Сергей Попов - Небо цвета крови. Книга первая

«Да как сказать…» – скептически помыслил я, а ему сказал так:

– Ну, давай тогда тихонько мимо деревьев и к забору, что ль, – никого, вроде, поблизости нет.

Охотник прицыкнул, несогласно замотал головой.

– Это тебе так кажется, что никого нет, Курт, – и продолжил, слегка понизив голос: – Они тут, сволочи, больно хитрые – сразу себя не выдают, неплохо прячутся. Даже я не всегда сразу замечал поблизости присутствие того же потрошителя, когда охотился здесь. А ты говоришь…

– Ну, тогда слушаю твой вариант…

– До конца дома пройдем, значит, – Дин наморщил нос, указал вперед, объясняя, – там сворачиваем – и мы у забора. Только он высокий, надо будет помозговать, как через него перелезть.

– На месте разберемся. Пошли.

Пока двигались вдоль девятиэтажного панельного дома, когда-то имевшего тусклый салатовый цвет, слушая разноголосый лай волков, иногда пробегающих возле стоящих впереди строений, над нашими головами страшно скрипели оконные рамы, едва выдерживали гневные натиски сквозняков. Их сила настолько потрясала, что даже на земле, вблизи нижних этажей, хорошо слышался неимоверный грохот, творящийся на самом верху. Там, как и в любой другой опустевшей без людского глаза квартире, ветер швырял в стены бесхозную утварь и мебель, частенько колотил замерзшие грязные стекла, чем-то навязчиво скрипел, ронял на пол. Чтобы ни один осколок не пробил никому из нас макушку, нам с Дином приходилось идти прямо под окнами, всякий раз вздрагивая от звона разбивающихся оземь стекол.

– Никогда сюда не заглядывал? – спросил я в один из тех моментов, когда из квартиры над нами вылетел целиковый стул.

– Хождение по чужим квартирам – не мой профиль, Курт, ты же знаешь, – вновь объяснил он, – я привык выживать при помощи охоты. И вряд ли когда-нибудь поменяюсь…

– Боюсь, что сегодня ты изменишь свои взгляды, – поддел я, – в супермаркете нам предстоит заниматься как раз именно собирательством, а не охотой. За тем туда, собственно, и идем, если не забыл.

– Надеюсь, что-нибудь и для себя подыщу, – неожиданно переменил свое прохладное настроение Дин, – никогда ведь не заходил в такие места. Не подворачивался случай.

– Только когда окажемся внутри, не набирай всего без разбору, – посоветовал я, глянув на охотника. Тот почесывал нос, оглаживал бородку, глаза чуть сощурились – внимательно вслушивался во все, что говорил, старательно запоминал, как стажер на практике. – Больше половины из всего, что там осталось, – никуда не годный мусор. Из съестного бери только то, что предполагает длительное хранение: желательно консервы со сроком годности, заканчивающимся в две тысячи седьмом году и выше, продукты в зеркальной и герметичной упаковке, еду быстрого приготовления – так их еще можно есть, не боясь отравиться.

– Понял, учту! – бодро откликнулся Дин.

– Ну, тогда вопросов больше нет – двигаемся дальше.

Добрались до забора, стали думать, как перелазить: ухватиться не за что, ногой наступить – тоже. Оставалось только как-то подниматься при помощи ветхого дерева, росшего вблизи, бросив черные ледяные ветви прямо на колючую проволоку, но оно выглядело очень ненадежным, чувствовалось, что завалится при первом же нашем касании.

– Эх-х… надо было с собой крюк-кошку взять, – с досадой промолвил Дин, встав возле меня, – что-то не подумал я совсем…

– А зачем она тебе, если не секрет?.. Скалолаз, что ли? – в шутку спросил я.

Но охотник воспринял вопрос совершенно серьезно.

– Чудной ты, Курт, ей-богу, чудной! – кисло усмехнувшись, заметил Дин. – Охочусь-то я по-разному! Иной раз и на дерево надо быстро залезть, чтобы хищники за жопу не сцапнули! Вот кошечку с собой и таскаю, бывает…

Я смолчал – вставить нечего.

– Ладно, – проронил я, – давай тогда как-то по одному лезть, что ли. Делать-то все равно больше ничего не остается…

И только сделал уверенный шаг к дереву – сильная рука Дина тотчас сомкнулась на плече, одернула назад.

– Ну да, добрался бы ты без меня один к супермаркету… – с неподдельным сомнением протянул он и, укоризненно, строго взглянув на меня, продолжил: – Вот что значит глаз не наметанный… – присел на корточки, ружье положил на колени, молча указал пальцем на едва заметно поблескивающую красноватым отсветом леску, туго натянутую у самого дерева. Одна часть провелась от забора к маленькому колышку, вторая – уходила круто вверх, где меж толстых веток виднелся тяжеленный автомобильный диск, привязанный к тонкому металлическому тросу. – Растяжечку-то и не приметил совсем.

Я нервно сглотнул, ощутив, как взмокла спина, и машинально отпятился, не сводя глаз с огромной железной бандуры, словно-таки и ждущей той секунды, когда кто-нибудь из нас сорвет мысом лесочку, вызволит из древесных тисков.

– В таком ведь месте кто-то додумался еще и ловушку установить, – прокомментировал Дин через мгновение, – видимо сам лезть-то через забор не отважился, а решил нажиться другим способом. – Потом прибавил с удивленной усмешкой: – И не лень же было забираться, чтобы такую дуру там закрепить…

– Может, тоже какой-нибудь охотник? – рискнул предположить я, по-прежнему безотрывно смотря на злосчастный диск. – Они же тоже этим промышляют, ты сам говорил.

Охотник минутку помолчал, потирая замерзшие ладоши, потом сплюнул под ноги, чуть наклонился к растяжке и однозначно заявил:

– Боюсь, что это дело рук не моих товарищей по ремеслу… – и, обернувшись, с твердой уверенностью ответил: – Это бандиты. А если быть точнее – «Мусорщики». Такая вот наука…

– Постой, – остановил я, – а разве ж они не в Ридасе сидят?..

Дин беззлобно посмеялся, подергал себя за бороду, точно уверяясь: надежно ли та держится?

– Что же они, по-твоему, клеем к нему присохли, что ли? – и сразу сменил ироничный тон на серьезный бас: – Они по всем Истлевшим Землям бродят, много где бывают. Ловушки вот таким, как мы с тобой, расставляют. Потом вернутся через пару недель – проверят: кого пришибло и звери не растащили – обчистят, а если нет никого – значит, пока не попались. Такая вот наука…

– Однако… – только и сумел протянуть я.

Не акцентировав на этом внимания, Дин предложил:

– Ну что, посмотрим, как работает?.. – не дождавшись моего согласия – выкопал из земли, размякшей от растаявшего снега, обломок кирпича и, велев отойти подальше, бросил на леску и – пулей назад. В этот самый момент прозвучал короткий хруст ветвей и в забор, очертив полукруг, со страшным грохотом влетел кованый колесный диск, оставляя глубокую отметину. Еще около нескольких секунд отзвук удара носился возле дома за нами, будоража окрестности, а когда прекратился, наступила глубокая тишина.

Дзинь… дзинь…