Геннадий Бурлаков - Творцы Тарта Рары. Цикл «Постскриптум легенды». Том 2

Ушедшие и отделившиеся первыми группы тоже по разным причинам не минули такой участи. Как бы не были бережливы, а запасы в любом случае заканчиваются.

Постепенно стали лишаться и языка. Пятое поколение располагало словарным запасом и произношением просто катастрофическим для понимания теми, кто первыми прибыли сюда. А потом…

Словом, после очередного выхода и взгляда на окружающий меня мир, я обнаружил просто племена диких голых человекоподобных существ, которые гуляли по лесам, питались ягодами и воевали с дикими животными простыми камнями. Они уже не умели даже добывать огонь…

–Как-то так всегда получалось, что я всегда дрался в баре… Вот хотел я этого, или не хотел!… Говорят, что дороги выбирают нас… Но или драка выбирает меня, или кто-то другой…

– А что ты для этого предпринимал? Ну, не стоял же ты каждый раз посреди бара с криком: «Давайте подеремся»!

– Да, и такое было. И не обязательно кричать именно эти слова. Достаточно сказать: «Повеселимся, ребята!» – или: «Это был мой бифштекс!»

– Хорошо, но ведь было же так, что ты просто не вставал из-за стола?

– Было, конечно было. Но тогда подходили к моему столику и просили потанцевать. Например, с моей дамой… Или на моем столике…

– С твоей дамой на твоем столике?

– Да нет, это ты перегнул. Дамы и столик – это разные дни и разные места.

– И тебе никогда не удавалось спрятаться от драчунов?

– Пробовал. То я на барную стойку забирался от них, то на люстре висел, или бежал…

– А куда бежал?

– По-разному. Например, к своей машине за пулеметом. Или на корабль.

– А сменить бар не пробовал?

– Тоже пробовал, но обычно становилось еще хуже. То обстрел снайпера, то взрывы автомобилей перед окном, то какие-то мужики в балаклавах атакуют.

– И ты с ними дрался? Со снайпером и мужиками в балаклавах?

– Нет, не с ними! С толпой, – надо же было покинуть помещение в числе первых. А с теми мужиками разобралась мимоходом моя охрана.

– А в ресторан сходить слабо было? Почему обязательно бар?

– Тоже пробовал. Но на танц-поле обязательно подойдет какой-нибудь хмырь и настоятельно предложит потанцевать мою даму. Ну, одну из моих дам, конечно. Он же не понимает, что моих дам танцую только я.

– Не завидую я тебе. Я бы от такого ушел в монастырь.

– Я и ушел. Точнее уплыл. На корабле «Монастырь». Пиратском корабле с экипажем из боевых монахинь. Ты даже представить себе не можешь, сколько в результате этого было драк и войн!

– А мир, в котором ты живешь, поменять не пробовал?

– Пробовал. Точнее, делаю это постоянно.

Ты же знаешь, что мы создаем новые миры. НО-ВЫ-Е!!! Совершенно новые. Но они вновь и вновь становятся похожими на старые, уже известные нам. И словно ранее пройденные пути повторяются, множатся в своей внешней вариабельности и лишь копировании по сути. Дело в нас? Или в том, что вариабельность сути не так уж и велика? И все варианты нами уже пройдены, испробованы?

Мы создаем новые миры, – каждый день… Помнишь, «день первый», «день второй» и т. д., до самого «день седьмой»? Но мы работаем над этим созданием миров не только дни, но и каждый час, каждую минуту, секунду, – и так длится годы, столетия, миллионылетия! Мы создаем вариабельность внешнего из ограниченного числа вариантов сути.

А суть в том, что от «день первый» до «день седьмой» не неделя, не семь дней, а ВЕЧНОСТЬ! И бесконечное количество рукотворных и стихийно рожденных миров.

Мы думаем, что мы создадим лучше, чище, правильнее, стараемся избежать старых ошибок, а делаем новые и в большем количестве, и хуже по сути, внешнему виду и содержанию. Может быть потому, что ВЕЧНОСТЬ стараемся вместить в неделю? А Бог или Природа не торопились, не старались уложиться в план – неделя или семь дней. Они методично экспериментировали, что-то меняли, подправляли… Чуть-чуть… Потом еще чуть-чуть… Потом вернуться на один или пару шагов назад и опять подправить чуть-чуть-чуть… И даже не миллионы, а миллиарды, сотни и тысячи миллиардов лет. Триллиарды в степени триллиардов вариантов пробовалось, примерялось, отбрасывалось, заменялось, чертились новые чертежи, привлекались новые КБ и материалы… А потом менялись и КБ, и основы законов, и руководящие слои… И начиналось, порой всё с начала, вплоть до лавы из кипящего вулкана на краю только что сдвинутой тектонической плиты.

Мы думаем, что у нас есть Адский Огонь, который поможет нам перечеркнуть неудачные варианты, стереть всё, что мы создали в гиене огненной, начать с чистого листа. Но мы берем чистый лист из той же пачки, ручку или карандаш из той же коробки, и той же рукой, которая уже наделала столько нежизнеспособных версий одного и того же. И совершенно не хотим принимать во внимание тот факт, что руке и карандашу команды отдает тот же человек, который затеял эту переделку, а теперь запутался в лавинообразно нарастающим количестве копий и вариантов.

Дороги, которые мы выбираем или дороги, которые выбирают нас? Точки зрения или горизонты видения? Просторы или ограничения? Затронуть все точки четырехмерного пространства или ограничиться прямой линией на листе бумаги?

А над нашим столиком зависла в виде вопросительного знака ослепительная женщина с глубоким декольте, в меховом манто и с гирляндами бриллиантов на всех видимых частях тела.

– Мужчина! Давай выпьем на брудершафт!

Я понял из своей жизни, что новые миры, которые мы строим, возрождая Человечество во Вселенной, – это еще не новые миры, не новое место, где можно строить свою новую жизнь… Да и новая среда, в которую я попал, – тоже не моя среда, не моя жизнь. Можно сколько хочешь раз проходить один и тот же путь, но не мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас. Дело не в дороге, которую мы выбираем, – что-то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.

Говорили мне, что я за всю свою жизнь, за всю свою войну, – за все свои войны, – заработал право на мирную жизнь.

Заслужил? Заработал? И кто мне такое право поможет реализовать? Государство, близкие, дети, внуки, друзья?

Хорошо бы заснуть и проснуться, как новенький. И всё с нуля. С нуля? С какого нуля? С рождения? И зачем мне тогда прошлый пройденный путь, если я вынужден буду опять идти по старому пути, и если памяти о прошлом пути не будет? Совершать те же ошибки, учиться, разочаровываться, – чтобы круг замкнулся? Не хочу. Тогда с какого нуля? Да и какая разница, хочу я или не хочу?

Главное, что в своей жизни я не любил останавливаться. В первую очередь, останавливаться на достигнутом. Или идти вперёд, или вернуться и искать другой путь… Но не останавливаться никогда.