Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– Муж и жена, поцелуйте друг друга.

Ларри и Эстер послушно поцеловались, вернее соприкоснулись лицами. И церковь зашумела поздравлениями и пожеланиями, кто-то даже в ладоши захлопал.

– А теперь, – звонко закричала Мона Слайдер, она не утерпела и тоже прибежала в церковь, – теперь букет, Эсти! Кидай букет!

Многие не знали этого обычая и недоумевающе смотрели на Мону. Разрумянившаяся, с заметно уже выпирающим животом, она стала объяснять:

– Невеста кидает букет, а кто поймает, та уже в этом году замуж выйдет.

Эстер, смеясь, кивнула, и отец Артур, улыбаясь, согласился. Мона решительно развернула Эстер за плечи спиной к скамьям.

– Вот, вверх и за спину, не глядя кидай.

За спиной Эстер шла ожесточённая борьба за место впереди. Хорошо, что отец Артур ещё не ушёл, а то языки у девушек из Цветного… не дай бог попасться, такое о себе услышишь!

Сильно размахнувшись, Эстер подбросила букет и быстро обернулась посмотреть, кому посчастливилось. Но букет ещё чуть ли не в воздухе поймали и растеребили, и теперь боролись, почти воевали хоть за цветочек, хоть за листик. Смеялся и отец Артур: такими по-детски невинными были эти шум и борьба.

И снова поздравления. Колетт поцеловала Эстер в щёку и пожала руку Ларри, с удовольствием выслушав благодарность за такое восхитительное платье.

А когда наконец вышли из церкви, их встретил… Доббин и пригласил в коляску.

– Это уже от меня. В подарок, – важно сказал он, усаживаясь на козлы.

Взвизгнув от восторга, Марк и Рут полезли в коляску. Ларри подсадил Эстер и сел сам.

И хоть от церкви до ресторана рукой подать, и Ларри, и Эстер потом казалось, что ехали они долго.

В «Чёрном лебеде» их встретили у входа и проводили к заказанному уже накрытому столу.

Они никого не приглашали, но к их столу то и дело подходили знакомые, полузнакомые и совсем не знакомые люди, и Ларри с Эстер вставали, принимая поздравления. Из-за этого обед длился очень долго. К десерту Рут и Марк уже устали вести себя хорошо, и Эстер пришлось строго посмотреть на них. Но обед уже заканчивался. Эстер улыбнулась Ларри, взяла сумочку и встала.

– Мы сейчас. Рути, пойдём.

Рут поглядела на мать и полезла из-за стола, держа наотлёт испачканные шоколадным кремом руки, чтобы не задеть платье. Воспользовавшись тем, что отец смотрит им вслед, Марк быстро облизал пальцы и уже тогда вытер их салфеткой.

В дамской комнате Эстер умыла Рут и сняла длинную юбку. Ну вот, теперь всё в порядке. Служительница помогла ей уложить юбку в большой бумажный пакет.

– Мама, а теперь домой? – спросила Рут.

– Да, – кивнула Эстер, расплачиваясь со служительницей.

Возвращаться в зал, ставший уже шумным и дымным – всё-таки субботний вечер – ей не хотелось, но, когда они вышли из дамской комнаты в вестибюль, Ларри и Марк уже стояли здесь и ждали их.

Субботний вечер – самое лучшее время. Бары, салуны, кафе, дансинги – всё переполнено, всюду музыка, огни, весёлые и, хотя бы на один вечер, но богатые люди, женщины обворожительны, а мужчины щедры. Они шли сквозь этот гул и пёстрый свет, и Рут держалась за руку Ларри, а Марк взял за руку Эстер, и получилось это само собой. Они все вместе, одна семья.

