Давид Глухов - Коалиция

Стас вернулся к ребятам, чтобы показать находку. Павел ещё не поднялся из подвала, а Саня разглядывал пролетающих птиц в небе. Когда Стас подошёл к нему, тот сказал:

– Я как-то раз видел в небе настоящий самолёт. Только не тот большой пассажирский, который у тебя в энциклопедии нарисован, а скорее военный. Стало быть, за нами всё-таки присматривают. Может, мы нужны кому-то.

– Навряд ли, людям давно нет дела до других. Вот посмотри, что я нашёл. Видишь, на фото пожилая женщина улыбается и поливает цветы, а на заднем плане этот самый зелёный забор. Чем выше ограда, тем меньше шансов встретить кого-то. Да и безопаснее оно! – сказал Стас, показывая Сане фотографии.

– Ага, а на другой фотографии – парень с ружьём. Только, судя по всему, оно ему не помогло. Вон что от дома осталось, – ответил Саня, показывая на руины. Тут как раз послышался шорох, и затем появился Павел, держа в руках какой-то свёрток плотной ткани по типу плащ-палатки. Он радостно объявил друзьям:

– Смотрите, что я нашёл. Это же, блин, настоящее ружьё!

Павел разложил плащ-палатку и показал ребятам.

– Ничего себе, это же винтовка «Мосина»! Дай подержать! – возбуждённо отреагировал Стас. После чего взял из рук Павла винтовку и начал крутить во все стороны, попутно прикладывая её прикладом к плечу.

– А патроны есть?

– Да, там ящичек был металлический с целой обоймой.

– То есть пять патронов, – поправил Стас, после чего отдал винтовку Павлу. Он обратно завернул её в палатку и прикрепил лямками к рюкзаку. Путники двинулись к следующему дому.

Снаружи не было забора, только валяющаяся сетка рабица с вырванными металлическими трубами из земли. Сам дом был из дерева, уже почерневший от времени и сырости. Когда ребята вошли внутрь, им сразу почуялся запах чего-то плесневелого. Так ещё пахнут вещи, лежащие в сыром месте долгое время. Внутри дома были четыре швейные машинки и большое количество ткани, лежащей вдоль стен. Окна были завешаны темными покрывалами, через которые не проходил свет с улицы. Посередине комнаты стоял большой стул с высокой спинкой, который больше походил на трон. Стас сказал:

– Тут что, какая-то подпольная швейная фабрика?

– Скорее всего. Люди в своё время пытались как-то перебиться без работы, вот и клепали все что придётся. Мне дед рассказывал, как он таскал тонны шмотья до аэропортов, – ответил ему Павел.

Возле трона стоял стол, на нем лежала куча пыльных бумажек. Некоторые из них были написаны на китайском, другие – на английском и на русском. Павел взял бумажку на русском и пытался разобрать, что там написано. Почерк был ужасный, но удалось расшифровать следующее:

«Задержка в доставке, мы не сможем принять поставку товара в атаке аэропорта».

Рядом лежало тоже письмо на русском, только написанное уже ровным почерком:

«Я, блин, не понимаю, что этот китаёза пишет, но, блин, вроде что-то про забастовку в аэропорту. Я вышлю вам, блин, гонца. Он перевезёт тряпки к частному аэропорту».

Пока Павел читал письма, парни обыскали весь дом. Стас, выйдя из соседней комнаты, сказал:

– Что-то место странное: ни кроватей, ни плиты какой-нибудь. Ловить тут нечего.

– Действительно, – согласился с ним Саня.

Павел, не отрываясь от писем, кивнул головой и, положив все на место, направился к выходу.

Следующий дом находился дальше, чем двое предыдущих. Тут стояла уже кирпичная ограда, за которой располагался такой же кирпичный дом. На этот раз вскрывать ничего не пришлось, ворота на въезд в участок были выломаны. Стены у здания были выкрашены краской в баллончиках. Стас принялся читать вслух надписи:

– «Бей богатых! Он отдаёт наши рабочие места приезжим». Как-то очень радикально звучит. Может, ну его, пойдём от седого.

Павел снял рюкзак и начал отвязывать лямки, которые держали винтовку. После он подозвал Стаса и дал ему фомку.

– Стой на шухере, если не хочешь! – ответил Павел.

Стас остался снаружи. В доме из разбитых окон падал свет на гору сломанных стульев и картин. Друзья прошли и разделились обыскивать дом. Зашёл Стас. Павел развернулся и направил ствол винтовки.

– Ты, блин, не пугай так! Сам же говоришь, что место стрёмное.

– Я подумал, что если мы два дома обошли без напряжения, чего сачковать-то! – сказал Станислав, и на этом все разошлись осматривать дом.

Павел прошёл на второй этаж, который был полон разбитых зеркал и осколков цветастых ваз. Впереди была выломана дверь в спальню, в ней посередине стояла большая разломанная кровать. На ней лежало грязное шёлковое постельное бельё. По всей комнате валялось множество кусков разбитого зеркала. Павел поднял голову и увидел, что на потолке как раз это зеркало и находилось, а опустив взгляд чуть ниже, заметил большой портрет, на котором был изображен серьезный мужчина с аккуратно пририсованным пенисом у рта и нарисованной короной из них же.

Павел пробубнил себе под нос.

– Кого-то не возлюбили.

Этажом ниже Саня обыскивал шкафы и столы. Стас был на кухне и уже нашёл себе добротный мясницкий нож. Друзья собрались внизу. Павел начал говорить:

– Какой-то извращенец жил здесь.

– Тоже заметил кучу побитых зеркал, – поддержал Саня.

– Вообще-то, это называется нарциссизм, и это не извращение, просто кто-то был очень тщеславным, – сказал Стас, и Павел ему тут же ответил.

– Чувак не получил признание масс. Пойдём лучше домой!

Идя обратно на проспект, Саня кинул взор на дома, находящиеся рядом с бывшим обиталищем чрезмерно любящего себя человека. Там стоял разбитый домик с горой бутылок, а за ним – разбитые фонарные столбы.

Путники вышли на проспект, и Саня глянул на часы. На них было 18:25. Солнце уже постепенно начало садиться. Ребята прибавили шаг, и радостные от находки в «Мирном» даже на время забыли о голоде и усталости.

Дед Павел глянул на часы, на них большая минутная стрелка показывала на римскую цифру «VI», а стрелка поменьше была направлена на «V». Полдня уже провозившийся в управе руководства дед встал с металлического стульчика и начал колотить в дверь, на которой было написано «Управляющий».

– Да сколько уже можно! Я тут целый день торчать не намерен.

Ему открыл мужчина, который своим телом заслонил тускло горящую лампочку за его могучей спиной и сказал:

– Уважаемый! Руководство сейчас ушло на совещание, пожалуйста, потерпите.

– Я не уйду, пока мне не скажут, когда в восьмом доме отключат отопление. На улице жарень, а вы деньги списываете за него.

– Пока совещание не закончится, вас никто не сможет обслужить.

– Что это за совещание, которое целый день длится?

Широкоплечий немного закатил глаза и сказал:

– Дед, ты осенью ломился, чтобы тебе отопление дали, а теперь просишь его отключить. Сейчас погода непредсказуемая, может, завтра снег пойдет.