всего он выглядел куда приличнее, чем сейчас, но от сотрудников музотдела никто и не требовал соблюдения строгого офисного дресс-кода. За исключением особых случаев, конечно.

Джин с мученическим видом ткнула пальчиком в свой коммуникатор.

– Айрон, скажи ему сам! И вообще, ты должен это видеть, приходи сюда! – скороговоркой выпалила она и, опустив руку, одарила Эла злорадной улыбкой: – Против таких асоциальных типов, как ты, должны принять закон!

– Угу, давайте оденем всех в униформу. Проходили уже, не сработало! На днях десятилетие «возврата к истокам» отмечаем, не забыла?

Мысль о том, что Младший решил поручить ему написать статью по вышеозначенной теме, Эл отмел сразу. Сколько ж можно, эти материалы давно стали обычной формальностью, в них и не меняется почти ничего кроме дат. Ну стали двадцать пять лет назад страны Центральной Пангеи Объединенным союзом, возглавляемым единым правительством, ну приняли общие законы, ну стали пользоваться единой валютой. А потом пошли еще дальше: приняли закон о едином для всех языке и единых для всех праздниках, о единых стандартах производства, обучения и лечения, даже блюда национальной кухни – и те со временем исчезли из меню ресторанов. Прожили так без малого двадцать лет, пока не признали нехотя, что новая система не настолько уж и хороша: взять хотя бы туристический бизнес, который внутри Союза почти сошел на нет. А как ему не сойти, если, куда ни поедешь, а все равно, будто дома: и города, и люди, и еда – только климат разный. Думали, было, вовсе запретить гражданам Союза выезжать на отдых в Аравию, Нихон и Гонтвану, но все же признали это нерациональным, и решили вернуть хотя бы часть отмененного, назвав возвратом к истокам. Скука смертная, тема затерта до дыр.