Константин Харский - Мрак. Мир, построенный на лжи

Никита и Злата стояли посреди кухни и недоверчиво смотрели на переплетение колб, трубок, конденсаторов.

– Марк, ты чёртов маньяк. Не смей получать Нобелевскую без нас со Златой. Что синтезируешь? Дурь? – Никита взял колбу с жидким мылом. Посмотрел на свет. – Я знал, что ты выкинешь нечто подобное. Ты в курсе? Если Корпорация узнает, что ты делаешь мыло по её рецептуре, тебя засудят.

Злата взяла указательный палец и мизинец правой руки Марка своей левой и правой рукой и дергала руку, требуя от Марка ответа. Марк словно не замечал этого требования.

– Теперь, после того, что вы здесь увидели, я должен буду растворить вас в ванной. Женщины вперёд, – сказал Марк.

– Девушка! – уточнила Злата.

– Девушки вперед, – сказал Марк, освобождая правую руку и касаясь своего живота.

– Марк, что это? – спросил снова Никита.

– Бери стул, пошли в комнату. Всё расскажу, – сказал Марк.

– Марк, тебе идёт борода, – сказала Злата. Встала на цыпочки, внимательно рассмотрела бороду на светлой кухне. – У тебя на щеках раздражение. Дать крем? Очень хорошо снимает раздражение.

– Потом обсудим. Пойдемте в комнату, пока вы тут мне все не поломали.

Марк прошёл в комнату. Злата и Никита по дороге заглянула в ванную комнату. Наконец, все собрались. Марк и Злата уселись на диване. Никита на стуле. Тумбочку освободили от книги и поставили на неё торт и бутылку вина.

– У тебя в холодильнике однакапуста, – сказала Злата, – Хочешь, я сбегаю, куплю еды? Мне правда не сложно.

– Капуста? – удивился Марк и посмотрел в сторону кухни.

– Не капуста, а однако пусто. Однакапусто.

– А, понял. Слушай, я ещё в те времена хотел спросить: что за мужчина тебе привил чувство юмора? – спросил Марк серьёзно.

– В смысле привил? Что за мужчина? – не поняла Злата вопроса.

– Ну, есть теория, что от рождения у женщин нет чувства юмора. И если некоторая девушка или женщина обладает чувством юмора, понимает шутки и смеётся над анекдотами, сама шутит, то это только потому, что в её жизни был мужчина, прививший ей чувство юмора. То есть мужчина может родиться с чувством юмора, а женщина может только подцепить его от какого-то мужчины.

– Да ну тебя, дурак. Сексист, – сказала Злата, легонько хлопнула Марка по предплечью. В прежние времена, до увольнения, Злата, Никита и Марк общались по-простому. По-товарищески. Шутили и прикалывались друг над другом, но такой фамильярности и тем более телесного контакта не было.

– На что ты вообще живёшь? – спросил Никита.

– Открыл ИП, счёт в «Точке». Предприниматель я теперь, – сказал Марк.

– Не поняла, как в точке можно открыть счёт? – спросила Злата и посмотрела на Марка, потом на Никиту.

– Легко, – сказал Марк.

– Точка – это же… – начала Злата.

– Нет, «Точка» – банк для предпринимателей, – закончил Марк.

– Ну так что? – спросил Никита. – Фужеры не спрашиваю – стаканы в доме найдутся?

– Открывай бутылку, сейчас принесу, – сказал Марк, направляясь на кухню.

– И штопор! – крикнул ему вслед Никита, – говорил тебе, надо было водку брать. Спорим, штопора не будет?

– Я тебе сказала. Я не такая! Я трезвая водку не пью.

– Так что за мужчина привил тебе чувство юмора, а водку пить не научил? – спросил Никита.

Марк пришёл из кухни со штопором и тремя разнокалиберными стаканами. Никита не с первой попытки открыл бутылку. Посмотрел бокалы на свет.

