Alex Kom - Сам по себе…

– Расскажите, мне о том, как вы познакомились, да и вообще все по порядку в деталях. Время у нас есть. – др. Лайер сделал большую затяжку и откинулся на спинку кресла.

– Я тогда работала в небольшом театре, знаете то здание на пересечении проспекта Рансайтера и улицы Майры Лайни?

– Да-да-да, я помню туда водил своего сына. – радостно ответил доктор.

– В то время дела шли не очень хорошо, как у меня, так и у самого театра. Большие постановки мы не могли себе позволить, слишком дорого, а ставить классику на голых стенах с криками «ЭТО АНДЕГРАУНД» у нашего директора не было желания, он был настоящим консерватором. Приходилось ставить детские утренники, мы показывали всякие инсценировки старых сказок, и вроде, кому-то нравилось, но только не мне. Меня выводило из себя играть какую-то принцессу по три раз за день целый месяц. Я даже думала бросить все это, хотя в детстве только и мечтала, что о сцене и театре, даже не так хотелось сниматься в кино, сколько играть в театре. И тут появляется он…………………………Питер. Может вы заметили, с первого взгляда он совсем не заметен. Кажется, что это такой же прохожий, как и тот, что прошел пять минут назад. Ведь молодежь пытается одеваться более ярко, чтобы лучше выделяться из толпы. – Айрен сделала паузу и снова повернулась к окну. – Он не был таким…………………….как другие, в нем было что-то. Другие ЭТО называли болезнью. Местные работники не принимали его в серьез и с ним мало кто общался.

Она нахмурилась.

– Не хотите ли чая? Моя помощница делает замечательный чай. – др. Лайер всегда считал, что чай помогает при общении, уж если она не курит теперь, то чай точно поможет ей рассказать все что нужно.

– Да спасибо……………. – Айрен слегка улыбнулась и пригладила волосы, у нее были тонкие острые пальцы, заметил доктор.

Лайер вышел из кабинета и вернулся через пять минут с подносом, на котором стояли две чашки, небольшой чайник и сахарница.

– Если хотите у нас там есть печенье и шоколад? – с заботой спросил он.

– Нет, спасибо………… – засмущалась Айрен, она взяла чашку и налила чай – ……………….. вы же с ним общались, вы знаете какой он.

– Я знаю его с другой стороны, мне не известна та личность, которой он был при вас, но вы продолжайте, я вас очень внимательно слушаю. – др. Лайер сел за свой стол и прикурил еще одну сигарету.

– Питер……………сначала он показался мне не общительным, я его даже не замечала. Он всегда ходил в своем сером джемпере и старых, потертых джинсах. Позже, когда мы начали немного общаться я заметила, что он всегда что-нибудь рассматривал, хотя……………..просто, не знаю, как это объяснить. Он шел по коридору и вечно разглядывал, разглядывал все: стены, потолок, шкафы, пол – абсолютно все. Словно все что он видел, он видел в первый раз. Но иногда я замечала, как он мог часами упираться в одну точку и просто стоять так и все. Я спрашивала, о чем он думает и всегда получала один и тот же ответ: «ни о чем» – и после этого он словно просыпался и шел по своим делам.

Питер работал в хранилище, там у нас держались все костюмы, бутафория, декорации, еще он подрабатывал уборщиком, мыл сцену и прочее. Я видела многих людей, занимающихся такой работай – они не любили это дело и занимались им от безысходности, из-за того что ничего больше не могут. А он делал это, не могу сказать, что с удовольствием, но в нем не было негатива, словно он пребывает в чем-то другом, как знаете, когда человек создает картину. И он это делает потому, что ему нравится делать что-то в этом роде…………………………– Айрен запнулась – нет, я не так объясняю…………………не так. Питер был очень увлечен, как бы……………………..он мог подметать сцену или мыть окна, но он вечно что-то напевал или мог просто заговорить с проходящим мимо человеком, задав какой-нибудь глупый вопрос. Из-за этого рабочие начали считать Питера чокнутым. Хотя мы так и познакомились, точнее наше общение началось именно с мойки окон. Я тогда шла домой, вышла из гримерки и направилась к выходу, а он как раз мыл огромное окно. Только подошла к нему, как он тут же задал вопрос, причем даже задал его так, словно меня и нет рядом: «Интересно, а окно чистое или следует его еще раз помыть?» – я решила пройти мимо. И так устала, а тут еще на вопросы отвечать. Решила пройти дальше, но Питер сделал шаг назад, словно и не заметил, как перегородил мне дорогу: «Посмотри…» – предложил он. Делать было нечего, мне было честно говоря все равно, но я послушалась его просьбы и начала смотреть на окно и тут он начал говорить и говорил он так словно его и не волнует слушаю я его или нет. «Смотри, как думаешь, прохожие чистые? Мне кажется вон тот на автобусной остановке слегка серым, давай-ка я протру его по лучше» – и он начал тереть то место стекла через которое был виден человек. Питер прыскал на стекло и протирал его – «По-моему он сам серый, а не стекло» – меня заставило это улыбнуться, впервые за всю неделю. Потом он сказал, как его зовут и после этого мы стали иногда общаться.

Доктор Лайер затушил сигарету и принялся за свой чай, положил три ложки сахара и немного отпил.

– А сколько он у вас проработал?

– Чуть больше года. Первые три месяца он вообще мало с кем общался. Но когда я выступала, он всегда стоял за кулисами и наблюдал за моей игрой, если это можно так назвать…………… Однажды у меня было очень плохое настроение, я была подавлена. После спектакля пошла в гримерку и достала старую бутылку дешевого вина, тогда только это и могла себе позволить. Мне ужасно хотелось напиться. Причин было достаточно, многое не устраивало: проблемы с жильем (меня каждый раз грозились выселить за не вовремя оплачиваемые квитанции), проблемы с друзьями, мне было стыдно говорить о своей работе, у меня не было молодого человека, на которого я могла положиться, да и просто позвонить кому-нибудь………. Я не знаю сколько выпила тогда, но я отчетливо помню, что передо мной стоял Питер и я ему говорю все, что во мне накопилось. Из меня лился поток всего этого: что я не довольна своей жизнью, но другую не могу позволить из-за того, что боюсь потерять все; что мне надоела моя работа, потому что я вынуждена каждый день играть роли глупых принцесс, которых всегда спасают……. И тут он меня перебил, он сказал: «ТЫ играешь сказку, сказку в которую верят дети, когда ты выходишь на сцену, они всегда тебе аплодируют. И не расстраивайся, что ты играешь всегда одну и ту же роль ведь в зале всегда другие зрители и для них ты играешь впервые» – он тогда улыбнулся и ушел. После этого случая все изменилось, я так и продолжала играть этих принцесс, но уже знала, что меня с нетерпением ждут дети. Мы стали общаться еще чаще, он даже иногда приходил ко мне домой и мы устраивали киномарафоны, он так любил их называть. Мы делали подборку из нескольких любимых фильмов и смотрели их весь день. Он не водил меня в кафе, у уборщика редко бывают свободные деньги, но всегда гуляли по паркам или дворам города. Питер умел подать привычную картину совершенно под другим взглядом. Но все же я замечала ЭТО. Его взгляд. Иногда во время разговора, даже когда он шутил Питер, вдруг, мог замолчать и просто смотрел несколько минут в одну точку, а потом снова продолжал беседу. Я спрашивала его тогда, о чем он думает в эти моменты, но всегда слышала один и тот же ответ: «ни о чем» – он звучал как-то мертво, словно говорил не Питер, а нечто из глубины.