Нади Луч - Ленни Голд в поисках самого себя. Бхуми

Ангел был доволен: малец не сопротивлялся, стало быть, с так называемой на человеческом языке, интуицией, способностью чувствовать не просто присутствие ангелов, но их ведение, у него все в порядке. Людей с таким чутьем очень мало, и поэтому хранителям приходится подолгу ждать внутри каждого своего пробуждения.

Исцарапанный, но не обращающий внимание на боль, не чувствующий усталости, Ленни быстро двигался вперед. Он просто шел и все твердил и твердил неизвестные ему слова, которые вдруг стали родными и как будто понятными. Будто мама снова была рядом, вела его за руку, грела, прижимая к себе, и, время от времени, ерошила ему волосы на макушке.

И вот он уже стоит на вершине. Совсем немного отделяет его от поезда с долгожданными безопасностью и отдыхом, нужно просто спуститься, что по умолчанию всегда быстрее. Отсюда уже можно было видеть пути с составами. Один из них был тем самым товарным поездом с единственным пассажирским вагоном с ярко освещенными окнами и снующими вокруг и внутри него людьми.

Но «вдруг» Ленни поскользнулся и скатился вниз. Собрав последние силы, так как уже было довольно светло, он опять пополз наверх.

Но чего Ленни не знал, так это то, что ему туда никак нельзя. Опытному разведчику, каким был Адольф, особенно с такими помощниками, как его ангелы, нетрудно было вычислить цель и маршрут движения двух беглецов. Он знал, как сюда быстро добраться. У него имелись все средства, люди, а главное было неудовлетворенное любопытство.

Поезд уже проверяли. И ангел Ленни подставил подножку, чтобы мальчик хоть ненамного сбавил скорость. Но тот был упорным малым, несмотря на возраст, и ангел с удовольствием это наблюдал. Он видел, как изможденный, начинающий отчаиваться мальчик, поднялся и, тяжело дыша, опять начал карабкаться наверх. Мысль о том, что он может не сесть в поезд, остаться без помощи и средств к существованию, придавала ему сил. Опять он уже видел огни состава. Теперь не только луна освещала его лицо, но и надежда.

На вершине холма, не такого поросшего деревьями и кустарниками, вроде специально для него, оказался кусок не то забора, не то настила из неплотно сбитых досок, неизвестно как там очутившийся. И Ленни, обрадовавшись, решил, что нет ничего лучше этого, чтобы спуститься вниз не на своих двоих. Это импровизированное средство передвижения было бы гораздо сподручнее, чем его усталые и дрожащие ноги.

Ленни протянул одну руку, другую, подтянулся, и тут ангел решил окончательно пора вмешаться. Сначала он попытался удержать подопечного за ноги, и тому казалось, что вместо ног у него два неподъемных бревна. Но он упорно вскарабкался на настил. Тогда ангел легонько подтолкнул сбитые доски, но не в сторону поезда, а в противоположную.

«Боже!» В широко раскрытых глазах последний раз мелькнули огни, и Ленни с шумом покатился вниз. Хлипкое сооружение налетело на первый же куст, Ленни отбросило. Он упал на спину, сильно ударившись головой, застонал и потерял сознание. Он уже не видел и не слышал, как на него сверху свалились сколоченные доски.

Ангел сел рядом, поправил настил так, чтоб не было видно ног мальчика, вытащил торчащий гвоздь, чтоб не царапал. Он был доволен тем, что не случилось того, чего не должно было случиться. Удовлетворенный он постучал пальцами по доскам, мол, отдыхай. Встал рядом, сложив руки на груди.

В поезде Ленни, действительно, с нетерпением ждали. Двое.

Один из них, машинист, тот самый, с усами, закрученными в колечки, ожидающий двух нелегальных пассажиров, женщину с 10-летним мальчиком.

Второй: Адольф. Позволивший себе совместить работу с любопытством и жаждущий обнаружить необычного ребенка, мать которого так его поразила, раззадорила, но предпочла ему сожжение заживо.

При его появлении молодчики, упоенные вседозволенностью, кричали странно-лающее, восторженное и пугающее: «Хайль!» и резко вскидывали вперед прямую правую руку.

Адольф Гитлер имел право, как офицер немецкой разведки, вести обыски и производить аресты. Он пользовался им и для государственных нужд, и для своих собственных. А с момента начала открытых действий его национал-социалистической партии, он стал волен практически во всем.

К товарному поезду был прицеплен один пассажирский вагон. И при проверке в нем оказалось несколько разновозрастных детей, но все они были с родителями или с родственниками. Эти дети никак не могли быть отпрыском той зеленоглазой красавицы, чье лицо все еще стояло у него перед глазами.

– Это ваш ребенок? – Держа в руках документы очередной мамаши, спрашивал Адольф, когда его ангел повернул голову к холмам и потянул носом воздух, пристально вглядываясь в темноту. Насторожился и Адольф. Он медленно повернул голову туда же, пытаясь понять, что там привлекло его внимание. Именно в это мгновение белый ангел Ленни толкнул мальчика, чтобы тот скатился вниз с противоположной стороны холма. Ангел Адольфа успокоился и перевел свой взгляд на проверяемых. Адольф также вернул внимание на перепуганных пассажиров, с усилием вспоминая, о чем они говорили. Вспомнил, усмехнулся, наслаждаясь волнами страха, колышущимися в вагоне.

– Хорошо, – обратился он к подчиненным, протрезвевшим, сонным и злым, но пластилиново-послушным. – После осмотра поезда и его отбытия, обыщите тот холм.

– Кого или что искать?

– Ребенка, идиоты, ребенка. Думаю, мальчика. Достаточно большого, чтобы ориентироваться на местности, судя по голосу, который мы слышали, еще даже не подростка. Возможно, у него зеленые глаза и светлые волосы.

Потом взглядом указал на богатую еврейскую чету, заставленную со всех сторон множеством чемоданов, баулов и узлов, многозначительно кивнул в направлении выхода. Не дожидаясь окончания крикливо-слезливой сцены выдворения их на перрон со всем багажом, он быстрым шагом двинулся к единственному здесь строению и исчез за дверью.

Чету зарезали недалеко от поезда, даже не постаравшись скрыть трупы. С них сняли золото, не побрезговав выбить золотые зубы, вещи перерыли и забрали все самое ценное. А потом со спокойной совестью до света забылись сном, источая вокруг себя зловоние перегара.

Поезд ушел в Швейцарию по расписанию. Когда клиенты не появились, машинист вздохнул с двойным облегчением: есть деньги, но ни за кого не надо нести ответственность, да и чернорубашечникам не было повода его трогать.

Уже после обеда началась похмельная облава. Молодые, здоровые, небритые мужики с больными от перепоя головами прочесали всю окрестность около путей. Это их раздражало, но сопротивляться они не смели, им затыкали рты демоны внутри них, а тех понукали ангелы, стоявшие за спиной их обожаемого предводителя.