Наталья Литвин - Ошибка Гофмана

– Есть, – сказал Антон. – В виде предчувствий. Слишком эфемерных, чтобы их конкретизировать.

– То есть? – не понял тесть.

– Хорошо, – нахмурился Антон. – Вот смотрите. В конце восьмидесятых национальный научный фонд США запустил сеть NSFNET. То же самое, что и ARPANET от шестьдесят девятого года, но открытую. Думаете, они мечтали об интернете? Вряд ли. Но они его начали. В семьдесят третьем году Motorola выпустила первый сотовый телефон. Думаете, они знали, что он станет всем? Паспортом, банковской картой, пропуском, пультом, наконец? Вряд ли. Так и мы. Мы не можем знать, чем все это обернется.

– Но… – тесть явно был озадачен. – Даже если так. Есть ведь риск провала?

– Всегда есть, – признался Антон. – Но я его не вижу. И поэтому обратился к вам. Есть возможность подняться, Борис Николаевич. Понятно, что не вам мне об этом говорить. Но даже для вас – это возможность подняться.

– Подняться, говоришь… – пробормотал тесть. – Что ж… Но я проверю. Все проверю, дорогой мой. Понимаешь? До последней помарки на последнем протоколе!

– Именно на это я и надеюсь, – ответил ему тогда Антон, а теперь стоял с рюмкой холодной водки в роскошном зале, куда его позвал тесть вместе с женой. Неужели проверка уже закончилась?

Тесть опрокинул рюмку, подхватил какой-то хитрой закуски с блюда, опустился на место, еще несколько секунд пристально смотрел на Антона, а потом перевел взгляд на Алину.

– Понимаешь, дочь, я ведь не слишком симпатизировал твоему избраннику. Думал, что он из этих… из надутых. Которые лопаются от первой иголки. Однако… Ладно…

Тесть опустил кулаки на стол так, что теща ойкнула, а столовые приборы звякнули, и понизил голос.

– Короче. Должен сказать следующее. К нашему делу подключились такие люди, что даже имен их я назвать не могу. Не волнуйся, зятек, для тебя контактным лицом остаюсь я, и все наши договора в силе, просто ты должен знать, кто у меня за спиной… Короче, много чего у меня за спиной. Понимаешь?

– Ваши резоны – это ваши резоны, – заметил Антон. – Но вы так и не сказали, чем закончилась ваша проверка.

– А всего я сказать и не могу, – засмеялся тесть. – Проверку делали такие люди, что у них штамп «секретно» даже на нижнем белье стоит. Уж не знаю, будет ли трепыхаться этот твой технический гений Гофман, но он, как и ты, впрочем, теперь под колпаком. Понимаешь?

– Как и все на этой территории, – предположил Антон.

– Скажи еще «в этой стране», – поморщился тесть. – В нашей стране, дорогой мой, в нашей. В нашей с большой буквы «Н». Только не думай, что мне нечего рассказать тебе. И не думай, что мы тут собрались праздновать. Нет, приятель. Здесь у нас встреча с одним важным человеком, который как раз теперь проводит испытания этого самого… твоего чипа.

– Нашего чипа, – улыбнулся Антон.

– Хрен с тобой, – хохотнул тесть. – Нашего. Точнее, скажем так, что испытания он уже провел и даже дал положительное заключение. Но по моей просьбе и по согласованию с этим самым Гофманом-Люстигом, должен был подготовить углубленные протоколы по дополнительным стадиям. Понимаешь?

– Соломку подстилаете? – спросил Антон.

– Всегда, – отчеканил тесть. – И всю жизнь. Слишком большие деньги на кону, приятель. Тем более что через неделю у тебя пробный запуск конвейера. К тому же дополнительная проверка нужна не только мне, а и еще кое-кому… Так что хороший эксперт не помешает. Настоящий эксперт. Тот, который знает, что бывает с экспертами, которые ошибаются. Кстати, а вот и он.

Через зал ресторана в сопровождении метрдотеля шагал высокий человек в дорогом костюме. Лет ему на вид было под пятьдесят, но в роскошной шевелюре не проблескивало ни единого седого волоса, а на слегка вытянутом как у англичан лице играла едва приметная улыбка.

Поклонившись Эмилии Яковлевне, Алине, незнакомец пожал руку тестю Антона, потом самому Антону и произнес при этом лишь одно слово:

– Лесовский.

– Евгений Маркович? – догадался Антон. – Ростест?

– Ну, – рассмеялся, усаживаясь за стол, гость. – Не весь Ростест, а лишь его часть, пусть и важная. Но да. А вы ведь Быковский? Антон Вадимович?

– Это мой зять, – крякнул тесть. – Я говорил.

– Очень приятно, – кивнул Лесовский. – А это, очевидно ваша жена, Антон, и ваша дочь, Борис Николаевич. Алина. Мне рассказывал Владимир Владимирович. Директор местного НИИ до сих пор не может прийти в себя после вашей встречи. Был сражен красотой. Очевидно, – Лесовский перевел взгляд на Эмилию Яковлевну, – дочь пошла в мать. Одно лицо. Удивительно.

– Да бросьте, Евгений Маркович, – засмущалась теща. – Опять вы со своими комплиментами.

– Что есть то есть, – развел руками Лесовский.

– Терпи, ма… милочка, – ухмыльнулся тесть. – Что там у нас с результатами?

– Испытания не вполне… – замялся Лесовский.

– Говори, Маркович, – приказал тесть. – Тут все свои.

– Результаты поразительные… – понизил голос Лесовский.

– Ты выпей, – тесть подвинул гостю рюмку, – и говори.

– Да, – Лесовский опрокинул рюмку в рот, блеснул взглядом в сторону Алины и вовсе перешел на шепот. – Как было согласовано, мы тестировали контрольную партию чипов на абитуриентах одного из вузов. По легенде снимали показания по стрессоустойчивости. И получили то, чего не ожидали.

– То есть? – нахмурился тесть.

– Все студенты из контрольной партии прошли тесты с результатом на шестьдесят процентов выше, чем все остальные. Причем, проваливших тесты мы отбрасываем изначально. И ни у одного из них даже пульс не повысился. Однако есть побочные эффекты.

– Поподробнее? – заинтересовался тесть.

– Безжалостность, – ответил Лесовский. – В хорошем смысле. Ни один из тестируемых не помог соседу. Не дал списать. Не подсказал. Каждый проявил себя как честный и принципиальный испытуемый.

– Отлично, – откинулся на спинку Рюмин. – А что в пансионате?

– Пока продолжаем испытания, но за неделю ни одного случая повышения давления, – развел руками Лесовский. – Стесняюсь сказать, ни одной смерти. А ведь там одна сплошная дряхлость. Более того, два, можно сказать, престарелых овоща вышли из комы!

– Простите, – поднялся Антон. – Мне нужно отойти.

Желание подняться и засадить с ноги в довольную физиономию Лесовского было столь отчетливым, что Антону пришлось сделать усилие, чтобы не выдать себя ни одним жестом. Он успокоительно коснулся плеча Алины и прошел в туалетную комнату. Там, среди мрамора, хрусталя и бронзы, Антон сначала умылся холодной водой, а потом осторожно снял чип. Впервые за последние две недели.

Ничего не произошло. Разве что заныло где-то в груди. И слабая тошнота подступила к горлу. Впрочем, причиной могла быть и водка, поесть с утра толком не удалось. Засаднило за ухом, словно он вырвал чип с корнем. А еще появилась пустота. Жуткая пустота. Вокруг. Сверху. Снизу. Такая пустота, что куда ни шагни, полетишь в бездну.