Фриц Лейбер - Призрак бродит по Техасу

Г.П. Лавкрафт, 1929.

Следующие два дня я оставался физически изнуренным, умственно угнетенным, эмоционально опустошенным. Пантомима старика Федерико, да и весь эпизод в угольной шахте представились не столько реальностью, сколько неотвязным свинцовым кошмаром.

Долина Огайо оказалась унылейшим районом. Население в основном состоит не из высоких, а из низких техасцев, причем среди этих последних немало участников революции. Белые бедняки. Им отказывают в гормоне, так как у них нет денег на поддержание излишков веса, сопутствующих высокому росту. Они утверждают, что сами отказались бы от гормона. Зелен виноград! Если не во всех, так, по моему мнению, в подавляющем большинстве случаев. Многие - такие коротышки, что способны проходить сквозь мексодвери, хотя это запрещено законом. Большинство мексов видят в них братьев по Революции, хотя меня приводит в ужас мысль о том, насколько они увеличивают опасность нашего провала!

Города такие же карликовые, как и люди - кольца лачужек вокруг остекленных атомными взрывами пустырей, где лишь совсем недавно начали возводить новые здания.

Чтобы скоротать время, я начал набрасывать новый сценарий спектакля. Наше представление необходимо так или иначе улучшить. Эль Торо, например, убежден, будто учится у меня актерскому мастерству, но играет много хуже, чем до того, как я начал его обучать.

В первый вечер в Луисвилле мы выступили скверно. Во второй в Цинциннати - еще хуже. Даже я оставлял желать лучшего: и кричал, и подчеркнуто поворачивался спиной к зрителям, лишь бы овладеть их вниманием. После окончания они безмолвно разошлись. Не думаю, чтобы мы подогрели хотя бы одну схватку на уличном перекрестке. И виновник мне известен - я сам. Но никакой актер не способен изо дня в день играть роль вроде Смерти, не получая эмоционального топлива.

Поэтому я выждал, когда Рейчел и Роза остались вдвоем, и довольно мрачно пригласил их в мой кирпичный домик в заброшенном мотеле, возле огороженного проржавевшей решеткой разбитого шоссе.

Я выждал, пока они не уселись поудобнее, не закурили и не уставились на меня с любопытством.

Тогда, импровизируя - никаких заранее обдуманных речей! - я излил им свои чувства. Я описал жуткое одиночество сына невесомости на планете с тяготением и чуждой ему культурой. Я растолковал, какую опустошенность испытывает актер, играющий ответственную роль, да еще такую античеловечную, как Смерть. Я открыл им не только мой идеализм, но и мелкие причуды и привычки по-детски жалеть себя.

Короче говоря, ничего, кроме правды, они от меня не услышали. Мне это принесло огромное облегчение, и я чуть было совсем эмоционально не рассыпался. Но только чуть было. Актер всегда остается актером.

Затем я начал горячо восхвалять их обеих, втолковывая, что у меня ничего не получилось бы без их творческой помощи и утешительной поддержки. Я намекнул на иные мои эмоциональные и физиологические нужды. И в заключении заверил их, что люблю их обеих безумно… и одинаково.

И только тогда вспомнил, что уже говорил им это в церкви, а они обе обозвали меня свихнутым.

На этот раз они были добрее. Хотя как знать? Роза погладила меня по колену и сказала:

- Бедный костянчик! У меня сердце разрывается.

- Конечно, Черепуша, тебе туго приходится, - согласилась Рейчел, похлопывая меня по другому колену. - Но разберемся в двоеженстве, которое ты затеваешь, если я тебя верно поняла, - добавила она. - Которая из нас главнее?

- Вот-вот! - подхватила Роза, скрестив руки на груди и постукивая каблучком по полу.

- Это решать вам, - ответил я не высокомерно, но с величайшей простотой и искренностью. И в свою очередь скрестил руки на груди.

- А ты уверен, что все-таки не предпочитаешь одну из нас другой? - спросила Рейчел. - Не стараешься из жалости смягчить удар?

- Из жалости! - прошипела Роза.

- Нет! - ответил я и объяснил, какие формы многоженства существуют в Мешке - от однолинейной до множественных браков. Не говоря уж о неформальных любовных связях.

w- Ну, может, в небе из этого что-то и получается, - заметила Рейчел, когда я умолк, переводя дух. - Но тут на земле мы к такому не привыкли.

- Да уж! - согласилась Роза. - Я не собираюсь быть твоей "светской секретаршей", amado. Тут дело касается моего сердца.

- И моего, Черепуша, миленький, - со вздохом произнесла Рейчел. - Понимаешь, я слишком серьезно отношусь к тебе, чтобы играть в эти игры. Неужели весы хоть чуточку не склоняются в одну какую-то сторону?

Говорить я не мог и только качал головой.

- Значит так, - сказала Рейчел и поглядела на Розу. - Я ему объясню, мисс Моралес?

- Да, лучше вы, мисс Ламар.

- Так вот, Черепуша, - продолжала Рейчел, чуть наклонясь вперед и упершись локтями в колени, тогда как Роза сидела выпрямившись, - мы, девочки, угадали, что с тебя станется настаивать на этом бреде, а потому приготовили свой ответ заранее. А именно: ты должен решить, кто из нас тебе милее, и сказать об этом перед нами обеими, чтобы исключить возможность передержек.

- Но как вы не понимаете, чего вы от меня требуете?! - вскричал я. - Вы просите, чтобы я оскорбил одну из вас самым непростительным образом!

- Ничего, выдержит, - безмятежно возразила Рейчел. - Видишь ли, миленький Черепушечка, мы с мисс Моралес во время этого турне близко сошлись на нашем взаимном восхищении тобой.

- Si, guerido! - прямо-таки с волнением подтвердила Роза. - Что бы ни произошло, которую из нас ты ни выбрал бы, благодаря тебе между нами завязалась нерушимая дружба. Мы прежде были как кошка с собакой, а теперь мы - овечка с овечкой. Можешь до конца жизни этим гордиться, amado.

- Но неужели вы не понимаете, что добрые отношения будут очень способствовать жизни втроем? - спросил я, несколько запутавшись.

- Не будут, милый, - убежденно ответила Рейчел.

- Наша вечная дружба, - резко сказала Роза, - она уже твоя. Но вот любовь, тут уж либо-либо.

- Ага, Черепуша, делай выбор. Только так ты сможешь получить одну из нас.

Вновь у меня хватило сил только покачать головой. Но к этому движению я добавил неотрепетированное содрогание. Перед безумием их поведения, перед агонией моих чувств, перед сволочизмом вселенной.

- Черепуша! - с внезапной тревогой воскликнула Рейчел. - Так у тебя правда несовместимость с тяготением? Мы привыкли считать тебя неутомимым, не доступным для недугов простых смертных, поскольку ты звезда и работаешь на электричестве! Или ты позволил своим батарейкам выдохнуться?

- Знаю! - безапелляционно сказала Роза. - Этот полоумный спит в своем скелете!

- А если и так? - огрызнулся я. - Мы же революционеры. И должны быть всегда наготове. Оружие под рукой. Скелет надет!

- Но почему ты молчал? Мы бы за тобой ухаживали. Да и сейчас - пожалуйста!