Энди Кейдж - Слова, которых нет

Ник вернулся в сумеречную зону, где под запись подытожил:

– Эксперимент «Фиолетовые небеса» показал, что перенос предметов из черно-белой зоны в цветную невозможен. Так что мисс Франк совершенно беспочвенно опасалась кидаться снегом в прохожих. Но куда-то снег все-таки переносится во время перехода. Это нам еще предстоит выяснить. Отчет окончен.

Элизабет чихнула как раз в тот момент, когда Ник сказал последнюю фразу.

– Ну вот, запись испортила.

– Ой, – Элизабет прикрыла рот ладонью.

Ник поднес смартфон ко рту.

– Мисс Франк совершила непростительную, тотальную ошибку, – сказал он. – Увы, мне придется повторить все заново. Повторяю: отчет окончен. Точка. Что до мисс Франк, то сегодня она останется без любимой бельгийской вафли.

– Но я хочу вафельку.

– Исключено!

Элизабет посмотрела на Ника щенячьим взглядом.

– Ладно, – сдался он.

– Ура!

К сожалению, статьи о сумеречных зонах, над которыми почти каждый день работали Ник и Элизабет, не освобождали их от написания других материалов для «Бостон Дей». Мистер Келлерман продолжал отправлять их на различные мероприятия, то на выставку собак, где Ника всего обслюнявили, то на фестиваль цветов, где Элизабет зависла от увиденной красоты на целый час. Правда, любовалась она пятном на стекле фудтрака, стоявшего неподалеку, а не на цветы.

И все же в этой работе были свои плюсы. Например, бесплатные концерты.

Так, сегодня в «Бостонском доме блюза» должно было состояться шоу рок-группы Diamante.

Ник и Элизабет стояли возле бара и разговаривали о том, что случилось в сумеречной зоне.

Ник отпил латте из стакана, а потом сказал:

– Нужно выяснить, как аномалия влияет на предметы из нашего мира.

– Зачем? – спросила Элизабет, довольно жуя бельгийскую вафлю.

– Потому что люди боятся этих зон, даже журналисты из «Бостон Глоб». Но это только пока.

– Я не боюсь.

– Я тоже.

– Но побаиваешься.

– Побаиваюсь.

– А я нет.

– А ты нет.

Ник отпил еще немного кофе.

– Если мы успеем узнать как можно больше об аномалиях, то сможем сделать отличную статью раньше конкурентов.

– Но мы не ради статьи этим занимаемся, – сказала Элизабет, а потом присела и что-то подняла. – О! Медиатор.

Через полчаса на сцене зазвучала музыка.

* * *

Сумеречная зона, образовавшаяся на месте клуба «Рояль», стала для Ника и Элизабет своего рода игровой площадкой. Раньше таким местом был парк «Бостон Коммон», где они проводили кучу времени после работы, гуляя, общаясь, наблюдая за миром. Вдвоем. Но все изменилось, когда президент Байден разрешил взаимодействовать с сумеречными зонами.

Так начались эксперименты.

Ник и Элизабет приходили в сумеречную зону на Тремонт-стрит практически каждый день. В основном их эксперименты были безобидными. Например, сегодня Элизабет установила морковку снеговику в качестве носа, чтобы выяснить, во что превратится овощ через день. С той же целью Ник оставил стакан с недопитым латте под лавочкой.

Через двадцать четыре часа стало понятно, что черно-белая аномалия никак особенно не влияет на предметы извне. Это лишний раз подтверждало, что правительство не врало о безопасности этих странных объектов. Тем не менее блогеры трубили об обратном. Кто-то говорил, что в сумеречных зонах высокая радиация (хотя счетчик Гейгера не показывал отклонений от нормы), кто-то утверждал, что все, кто заходил туда, тут же распались на атомы, а кто-то уверял, что если, находясь там, съесть снег, то получишь суперсилу. Но правда была в том, что морковка осталась на месте, а стакан с кофе…

– Эксперимент с кодовым названием «Ты всегда верил» показал, что латте под воздействием холода сумеречной зоны все-таки замерзает, – сказал Ник, поднеся телефон ко рту. – Сейчас мисс Франк вынесет стакан с замороженным напитком за пределы черно-белой границы, чтобы развеять наши самые смелые предположения.

