Наталья Дым - Нулевой пациент

Через три дня после этого инцидента силиконовые барышни исчезли. И теперь по коридорам гулял только сквозняк и растерянный Андрюха.

И третьими пришли чёрная беспросветная тоска и безнадёга. Не сразу, а вместе с затяжными осенними дождями. А ведь летом даже казалось, что ещё чуть-чуть – и всё наладится. Наладится, несмотря на подскочившие цены и обвалившийся рубль. Даже поток гостей был такой же плотности, как и в прежние года. Но это только казалось.

Уважаемые люди были слишком заняты спасением своих тонущих кораблей, их жёны, отлучённые от заграничных курортов, жаждали чего-то более изысканного и спокойного, чем «Граф Андриан», поэтому наплыв отдыхающих иссяк, так толком и не начавшись.

Быстро перестроиться под конъюнктуру рынка Андрюха просто не успевал. Не было ни времени, ни средств, ни сил. У него, как на грех, практически не было свободных денег. Кто же знал, что две тысячи двадцатый такой сложный будет. Да какой там сложный – невозможный для нормального бизнеса!

Ещё в прошлом году Андрюха заказал проект для каскадного пруда, закупил материалы, заключил контракт с хорошей фирмой. Всё же не просто яму вырыть надо было, а трудную и квалифицированную работу сделать – не каждый возьмётся, да и не каждому доверишь. Но среди бригадиров один оказался с положительным тестом, остальные ушли на карантин, а потом… Опять какие-то форс-мажоры. Поставки облицовочной плитки для лодочной станции оказались сорваны, потому что цеха стояли без работы больше месяца. Рабочих, спасибо Указу президента, распустили по домам. А последней каплей стала оплаченная, но не проведённая операция для очередной жены Андрюхи. То ли по увеличению груди, то ли по выпрямлению носа. Он особо не вникал в подробности. Третья жена, Оксанка, была моложе Андрюхи на двадцать лет и постоянно что-то себе пришивала, ушивала и отрезала.

Операция сорвалась по не зависящим от клиники причинам, и деньги Андрюхе не вернули. Оксанка поскучнела и развлекалась тем, что ела у Андрюхи мозг. Чайной ложкой.

Всё лето Андрюха носился кабанчиком, пытаясь залатать трещащий по всем швам бизнес, но прорехи образовывались быстрее, чем он успевал хоть что-то исправить. Он даже почти замахнулся на неприкосновенный валютный вклад, который завёл ещё на заре своего предпринимательства. Там сейчас была уже вполне солидная сумма. Но… Андрюха достал тонкую серую книжку из сейфа, покрутил её в руках и положил на место. Нет, это совсем на чёрный день.

Почему-то он тогда решил, что ещё не время. Что ещё немного подождёт. Не зря же он даже к карте счёт не привязал, чтобы ненароком не истратить по мелочи.

Но неприятности продолжали сыпаться как из рога изобилия. Против него ополчилось всё: жизнь, судьба и природа. Андрюха ждал начала сезона охоты, на который возлагал последние надежды, благо заявок в этом году поступило более чем достаточно. Всё же охота – это не просто хобби, а стиль жизни. И отказаться от него тяжело, почти невозможно. И вот, буквально за сутки до заветного дня на арендованном им участке леса вспыхнул пожар. Словно зная, что сэкономил в этом году Андрюха и на ремонте лесных дорог, и на опашке опасных участков леса. Дешевле было с инспектором договориться, чем реально всякие там мероприятия проводить. Да и техника пожарная стояла не заправленная ни бензином, ни водой. И смахнуло у Андрюхи пару десятков гектаров молодого сосняка вместе с охотничьей сторожкой. И теперь на нём висело судебное разбирательство и угроза лишения права аренды за несоблюдение правил противопожарной безопасности в лесу.

И Андрюха – сломался. А вот кто бы не сломался?

Он пил белую по-чёрному. Оксанка, поглядев на обрюзгшего мужа в обвисших и несвежих домашних брюках, на ввалившиеся глаза с опухшими веками в сеточке лопнувших кровеносных сосудов, брезгливо сморщила нос от резкой смеси амбре немытого тела, крутого перегара и кильки в томатном соусе и отбыла. Пока к маме, оставляя себе свободу выбора на будущее. В конце концов, как девушка молодая и красивая, она вполне могла устроить себе жизнь и без неудачника и старика мужа.

***

Промозглым октябрьским вечером в дверь гостинцы постучали. Андрюха даже не сразу сообразил, в чём дело. Голова гудела и трещала, мысли путались и разбредались по гулкой голове вялыми тараканами. По крыше особняка звонко цокал дождь, ветер бросал в стёкла пригоршни воды и мокрые листья. На улице было сыро, холодно и мерзко. А тут ещё принесла кого-то нелёгкая.

Персонал гостиницы, хоть и не разбежался пока окончательно, но и обязанности свои исполнял через пень-колоду. Обслуга и на рабочем месте-то бывала через раз или через два. Да и не разбежались они ещё только по причине полного отсутствия альтернативы «Графу Андриану». А тут, у вечно пьяного хозяина, можно было если не деньгами, так чем-нибудь другим полезным обзавестись. Мало ли что и где в гостинице плохо лежит.

Вот и в этот вечер Андрюха во всём «Графе» был один: дневная смена уже ушла, а вечерняя – так и не явилась.

Своё текущее состояние он называл «вполтазика», определяя так промежуточную стадию между «совсем пьян» и «не совсем трезв». Стадию, неприятную своей неопределённостью, а потому – очень раздражающую.

Андрюха вздохнул и с тоской оглядел сервировочный столик с немудрящей холостяцкой закуской. Он вообще-то собирался плавно перейти от «вполтазика» к «счастлив, как вымытый слон», но тот, кто зачем-то явился сюда, на окраину крохотного провинциального недогордка, или посёлка-переростка, уходить явно не собирался. В парадную дверь стучали уже ногами. И кажется, не один человек.

– Чтоб вас приподняло да шлёпнуло! – Андрюха понял, что незваные гости так просто не уйдут и, поколебавшись пару секунд и опрокинув в рот рюмку водки, двинулся к входной двери. – Да иду я, иду… Зачем так стучать-то? Когда там звонок есть…

Водка упала в желудок, чуть-чуть улучшив настроение и примирив Андрюху с действительностью. Он прошёл через полутёмный холл, мимо пустой стойки рецепшена и, раздражённо ворча и поминая недобрым словом всех знакомых и незнакомых чертей, отодвинул старинный засов на двери.

Массивная двухстворчатая дверь распахнулась, ударившись о кирпичную стену, да так, что от её грохота заложило уши. А в следующую секунду сизое низкое небо прорезал разряд молнии. И опять раскатисто громыхнуло. Тусклая лампочка в холле судорожно мигнула и погасла.

«Как в фильме ужасов…» – вялая, словно чужая мысль скользнула по краю сознания, и тут же слабо кольнуло где-то в районе груди.

«Откуда в октябре гром?!» – вторая мысль была гораздо бойчее своей товарки.

Неожиданно накатила паника. Андрюха с трудом подавил безотчётное желание сбежать куда-нибудь подальше. Но тут перегоревшая лампочка сама собой реанимировалась и вспыхнула раза в два ярче своей заявленной мощности. Дождь перестал стучать по жестяному козырьку над высоким крыльцом, а ветер сильным порывом разорвал в плотном одеяле туч внушительную прореху, и на Андрюху глянула полная жёлтая луна, похожая на головку эдемского сыра.