Роман Тухтабоев - Стальной Флегетон. Книга первая

Провинция Кунар; Афганистан.

Военная база «Агхарты»

14.06.2054 г., 01:56

Стук повторился. Чуть громче, чуть настойчивее.

Джек устало вздохнул, окончательно смирившись с мыслью о том, что гость не уйдёт, и его придётся впустить. Выслушать то, что он и так знает. Ещё и придумать хоть что-то в ответ, чтобы окончательно не потерять достоинство в глазах подчинённых.

– Войдите.

Скрипучая дверь в кабинет генерала распахнулась, будто паренёк в серой форме, фасоном напоминающую военную, влетел в неё с разбегу, головой вперёд.

– Сэр, разрешите доложить! – отчеканил он, захлёбываясь и плюясь, с запозданием приложив ладонь козырьком ко лбу. Головного убора на нём не было, но Джек решил, что сейчас отнюдь не лучший момент, чтобы делать замечание по такой мелочи. Да и не в армии же они были, в конце концов, по крайней мере, не в привычном её понимании.

Сидевший за деревянным столом Джек Харроу, мужчина шестидесяти трёх лет, но крепкого телосложения молодого и здорового человека, поднял на гостя глаза, отрываясь от каких-то потрёпанных бумаг. Несмотря на генеральские погоны на плечах, его кабинет не выделялся особым убранством. Всё было по-военному просто: потёртый, стилизованный под красное дерево, стол; два одинаковых стула, возможно, из одного со столом набора; небольшой сейф, стоящий прямо на полу в углу, то ли для сверхсекретных документов, то ли для крепкого алкоголя; пара книжных шкафов и полок, забитых бумагами и разными цифровыми носителями; синее кресло в углу, совершенно неподходящее по цветовой гамме остальному убранству. Разве что освещение здесь было лучше, чем в коридоре, да и в большинстве мест оккупированной "Агхартой" станции.

– Разрешаю.

– Сэр, срочная депеша, – всё так же взахлёб продолжил молодой боец. – Халик мёртв. Как и почти все наши люди, отправившиеся с ним в Санкт-Петербург. Остались трое, но ORF взяли их.

Все последние сутки Джек провёл в раздумьях, как ему реагировать на эту новость. Было очевидно, что она совсем скоро придёт, вот уже прямо сейчас, с минуты на минуту… Вроде бы он и отложил в сторонку парочку неплохих заготовок, но все они бесследно улетучились, стоило ему лично это услышать.

– Генерал, – извиняющимся тоном напомнил о себе стоящий по стойке смирно парень. – Будут какие-либо приказы?

– А какие приказы тебе нужны!? – резко ответил Джек, чудом сдержавшись, чтобы не запустить в подчинённого охапкой листков со стола.

– Я… Я… Сэр… Простите…

– Нет, – генерал выдул весь воздух из лёгких через нос, медленно положил руки на стол ладонями вниз, – ты прости. Ты здесь не при чём. Это моя вина. Я отпустил их. Если и есть, на кого за это орать, то для этого мне придётся подойти к зеркалу.

Предстоит много чего сделать. И дела эти будут очень тяжёлыми.

Предстоит много разговоров. И разговоры эти будут ещё тяжелее.

– Генерал? – спустя минуту (или больше, чёрт знает) молчания, не вытерпел молодой агхартовец, за свой ум и смекалку заслуживший честь стать помощником генерала. Или, скорее, его посыльным. – Не хочу слишком много на себя брать, но, возможно, стоит послать отряд, который… подчистит концы?

– Не хочешь, но берёшь. Ступай, займись.... составлением отчёта о том, как идёт перепланировка станции для наших скорых нужд.

Джек встал, угрюмо уставившись на сейф в углу. Всё же, там были отнюдь не документы, и он, как никто другой, знал это.

– И не переживай: о выживших, сознательно нарушивших мой приказ, есть, кому позаботиться.

Санкт-Петербург, Россия

14.06.2054 г., 01:23

Это был воистину преотвратительный день. Тот самый, вспоминая который, спустя много лет, сидя на кресле-качалке, в окружении внуков, прикрыв ноющие колени шерстяным пледом, Вы с большим трудом подбираете подходящий эпитет, чтобы описать его максимально достоверно. Гнусный. Мерзкий. Ужасный. Дерьмовый. Внучата захихикают, услышав последнее слово, Вы снисходительно улыбнётесь в ответ, зная, что следующий эпитет должен был начинаться на букву "х". Хорошо, что Вы вовремя остановились, предпочтя отхлебнуть горячее какао, утопив в нём столь неподходящее для детских ушей выражение.

Виктория закрыла бумажную папку. Всё, хватит с неё на сегодня – и с Виктории, и с папки. Была надежда на контрастный душ: раньше он всегда помогал снять усталость и собраться с роящимися мыслями, но в этот раз ледяной поток, последовавший за почти кипяточным, вызвал лишь раздражение. Есть совсем не хотелось, несмотря на буквально физически ощутимую внутреннюю пустоту. Жаль, экзистенциальный голод не удовлетворить замороженной пиццей с подозрительного вида салями.

Бывают плохие дни, когда уже не остаётся сил на работу, а бывают дни, отвратительные (остановимся, пока что, на этом варианте, без "х") настолько, что сосредоточиться на работе попросту невозможно, хотя, возможно, она и могла бы стать спасением от терзающих душу и разум сентенций.

Виски? А сколько его уже было выпито? Опьянение всё никак не приходило, как бы Виктория не взывала к нему. Зато, казалось, будто уже наступило похмелье: хотелось блевать и проклинать себя.

В ушах – скрежет металла, гул, крики и рыдания, перед глазами – огонь и кровь.

Вдавливается коричневая кнопка на панели генератора запахов: комната наполнилась специфичным, но хоть немного успокаивающим ароматом свежесваренного кофе, последовавшим за едва слышным жужжанием создающего запахи прибора, встроенного в стенную перегородку. Виктория утопила кнопку розового цвета – аромат ванили, он никогда ей не нравился. Зелёный – ничего. Видимо, соответствующий ароматизатор закончился, за какое бы лёгкое амбре он не отвечал.

Где-то вдали послышался гудок отчаливающего грузового судна, несущего в своей утробе либо гуманитарную помощь странам, что до сих пор оправляются от войны, – хоть с момента её окончания и прошло двадцать три года, – либо оружие и боеприпасы, возможно, для тех же самых стран. Послевоенное производство на российских заводах налажено таким образом, что переделать станки и конвейеры, производящие вполне мирную бытовую продукцию, в станки, клепающие орудия для убийства – дело нескольких минут. Отгрузили очередную партию омолаживающей косметики – можно и скрутить пару-тройку тысяч патронов для винтовок.

Ночное небо озарялось неоновыми надписями, едва не наслаивающимися друг на друга. Во второй половине двадцать первого века даже небосвод был поделён корпорациями и разными небольшими конторками на сектора, и раскуплен под рекламные баннеры. Яркая жёлтая надпись, словно сложенная из опасно приблизившихся к земле звёзд, предлагает новый сверхбыстрый сервис доставки еды на – что очень важно для потенциального покупателя, ведь так? – экологически чистых электромобилях.