– Смертник, – прокомментировала действие Никиты Злата. – Сомневаться в идеальной чистоте посуды у Марка – рискованно. Нет, скорее, просто глупо.

– Школа, – парировал Никита. – Химик должен верить таблице и своим глазам.

Марк улыбнулся, взял бокал с налитым вином, поднял его: «Ну, за встречу!»

– За встречу, – повторили гости.

Выпили по глотку.

– Рассказывай, что ты тут химичишь? Какие планы? – спросил Никита.

Злата забралась на широкий диван с ногами, села по-турецки, откинулась на спинку.

– Хочу доказать, что формула наша, что Артур – обманщик, украл у нас и авторство, и премию, – сказал Марк.

Никита кивнул.

– Думаешь, это кому-то интересно? Кто-то захочет или даже согласится слушать?

– Я должен это сделать, – сказал Марк.

– А что за раздражение у тебя? Ты себя нормально чувствуешь? У тебя на кухне нет вентиляции. Сам химикатами надышишься и соседей потравишь, – поинтересовалась Злата.

– Нормально всё, – Марк поднял бокал и сделал снова глоток. – Спасибо, что пришли.

– А когда ты ел? – не унималась Злата.

– Сегодня, – сказал Марк, и желудок предательски свело. От неожиданности Марк поморщился.

– Врать не научился, – констатировала Злата. – Ты как хочешь, но я от тебя не уйду, пока не приготовлю суп и котлеты. Ешь котлеты?

Марк посмотрел на Злату.

– Я недавно котлеты ел в Макдональдсе! – обрадовался Марк тому, что вспомнил всё-таки один из недавних приёмов пищи.

– Позор, – спокойно, но с чувством сказал Злата.

– Насколько ты приблизился к нашему составу? – спросил Никита.

– В смысле формулы – на 100%. Но теперь оказывается, что в нашем последнем варианте была какая-то магия, и я не могу её повторить. Может Злата плохо мыла пробирки и колбы, как считаешь? – Марк хотел перевести разговор в более шуточную плоскость.

– Клевета! – сказала Злата.

– Ты не поняла. Сейчас, возможно, этого-то и не хватает. Соглашайся мыть пробирки и мой их так же, как в лаборатории. Может, всё дело не в гении Марка, как мы думали, а в твоём способы мыть посуду, – сказал Никита.

– А, в этом смысле! Я готова выслушать предложение, – кивнула Злата, и густые, рыжие, волнистые волосы до плеч прошлись красивой волной.

Никита плеснул в стаканы по глоточку вина. Марк ушёл на кухню и вернулся с ножом.

– Надо торт есть, – сказал Марк, передавая нож Никите.

– Аппетит проснулся? – спросила Злата.

– Вы как? Работаете где-то? – не ответил Марк на вопрос Златы.

– Злата в онлайн-школу пошла, репетитором, – сказал Никита.

Марк посмотрел на Злату.

– Ты – химичка? – удивился Марк.

– Можешь себе представить, – со вздохом сказала Злата.

– Уже ненавидят? – спросил Марк.

– Мои ученики нормальные, они ненавидят «химичек» по определению.

– Ну и как ты? – не унимался Марк. Он не мог представить Злату репетитором, учительницей.

– Держусь из последних сил, – серьёзно сказала Злата.

– И это после четырёх рабочих дней, – резюмировал Никита.

Марк поморщился от боли в желудке.

– Вообще-то дней было пять. Можно даже сказать, пять с половиной.

Марк снова поморщился и невольно потёр живот.

– Марк, ты чего? Желудок? – Злата встала с дивана, взяла стакан с вином из рук Марка, выпила из него остаток вина. – Я в магазин. Сейчас будешь есть кашу. Не смей пробовать торт: если у тебя гастрит, то будет только хуже. Никита, не наливай ему. Просто сидите и музыку слушайте. Или вон, телик включите; может, там конец света и вы отвлечётесь минут на двадцать. Где продуктовый, Марк?