Песах Амнуэль - Странные приключения Ионы Шекета. Часть 1

Передо мной была загадка, и я пытался решить ее философическими рассуждениями, поскольку не рассчитывал на помощь любимого компьютера, настолько выведенного из себя проблемой инкарнации госпожи Лиоры, что в течение уже трех часов безумная машина изображала из себя огромный, висевший в воздухе комнаты вопросительный знак.

Может, я ошибся в выкладках? В момент рождения пресловутого Ленечки Венера стояла на границе Девы и Льва, а Сатурн только что вошел в знак Скорпиона, при том что Луна… Нет, все правильно.

Должен сказать, что сидеть в философической позе долгое время очень затруднительно: по всем членам начинают бегать мурашки, хочется выпрямиться и прийти хоть к какому-нибудь выводу. Я так и сделал, потакая потребностям организма. Вывод, к которому я пришел, заключался в следующем: тот мир, куда мы уходим после смерти, по-видимому, мало отличается от этого, куда мы приходим, побывав в том мире. И если здесь существует зман-патруль, вмешивающийся в ход истории, то и там может существовать подобная организация. Почему бы духу Лиоры Штеренмуттер не стать в том мире зман-патрульным и не отправиться в прошлое, чтобы исправить какие-то неполадки в тамошней истории? Почему бы наконец этому злосчастному духу не оказаться во времени раньше, чем был рожден Лиорой ее сын Ленечка? И вот поступает сигнал к новому воплощению, а дух, видите ли, при исполнении, задание еще не выполнено, вернуться в свое время он не может. Приходится срочно воплощаться. Неприятно, когда тебя отрывают от выполнения боевого задания, но что делать — приказ есть приказ, и бедной Лиоре ничего не остается как воплотиться и стать по иронии судьбы собственным же ребенком, причем (вот злая судьбы, ничего не скажешь!) — мужского пола.

Сложная конструкция, согласен, но кто же приходит к простым выводам с помощью философических размышлений?

И вот тогда, решив эту проблему, я задал себе вопрос вопросов: а кто, собственно говоря, дает духу приказ немедленно воплотиться?

Вы понимаете, надеюсь, что никакие философические размышления не помогли бы мне получить ответ на этот прямой и нелицеприятный вопрос. Я пробовал обратиться к своему астрологическому компьютеру, но он все еще изображал из себя тихопомешанного и сообщил мне, что не намерен возвращаться к работе до решения проблемы собственного компьютерного воплощения в следующей жизни.

И что мне оставалось делать?

Поскольку астрология мне помочь не могла, я, подумав, направился к самому известному в системе Бинтураса прорицателю и прямо спросил, помнит ли он себя в прошлом своем воплощении.

— Конечно, — пожал плечами прорицатель и бросил на меня взгляд массой килограммов сто, от которого я едва увернулся. — В прошлой жизни я был великим полководцем Харамара.

Я не стал выражать сомнения, хотя мне уже приходилось встречать на этой планете трех аборигенов, утверждавших, что в прошлых жизнях находились в теле бравого Харамара, объединившего три века назад разрозненные племена на планете Баргинам.

— Допустим, — сказал я. — А между этой жизнью и прошлой? Что вы скажете об этом промежутке вашего существования?

Прорицатель бросил на меня взгляд полегче, килограммов десять, я и уворачиваться не стал, вытерпел удар и продолжил как ни в чем не бывало:

— Действительно, вы можете предсказать каждому, что его ждет через неделю. А слабо самого себя вспомнить?

— Не слабо, Шекет, — буркнул прорицатель, закрыв глаза — понял, должно быть, что, бросая на меня гневные взгляды, он не добьется моего отступления. — Нет, не слабо. Там я был духом, как и вы, Шекет. Вы ведь тоже не первую жизнь живете, я полагаю? Может, мой дух даже встречался с вашим там, где мы оба отдыхали от скуки этого мира.

Я вовсе не считал, что в этом мире так уж скучно, но и сейчас не стал возражать, не желая обидеть прорицателя, начавшего уже входить в транс — во всяком случае, он не только закрыл глаза, но и захрапел.

— Скажите же, дорогой прорицатель, — сказал я медленно, понизив голос, — кто приказал вашему духу воплотиться именно в вашем нынешнем теле? Почему ваш дух в какой-то момент вернулся в мир? Ведь не сам он принял такое дурацкое решение?

— Не сам принял… — повторил прорицатель замогильным голосом; должно быть, вещал он уже не из нашего мира, а из того, где был духом.

— А кто же… — начал я нетерпеливо, но прорицатель прервал меня.

— Иди ко мне, Шекет, — сказал он, — иди ко мне, и ты поймешь…

Куда это он меня приглашал? Сесть с ним рядом? Я и так придвинулся к нему больше, чем позволяли приличия. Погрузиться, как и он, в транс? Я не собирался этого делать, поскольку был специалистом совсем в другой области. Но прорицатель монотонно повторял одно и то же: «Иди ко мне, иди ко мне», и тогда я положил ладонь на его холодный и влажный лоб.

Это было ошибкой. Меня будто подняло над полом, вывернуло наизнанку и зашвырнуло в длинный черный туннель. Я увидел свет в его конце и полетел вперед, воображая себя реактивным самолетом, лишенным рулей управления. Вылетев на свежий воздух, я оказался в белом облаке, на котором возлежал знакомый прорицатель, а рядом…

Рядом, поджав ноги, сидел я сам, Иона Шекет, собственной персоной.

— Здрасьте, — выдавил я, тупо таращась на копию.

— Привет, — сказал Иона Шекет-второй, смерив меня скептическим взглядом.

— Ты как там оказался? — возмущенно заявил я. — Я еще вроде не умер, а когда умру, обойдусь без собственной копии.

— Послушай, — раздраженно сказал двойник, — ты чем там занимаешься, а? Посмертной астрологией? Зман-партулированием? Межзвездными путешествиями? Умный вроде человек, а не понимаешь, что если в твоем мире время течет в одну сторону, то здесь, в мире духов, оно вынужденно течь в обратном направлении. Только это и позволяет Вселенной существовать в стабильном состоянии, поскольку полное время, как ты понимаешь, равно нулю и никак не меняется, что бы ни происходило в мире.

— Вот как, — пробормотал я, начиная прозревать истину. — Значит, этот, — я показал на развалившегося на облаке прорицателя, — нагло врет, утверждая, что в прежнем воплощении был полководцем Харамара?

— Врет, — заявил мой дубль и пинком ноги сбросил прорицателя с облака обратно в черный туннель. — В прошлой своей жизни он будет… Нет, не скажу, не имею права. Факт тот, что в нынешнюю свою жизнь он явился из будущего воплощения, а не из прошлого, и ты тоже, и все прочие. Иначе и быть не может, ты сам поймешь, если задумаешься о природе времени.

— Почему же я не помню о том, кем был… э-э… в будущем? — промямлил я.

— Как ты можешь помнить об этом, болван ты этакий? — возмутился Шекет-второй. — Как ты можешь помнить будущее, если оно еще не случилось?