Владимир Кузьменко - Древо жизни. Книга 2

Словом, моё мнение, если оно вас интересует (а оно так и есть, иначе бы вы не принесли мне вашу рукопись) – вам следует внести некоторые незначительные изменения в ваш роман. Вы согласны со мной?

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Дело в том, что роман написан не мною…

Северцев посмотрел на Сергея с крайним удивлением.

– Позвольте! Но ведь здесь, – он перелистал страницы, словно хотел убедиться, что не ошибся, – стоит ваша фамилия и имя? Ничего не пойму! Кто же автор и почему вы поставили своё имя? Это как-то…

– Неэтично? – вы хотите сказать. Автор уступил мне право, вернее, он просил меня поставить своё имя. Что касается первой части вашего вопроса, то это и является главным предметом нашего разговора.

– Я внимательно слушаю.

– Автором является СС! И это не роман, как вы изволили заметить, а модель. Причём, модель большой достоверности. СС теперь, как вы знаете, сама вводит в себя информацию. Я вам об этом сообщил, когда вернулся в общий зал после контакта с СС. Ей, очевидно, известно больше о скрытых процессах в нашем обществе…

Он не договорил, так как Северцев, несмотря на свойственное ему самообладание, не выдержал и, вскочив, чуть ли не закричал:

– Ради бога! Не шутите! Это вы серьёзно?

– Более, чем когда-либо. Сядьте и успокойтесь. Я вам все объясню. Дело в том, что СС не только вводит в себя информацию, но имеет недоступные нам и пока нашему пониманию каналы, по которым она черпает информацию. Вы это можете допустить?

– Вполне допускаю. Мы уже поняли раньше, а после вашего с ней контакта окончательно убедились, что СС стала самостоятельной. Вы заверили, что это не грозит человечеству, вернее, передали её заверения в этом. Откровенно говоря, мы чувствуем себя довольно неуютно, но со временем привыкнем.

– Ну так вот! По данным СС, человечеству грозит сейчас именно то, что я, простите, она, описала в «романе», вернее, будем точны, в модели. Экстремистские группы отнюдь не разгромлены, как вы тут себя самоуспокаиваете, а набирают силы. Разве вас не настораживает рост наркомании, террористических актов, похищения людей? Во главе всей организации стоит известный вам Каупони. Организация глубоко законспирирована. Арест Каупони ничего не даст…

– Да мы и не сможем его арестовать. На основании чего, каких фактов? Этого романа?

– Естественно, нет!

– Скажите, а сама СС не может вмешаться?

– СС не будет непосредственно вмешиваться в социальные процессы. И это она объясняет тем, что могут произойти необратимые изменения в худшую сторону в ней самой, да и человечество тогда потеряет свободу социального развития, что приведёт к его деградации.

– Понятно! Следовательно, – догадался Северцев, – СС избрала вас своим посредником.

– Совершенно верно! Но разрешите продолжить. Союз неогуманистов с религиозными группами, поймите, я выражаюсь осторожно, не хочу бросать тень на всю церковь и её служителей, среди которых большая часть честных людей, союз этот уже можно считать свершившимся фактом. Экстремистские группы и связанные с ними группы церковников, спекулируя на заветном желании каждым человеком бессмертия, собираются, используя систему выборов, добиться власти. Впрочем, об этом пишется в романе. Если можно было бы обнародовать факт выхода СС из-под контроля…

– Исключено! – быстро возразил Северцев. – Непредвиденные и непредсказуемые последствия всеобщей паники…

– Разрешите закончить. Если это было бы возможно, то можно было бы снизить накал страстей, вызванный всеобщим желанием доступности СС. Сама СС проанализировала такой вариант и не отвергла его. Во всяком случае, такое сообщение требует длительной и тщательной подготовки.

Северцев задумался и долго молчал. Сергей не мешал ему думать. Наконец его собеседник прервал затянувшуюся паузу.

– Если бы кто-то другой, кроме вас, Сергей Владимирович, сообщил бы мне такое, я бы принял его за… – он замялся, подыскивая слово, – мягко говоря, за фантазёра.

– Вернее, сумасшедшего. Охотно верю.

– Теперь я вижу, что все изложенное в романе приобретает ужасающую реальность. Должен сказать, что мы так и не нашли пока выхода из генетического кризиса. Между тем в романе он решается, но какой ценой!

– Вот именно! Какой!

– У вас, – Северцев посмотрел на Сергея с надеждой, – есть предложения?

– Сложный вопрос. Однозначного решения здесь нет. Вы сможете изменить законодательство, ввести чрезвычайное положение и поставить экстремистов вне закона?

– Увы, нет. Такое вообще не предусмотрено законодательством. Не говоря уж о том, что все это можно провести только через референдум. Скорее всего, он бы не состоялся. Необходимы неопровержимые факты, а у нас их нет. Мы не имеем даже возможности добыть такие факты. Наше демократическое законодательство чётко охраняет права каждого члена общества, в том числе и преступника, до тех пор, пока суд не докажет, что он преступник. Я понимаю, это величайшее достоинство демократического общества, но одновременно и его слабость. Однако, если взвесить на весах то и другое, то достоинства превышают слабость, ибо, если отказаться от гарантий, которые даёт общество каждому его члену, то гарантии исчезают и в отношении самого общества. Вы меня поняли?

– Прекрасно понял. Я и не ожидал другого ответа.

– Как добыть факты? – задумчиво проговорил Северцев. – Это в вашем романе только мнемограмма снимается быстро и безболезненно. В принципе, мы уже близки к такому решению. Но пока это удаётся только при введении в мозг электродов и электрической его стимуляции. Применение мнемограммы при допросе для получения доказательств исключено сейчас и, возможно, никогда не будет разрешено.

Сергей усмехнулся.

– Да это я так, – сказал он, заметив недоуменный взгляд Северцева. – Представьте себе такую картину. Вы находитесь на краю пропасти. Вас медленно подталкивает в пропасть ваш случайный спутник. Он слабее вас, и вы одним ударом кулака можете свалить его. Но вы этого не делаете, так как бить человека —не в ваших принципах…

Северцев улыбнулся впервые за все время их разговора.

– Аналогия подходящая. Но здесь один нюанс. В вашем примере я точно знаю, что меня толкают в пропасть. И тут уж я могу изменить своему принципу. Здесь же толкают в пропасть все человечество, и оно должно это знать. Все человечество должно это знать. Вы понимаете?!

– Вот о чем я и говорю, к чему все это и веду!

– Но позвольте, как же оно узнает? Мы опять возвращаемся на круги своя, к самому началу, где и как мы добудем факты?

– Давайте по порядку. Во-первых, это роман. Пусть он посеет тревогу. Учтите, что общество должно быть подготовлено к восприятию фактов. Вы меня понимаете? Можно добыть факты, а психологически их не примут или отнесутся с легкомыслием. Пусть этот роман, назовём его фантастическим, читают и исподволь готовят своё сознание к восприятию фактов.