Александр Кельдюшов - З.Л.О.

Бардак заткнулся.

– Вот так-то лучше, – миролюбиво заключил он. – А теперь самое важное! – он вновь криво усмехнулся. Нравилось ему щегольнуть интеллектом и пустить пыль в глаза молодняку. Хотя и приходилось это делать впервые. – Ты, наверное, имеешь представление об игре в шахматы и о том, как ходит каждая фигура. – Он не спрашивал, а больше констатировал факт. – Так вот, Зона – это большая шахматная доска, а Зона-сущность – твой наделенный разумом противник. Каждая твоя фигура – это ты, а твоя рука, передвигающая фигуру, – твое сознание. Первый ход за ней, так уж повелось. Право хозяина. А дальше… она заводит тебя в такие дебри, из которых порой нет выхода. Ставит к стенке. Но у тебя есть одно преимущество: в этой игре без правил или по своим правилам допускается ход назад. И он позволителен только тебе. Если ты не допустил поставить себе мат в три хода, то проживешь подольше. А знаешь, почему?

– Нет, – рассеянно промычал Бардак.

– У тебя появляется возможность переходить, исправить положение вещей. Она заменит смерть, возможно, травмой или раной. Хотя порой в Зоне это равноценно смерти. Но это шанс. Маленький шанс выжить. Если тебе повезет, ты им непременно воспользуешься. Вот такая она, Зона, авантюристка. За это и любят ее. Все. И я в том числе.

Бардак первый раз поперхнулся, услышав, что, когда сегодня утром он чуть не погиб, – это лишь цветочки. И «чуть» не считается в этом варварском мире. Хотя ему казалось, что он пережил сегодня намного больше, по крайней мере, крупные червивые ягодки. Так нет, оказывается, в Зоне принято считать ягодками саму смерть. Вот тебе и бросок из крайности в крайность. Оказывается, в Зоне не существует правила золотой середины, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Кто-нибудь кого-нибудь обязательно съест, а если не съест, то покалечит. Хотя и в цивилизованном мире со слабыми поступают так же, но там это происходит не так заметно. Откровенно хищно, как у зверей. А сейчас он чуть не задохнулся, осознав то, что через месяц-другой ему все равно придется умереть. Это утверждение ему сильно не понравилось. Во-первых, умирать он еще не собирался, слишком молодой, а во-вторых, тем более не хотелось примерять шкуру слепого пса, его вполне устраивала своя, человеческая. И материнские инстинкты Зоны его совсем не впечатлили. Получается, странная любовь у Зоны к своим «детям». Какая-то садистская. И что это за жизнь – ежедневный риск? Лучше дотянуть до старости и спокойно умереть человеком, чем возрождаться постоянно в новом теле, каждый раз не имея ни малейшего представления, в каком. Вот и складывается дилемма: как остаться в живых и оказаться дома, если вы не спите, а выхода у вас нет, когда все происходящее напоминает страшный кошмар. И про себя твердо решил, что по мере возможности надолго не задержится в Зоне. Тикать отсюда нужно. И как можно быстрее. Иначе… Он даже не хотел об этом думать.

– Я выберусь отсюда, – твердо заверил Бардак и сжал кулаки, – любыми способами.

– И как? – насмешливо поинтересовался Беспалый, не в силах сдержать улыбку. – Улетишь из Зоны на большом воздушном шаре?! – И, рассмеявшись, добавил: – Не получится. Вороны еще при взлете весь шар проклюют. Вон они какие здесь огромные. Конкуренции в небе не допустят. Откуда им знать, что ты пытаешься бежать, а не захватить воздух и тем самым отобрать у них кусок хлеба?

– У меня отец – большая шишка, – важно ответил Бардак, слегка задирая нос. – Генерал. Он вытащит меня из этого Ада.

– Вот размечтался, – закатываясь в смехе, прищелкнул языком Черный Сталкер и ехидно передразнил: – Генерал! Шишка! Да и что он сможет сделать? Снарядить на твои поиски армейскую группу захвата, которая дня через два сгинет в Зоне? На это он не пойдет: проводить операцию, которая и выеденного яйца не стоит. Полный бред. Да и полномочий у него нет таких. Личные дела требуют личных затрат. А ты не велика особа и не затрагиваешь масштабы государственной безопасности. Твоя жизнь – ноль без палочки, хотя и жирный ноль. Да и неизвестно ему, живой ли ты еще. Времени много утекло, а в Зоне молодые быстро погибают. Минута – и ангелы запели. Он это понимает, и ты прекрасно понимаешь, что результат будет ноль. Искать человека в Зоне – все равно что иголку в стоге сена. Заинтересовать нужных людей – тоже смутная затея. Неохотно сталкеры берутся за такое дело, примета плохая. Не стоит забирать у Зоны то, что принадлежит ей. Если она захочет, то сама отпустит тебя, а намеренно это делать слишком опасно. Наказать может за самоуправство. Преступные группировки охотно берутся за поиски и доставку «пропавшего чемодана». Вот только доверия им нет, обманывают часто. Да и не живут они долго. Так что вкладывать в них деньги – абсолютная авантюра по той простой причине, что спрашивать будет не с кого.

– Отец у меня на хорошем счету у правительства, – горячо возразил парень, яростно сжимая кулаки. – И не последний человек в военном штабе.

– Ты еще скажи: главнокомандующий армией, – подковырнул Беспалый. – Да плевать всем, кто твой отец. В Зоне все равны. Будь ты хоть сыном самого президента. Толку никакого не будет. Если Зона решит, она тебя никогда не отпустит. Вот о чем я тебе толкую. И плевала она на все правительства мира. Что они могут сделать?!

– Пригрозить, что сбросят атомную бомбу! – неуверенно пролепетал Бардак. – Если она живая, как ты говоришь, то может испугаться. Зачем ей погибать?

Беспалый просто закатился в судорожном смехе.

– Ну ты, парень, просто дурак. Испугать рыбу водой – до такого лишь глупец додумается. Она и так уже ядерная. Что ей бомба? Лишнее вливание силы. Военные на такое не пойдут, не станут рисковать. Они и так с ней справиться не могут, понимая, что она растет. Метр за метром отвоевывает землю у людей. А здесь преподнести ей такой козырь, – он покачал головой, – будет полное безрассудство. Так что не тешь себя иллюзиями и живи настоящим. Твоя судьба теперь неразрывно связана с Зоной. – И беспечно махнул рукой. – А отцу твоему уже, наверное, сообщили, что ты погиб смертью храбрых, останавливая очередной «прорыв» монстров. Может быть, даже тело какое-нибудь подбросили изуродованное для верности, чтобы комар носа не подточил. Ведь отцу-генералу тоже не нужна огласка, что сын его – дезертир. Для него лучше мертвый герой, чем живой предатель. – И язвительно усмехнулся. – Отпадает причина бесчестия и стыда.

Бардак мрачно слушал сталкера, низко опустив голову, и отрешенно рассматривал ладони. Линия жизни была четко выраженной и глубокой: прекрасный знак. Вот где можно поверить во что угодно, даже в хиромантию.

Беспалый вновь рассмеялся, но уже сочувственнее.

– Медалью, наверное, посмертно наградили. Вот будет радость матери и отцу – знать, что сын пал смертью храбрых. Хотя, – тяжело вздохнул, – равноценная ли замена для родителей – посмертный орден сына? Навряд ли.