Стоя у стойки бара, Чак в открытую дверь видел, как Ларри со свей… жёнушкой прошёл мимо. Смешно, но совсем мужик обалдел, нашёл в кото втрескаться, она же не на него, на деньги его нацелилась. Любому недоумку ясно, что на хрена ей, условно-недоказанной, негр черномазый, могла и получше подцепить. Ну, так не зря говорят, что она то ли у жидов служила, то ли чуть ли не сама жидовка. Хотя вряд ли, жидов всех кончили, ещё Старый Хозяин на это своего ублюдка, старшенького, который в СБ заправлял, ставил. Жиды – они богатые, а Старый Хозяин не терпел, чтобы чужое богатство к нему не перешло. Ну, так значит, служила, там и набралась жидовского духа, влип Ларри, выдоит она его, а дурак втрескался по уши и ни хрена не соображает, аж лоснится от счастья. Нет, одному куда лучше. Чак допил свой стакан, не глядя бросил на стойку кредитку и пошёл к выходу. Ладно, пройдётся сейчас по барам, найдёт себе на ночь, баба – не проблема, когда деньги есть. А хомут себе на шею вешать… это для дураков. Вроде Ларри.

Когда Ларри с Эстер и детьми подходили к своему дому, стало уже совсем темно. И дом был тёмен и пуст. Ларри достал из кармана ключи и открыл дверь. В холле Эстер посмотрела на Рут и рассмеялась:

– Мой бог, Рути, ты же уже спишь.

Рут только вздохнула в ответ.

– Рут, Марк, – Эстер порывисто бросила свою сумочку на столик, – быстро наверх, спать, – и, видя, что у Марка тоже закрываются глаза, охватила их обоих за плечи и повела наверх, что-то быстро и ласково приговаривая на ходу.

Ларри тоже устал, но он положил рядом с сумочкой Эстер её пакет и заставил себя пройти в гостиную к камину и разжечь огонь, потом достал из бара и поставил на столик бутылку шампанского и два бокала, и уже на последнем усилии подошёл к окну, задёрнул шторы, вернулся к камину и сел в кресло. Эсти уложит детей и спустится. Он подождёт её здесь. Она придёт.

Уложив и поцеловав Рут, Эстер выключила в её комнате свет и зашла в комнату Марка. Тот уже разделся и лёг, но не спал. Эстер подошла к кровати и наклонилась над ним.

– Спи, Марк, уже поздно.

– Да, – он упрямо таращил слипающиеся глаза. – Я только спрошу…

– Ну, конечно, – она бережно подоткнула ему одеяло: судя по голым плечам, он спит без пижамы. – Вот так, а то ещё продует. Так, что ты хочешь узнать, Марк?

– Я уже могу звать тебя мамой?

– Ну, конечно, сынок, – Эстер осторожно коснулась губами его лба. – Спи, сынок. Оставить тебе свет?

– Нет… мама. Я… сплю.

Марк повернулся набок, свернулся клубком. Эстер плотнее укутала его, ещё раз поцеловала и вышла, погасив свет. А где Ларри? В спальне? Нет, там темно. Тогда… внизу? Эстер прошла к лестнице и стала спускаться. На полу холла лёгкий отсвет из… гостиной? Какой большой дом, как бы не заблудиться – улыбнулась она.

Ларри всё-таки даже не задремал, а заснул. И разбудили его лёгкое прикосновение к плечу и голос:

– Устал, милый?

Ларри вздохнул и открыл глаза.

– О, Эсти, прости.

– Нет, что ты, всё в порядке, – Эстер села в кресло напротив. – Дети спят.

– Да, спасибо, – Ларри потряс головой и сел прямо.

– Это тебе спасибо, Ларри, – улыбнулась Эстер. – Всё было так чудесно.

– Ты… – Ларри сглотнул, – ты очень красивая, Эсти.

Решимость и уверенность в успехе, поддерживавшие его все эти сумасшедшие дни, вдруг исчезли. Он совсем не знал, что говорить и делать, как оттянуть страшный момент их прихода в спальню, наступления первой брачной ночи, его первой ночи с женщиной.

– Эсти, я не стал заказывать шампанского в ресторане из-за детей, – начал он зачем-то объяснять. – Я думал… лучше здесь.