Элизабет перешагнула границу, и в этот момент со стакана в ее руках исчез слой снега, но напиток как был замороженным, так и остался.

– В ходе эксперимента «Ты всегда верил» нам удалось выяснить, что при переходе границы влияние сумеречной зоны сохраняется. А сейчас мисс Франк выпьет содержимое стакана, и мы посмотрим, что произойдет.

Элизабет замотала головой так, что ее очки чуть не слетели.

– Это же лед, – сказала она. – Я не могу пить лед.

– Ну лизни разок. Ради науки!

– Не хочу ради науки.

– А ради чего хочешь?

– Ради Бобби Фишера.

– Ээ…

Эксперимент пришлось отложить как минимум до следующего дня.

* * *

Тони заканчивал готовить ужин, пока Ник задумчиво смотрел на микроволновку, в которой ничего не было. Он так погрузился в себя, что не сразу услышал брата.

– На днях видел твою статью о сумеречных зонах, похоже, тебя все-таки повысили, – сказал Тони.

Ник промолчал.

– Эй! – окликнул его брат.

– Да… да, повысили, – пробормотал Ник.

– Разве не принято такое отмечать? Ну знаешь, шампанское, девочки, Лас-Вегас, немного кокаина, оргии и, конечно, игры в «Плейстейшен» до самого утра.

– Не знаю, – все так же отрешенно произнес Ник. – «Плейстейшен», да, поиграю с тобой.

Тони помахал рукой перед лицом брата, и тот наконец-то обратил на него внимание.

– Когда ты на своем месте, Ники, успех хочется отметить, – заметил Тони. – Но может быть, не так, как я сказал, потому что это не совсем законно.

Ник вопросительно приподнял бровь.

– Приятного аппетита, – сказал Тони и поставил поднос с двумя порциями рамена на стол. – И не забудь поблагодарить повара.

– Пф…

– Тебе нравится журналистика?

Ник покачал головой и принялся накручивать лапшу на вилку. В отличие от брата, палочками он есть не умел.

– И по твоим статьям, и по тебе самому видно, что не особо, – продолжил Тони.

– Может, хватит? – сказал Ник, пережевывая лапшу. – Ты… ты сейчас как…

Но он не смог договорить и просто замолчал.

– Как они ? – Тони усмехнулся, а потом отправил в рот немного лапши. – Да брось, они хотели, чтобы ты рос по их великому плану. «Плану жизни Ника Эрхарта», который никак не согласовывался с интересами Ника Эрхарта. Им-то было виднее, какую музыку тебе следует слушать. Но в любом случае это в прошлом.

– Ошибаешься.

– О чем ты, Ники?

Но Ник предпочел доесть рамен в тишине, оставшись наедине со своими мыслями.

Выйдя из-за стола, он сказал:

– Я верну их, вот увидишь.

Тони проводил Ника взглядом.

– Однажды прошлое тебя погубит, Ники.

* * *

Как и у любого странного объекта, у сумеречной зоны на Тремонт-стрит со временем появилось особое название. Это произошло как-то само собой, когда Ник с Элизабет засиделись в кафе «Букер» после работы. Элизабет спросила: «А когда мы пойдем…», но не смогла сказать куда. И тогда Ник понял почему. Говорить о сумеречных зонах на людях было не очень этично, потому что из-за них кто-то, и таких было не так уж и мало, потерял своих родных и близких. Не стоило лишний раз об этом напоминать. Тогда Ник ответил: «В клуб тех, кого нет?». Именно так гласила загадочная надпись, вырезанная ножом на нижней части сцены, которую он заметил пару дней назад. И это было идеальное название для места, где раньше стоял клуб «Рояль», которого не стало.