Анастасия Абросимова - Право на смерть

Ронин исподлобья глянул на застывшую в углу тень.

– Неисправности… – проворчал Ронин. – Даже если я тебя расколочу на мелкие кусочки, они всё равно мне всучат другого тебя! Чертовы железяки!

Ронин стукнул обоими кулаками по столу и понуро опустил голову. Черт возьми! Он так хотел состариться внешне, что совсем забыл о дряхлении изнутри. И вот теперь он сидит и ворчит, как тот самый дед из прокручиваемого на каждом углу социального ролика, где высмеивалась старость и восхвалялось будущее без неё. Было что-то неотвратимо тревожное в этой рекламе. Загримированный под дряхлого старика мужчина сидел на скамейке в парке и проклинал всех проходящих мимо улыбчивых, довольных жизнью людей. А они не обращали на него никакого внимания. Слоган в конце гласил: «Ты никогда таким не станешь». Что за чурбан придумывает эти слоганы? Ронин тряхнул головой, пытаясь изгнать картинку из головы, фыркнул и подошёл к роботу.

Полгода назад Ронин так разозлился, что отключил его прямо посреди сеанса психотерапии. Робот, как замер у входа в кабинет, так до сих пор там и стоял. На лысой пластиковой голове, плечах и груди успела появиться сеточка пыли.

Уже несколько десятилетий человеку законодательно запрещалось вмешиваться в психоэмоциональное состояние другого. Причины данного запрета были многослойны и неочевидны. Ронин часто размышлял о них и никак не мог найти достаточных оснований для возникновения этой абсурдной ситуации. «Человеку нужен человек» – гласило правило гуманизма. Но похоже, что сам человек забыл об этом начисто.

Теперь всякий был убежден, что человеку нужен робот. Или роботу нужен человек? Ронин, когда думал о первопричинах, как всегда терял нить, упускал что-то главное. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он схватит суть, но она постоянно ускользала.

Он протянул руку и легким движением активировал застывшую машину. Робот слегка вздрогнул и открыл глаза. Стандартный помощник выглядел не очень презентабельно: человекоподобный робот в корпусе из белого пластика. Он умел передавать эмоции мимикой лица и иногда движениями тела. Для этих целей лицо было сделано из специального сверхгибкого полимера. Андроид правдоподобно открывал рот в такт произносимым словам, улыбался, показывая ряд белых зубов, хмурил брови, моргал. По сути, самыми нечеловеческими в его облике были глаза. Ронину они казались жутковатыми.

Глаза были большими, округлыми и концентрическими. За тонкими гибкими веками, лишенными ресниц, прятались стеклянные ярко-синие линзы, состоящие из нескольких вписанных друг в друга кругов. Ронин знал, что каждый ободочек на линзе – это определённые возможности данной модели. Так, например, у этого робота было инфракрасное и рентгеновское зрение, а также очень хороший зум. Андроид сделал несколько микродвижений головой и телом и посмотрел своими странными глазами на Ронина. Вполне человеческий голос произнёс:

– Добрый вечер, Ронин! Данные сети свидетельствуют о том, что моё последнее подключение к ней было 6 месяцев и 4 дня назад.

– Да, всё верно, – подтвердил Ронин, разглядывая робота.

– Что-то пошло не так. Ты разозлился. Хочешь поговорить об этом?

– А если не хочу? Что ты будешь делать? У тебя есть протокол на этот случай?

– Конечно. Возможны несколько вариантов…

– Несколько вариантов… – передразнил машину Ронин. – Иди к черту, говнюк железный!

– Ты снова злишься, я понимаю. Нам следует это обсудить…

– Понимаешь?! Ты понимаешь?! Что ты можешь понять?! – Ронин ткнул робота в пластиковый корпус груди. Тот не шелохнулся. – Ты ничего не можешь понять! Почему? Скажи мне, почему ты не можешь понять?! А?!

– Потому что я машина, – спокойно ответил андроид, – ты это говорил много раз.

– Вот именно! Ма-ши-на! Поэтому не надо произносить такие высокопарные слова как «понимаю»!

– Хорошо, принято.

– Ты мне уже много раз обещал это. Не говорить, что понимаешь. И всё равно талдычишь своё! Ты что, тупой?! На какую кнопку нажать, чтобы сохранить настройки, а? Или надо загрузить обновление? Как там у тебя всё работает?! —мужчина махнул рукой. – Неважно! Ну тебя! Не хочу, чтобы ты тут маячил хотя бы до завтра!

Ронин сделал ещё одно легкое касание, и глаза «чертовой железяки» закрылись. Так-то лучше! Ещё немного спокойствия и уединения до завтрашнего утра.

Захотелось зарыться в одеяло, уснуть и никогда больше не проснуться. Он целый час просидел в ванне, периодически доливая в неё горячей воды. Ванная комната – это ещё одна вещь из его высокотехнологичной квартиры на 18-м кольце, по которой Ронин иногда скучал. Сама ванна была большой, невероятно удобной, меняла форму в зависимости от положения тела и сама поддерживала нужную температуру и микроклимат в помещении. Иногда Ронин специально приезжал туда, чтобы насладиться этим благом цивилизации. Но сегодня он был слишком уставшим и подавленным, чтобы куда-то ещё перемещаться.

Приходилось довольствоваться малым и всё делать вручную: регулировать температуру воды, взбивать пену, добавлять нужные ароматы для хорошего сна и, конечно же, мыть ванну после. Что-что, а мытьё Ронин бы с удовольствием отдал на откуп роботам. Терпеть не мог ничего мыть. Но пока приходилось мириться с неудобствами. Может, надо прекратить упрямиться и оборудовать здесь всё как следует? Или вообще вернуться в квартиру? От таких мыслей снова захотелось спрятаться, и Ронин нырнул под воду.

Вопреки ожиданиям спалось ему хорошо. Мужчина проснулся до будильника. На часах было около 7, а за окном уже гасли огни квартала развлечений. Он прошлепал босыми ногами в ванную. Из зеркала на него смотрела заспанная небритая физиономия. Он покрутил головой вблизи зеркала. Нет, новых седых волосков не обнаружено. Впрочем, волосы и борода у него русые, так что обычно эту незначительную седину вообще никто не замечает. Вот лысина – другое дело. Люди постоянно ему указывали на неё, недоумевая, почему он не исправит эту досадную неприятность. Современная косметология прекрасно справлялась с подобной проблемой. Вот только Ронин никогда не считал её проблемой и не пытался объяснить другим свою точку зрения. Это общество возвело молодость и красоту в культ, стоило ли что-то им доказывать?

Может, всё-таки побриться? Ронин махнул рукой. Зачем? Оделся в свой обычный серый костюм и пошёл варить кофе. Потом вспомнил, что оставил чашку вчера на столе в кабинете и прошёл туда.

Всё осталось на своих местах: слева – банка печенья, справа – кружка с недопитым кофе, посередине – пластиковый ящик, а перед ним – те самые туфли. Ронин сел в кресло и погладил атласный носок. Интересно, кому они предназначались? Успел ли их кто-то купить? Или они попали к Ронину прямо с магазинной полки? Кто и зачем шлёт ему эти предметы? Или дело вовсе не в Ронине, а в старой программе Уни, которую забыли отключить?