Зосима Тилль - Шоссе Энтузиастов / Китайский гороскоп

Вещи были собраны, домашние помещены под присмотр. За них она была спокойна, потому и уезжала, не тревожась, как мама и сын будут обходиться здесь без неё… Грусть от разлуки причудливо смешивалась в ней с «пред-ощущением» чего-то нового и очень интересного… «Как «Сухой мартини» в фильмах про Джеймса Бонда, взболтать, а не смешивать. Именно «а», совсем не «но», как привыкли мы помнить со времен первых «гнусавых» видеопереводов. Всего-то другой союз, но он меняет многое».

В назначенный час Лина стояла на пустынной уличной остановке, ожидая направленного за ней из Управления транспорта… До «Времени Ч» оставалось ещё пять минут. Чтобы занять себя, пыталась подобрать слово, максимально точно определяющее тот коктейль из её «многого», который в данный момент переполнял её.

Тем временем к остановке подъехал междугородний автобус и, обогнав Лину на добрые полкорпуса, не торопясь распахнул переднюю дверь. «Странно, что он забыл здесь в столь ранний час. Обычно такими автобусами туристов из аэропорта по гостиницам развозят. Или на экскурсии…», – заметила себе Лина. – «В них и спать удобно, места для вещей достаточно. Жаль, что не мой… Да и лучше придуманного ночью слова-конструкции «пред-ощущение» у меня ничего не выходит…».

– Номер «одиннадцать»? Заходи… – внезапно донеслось до её слуха.

Лина встрепенулась, бодрый голос водителя явно донёсся до её слуха из чрева только что припарковавшегося шаттла, больше ему в столь ранний утренний час взяться было неоткуда. «Одиннадцать?» Вспомнив про номер на телефонном аппарате, она подошла распахнутой двери кабины водителя, с осторожностью поднялась вверх по ступенькам и вошла внутрь. Изнутри автобус был заполнен примерно на треть. «Человек пятнадцать, не больше, – она цепко окинула салон взглядом. – Все такие разные и внешне не очень похожие друг на друга…»

На заднем сидении-диване хлипкий студент-очкарик, по виду перво-, максимум, второкурсник, увлечённо травил байки двум молодыми паренькам в военной униформе. Судя по внешнему виду, это были курсанты военных училищ, по знакам отличия, лётного и артиллерийского. «Ботаник и «Двое из ларца, одинаковых с лица» – на память как-то сам по себе пришёл мультфильм из детства про Вовку в Тридевятом царстве. Лина внутренне улыбнулась, и державшее её в кулаке напряжение как-то само по себе сошло на нет.

В паре рядов перед ними, откинув спинки сидений, спали два кадровых офицера. Их идентификация для неё также не составила особого труда, за своих обладателей всё говорили их кители. «Ну и угадывающаяся выправка тоже. А какие лица! Усталые… Загорелые… Я думаю, один из них определённо Летун, а второй должно быть из МЧС» – неожиданно дала о себе знать её личная «женщина внутри». Вояки внутреннюю Лину слышать не могли, а от того тихо спали.

Наискосок от начищенных носков их форменных туфель-полуботинок сидел парень лет под двадцать пять и внимательно разглядывал всё вокруг широко открытыми глазами. Сбитые в мозоли широкие ладони, коренастый, со смешными кучерявыми волосами… «А какие ресницы! Любая девушка позавидует, —вышедшая на офицерах из летаргического сна фантазия Лины продолжала бить ключом, – Такими обычно представляют в кино весёлых и открытых работяг из деревни с широкой душой. «Балагур»? Посмотрим…»

На откидном сидении у двери, обычно занимаемом гидом-экскурсоводом, сидел полноватый мужчина неопределенного возраста. Рядом с его баулом притулилась сложенная «ножницами» инвалидная коляска. Через очки с большими диоптриями он сосредоточенно пытался рассмотреть что-то в окне. «Молчун. Многое испытал…» – Лина вздохнула, вспомнив про своего такого «особого» Пашку.

В первом пассажирском ряду по правую руку от водительского кресла расположился моложавого вида мужчина лет сорока, а может и больше… Высокий, загорелые руки, длинные прямые волосы. Прикреплённый на широком поясе нож, грубые берцы и цепочка с армейским жетоном на шее наводили на мысль, что он тоже из военных, но кожаный браслет с амулетом из чьего-то клыка или когтя, джинсы, рубашка с коротким рукавом свободного кроя и кожаная жилетка поверх неё выдавали в нём закоренелого гражданского. Он сидел с закрытыми глазами, повернув голову к окну. «Наверное, спецназ в отставке… «Вольный стрелок». Ещё и притворяется, что спит…»

Сразу же следом за ним сидел парень лет тридцати и тихонько посапывал во сне. Лина и заметила-то его лишь потому, что тому вздумалось слегка изменить позу во сне, настолько он сливался с обивочной тканью сидения. Она вспомнила, как иногда, проходя мимо неё по нескольку раз без попытки «осчастливить» билетиком, её так же «не видели» кондукторы в автобусе… Но такое с ней случалось исключительно в состоянии крайней энергетической выжатости, когда не было сил даже думать, но здесь… «Ассимилянт? Мимикр? Нет, не то, – она никак не могла поймать правильного определения этому странному молодому человеку, вертевшееся, как ей казалось, на кончике языка. – Тень… Чистейшей воды хамелеон!»

Остальные пассажиры этого с каждой минутой казавшегося Лине всё более странным автобуса как-то вообще не очень сильно «выделялись из». Не за что было даже зацепиться взглядом – среднестатистические лица, фигуры, костюмы… Кто-то спал, кто-то, закрыв глаза, слушал в наушниках музыку, кто-то пытался читать электронную книгу… «Офисный планктон» – с грустью констатировала она и, заметив, что в середине шаттла достаточно незанятых кресел, начала потихоньку пробираться к ближайшему свободному месту.

Лина выбрала место в ряду «за водителем», засунула сумку под сидение, замоталась в широкий шарф, который часто заменял ей плед, свернулась в клубочек и уткнулась взглядом в окно. В транспорте её постоянно укачивало, и стоило автобусу начать движение, как она по отработанной годами привычке, начала проваливаться в дрёму. Сквозь сон смутно слышала, как периодически автобус с сиплым свистом останавливался, водитель открывал двери и называл новые номера, кто-то входил в салон, после чего двери закрывались и автобус вновь и вновь неотвратимо продолжал своё движение к пока что неизвестной ей конечной точке своего маршрута.

Если в автобусе и пытались беседовать друг с другом, то постепенно такие разговоры сходили на нет. Кто-то ещё засыпал, а кто-то уже откровенно, развалившись на сидении, храпел «во всю ивановскую» … На какое-то время дрёма отступила, но Лина так и сидела с закрытыми глазами, иногда постреливая взглядом в окно. Стёкла автобуса были тонированы, и с наступлением сумерек местность, по которой пролегал их путь, просматривалась сквозь них всё хуже и хуже.

– Я рад, что ты решилась быть с нами… – отчётливо раздался в её голове уже знакомый мужской Голос.