Диана Романовская - СЕТЬ 2.0.2.0

12 часов вместе. Ммм…

И сошлись они в схватке.

Старое и новое.

И нет среди них ни абсолютного добра, ни абсолютного зла.

Есть только правда. У каждого своя. Правда.

Ламеры, бумеры, зуммеры.

Молодость всегда презирает бабушкины салфетки.

И заменяет их проекциями. Салфеток.

И так по спирали.

Из поколения в поколение.

Молодое переупаковывает старое. В новое.

Но не в этот раз.

Новое рискует перекроить саму суть мира.

Два мира. Две армии.

А между ними человек.

На какую сторону он перейдет?

У входа в неприметное серое здание его встретила плотная брюнетка в простой голубой блузке из вискозы и хлопковой серой юбке. Свежая загорелая кожа, ни грамма косметики. Она была из тех женщин, которых не заметишь в толпе. Но если столкнёшься – рискуешь утонуть в этих бездонных глазах. И красивых завитках ее танцующих запястий. И запах, этот сладкий запах. Пряный восток.

– Здравствуйте, Кларк. Я – Мари.

На ее широком лбу поблескивала капелька пота. Над губой, в ложбинке, появилась другая. Похоже, с кондиционерами тут не очень.

Она вела Кларка по длинным серым коридорам. Дважды они поднимались и спускались на лифтах. Потом снова бесконечные коридоры.

Наконец, пришли.

Кларк устало прикрыл глаза.

Пошел второй час, а переговоры ни на шаг не продвинулись.

Он сидел в сером кресле. Скромном, неудобном.

В кресле напротив сидел моложавый человек с бледно-василькового цвета волосами и уставшими глазами. Он вёл себя странно. То сидел и молча смотрел на гостя. Пристально, холодно, с улыбкой на губах. То вскакивал и начинал бегать вокруг стола. То замирал и смотрел в окно. То внимательно слушал, наклонив голову к правому плечу.

– Сколько вам? – спросил Кларк.

– 75.

– 75. Хорошо. Тогда почему бы вам просто не уйти?

– Уйти?

– Да, уйти. Вы не хотите играть по нашим правилам. Но вы как никто другой знаете, какая сила на нашей стороне.

– Да, я знаю. Сокрушительная сила.

– Тогда я не понимаю причин вашего упорства. Вы не торгуетесь. Ничего не просите… – он внезапно замолчал и пристально посмотрел на хозяина кабинета. – Не может быть!

– Что?

– В вас проснулась совесть? – расхохотался Кларк.

– Очень смешно.

– Просто скажите, что вас тревожит. Я помогу вам.

– Я не могу, не могу. Не хочу оставаться. И не могу уйти. Она меня съест. Она мне жизни не даст. Она сегодня меня полночи пилила. Устроила такую истерику, что вся прислуга сбежалась. Думали, что террористы напали.

– Она нашла записку от любовницы?

– Оххх, – грустно вздохнул он.

«Да, любовницей там и не пахнет».

– Я разбил ее любимую вазу.

– Вазу? Так дайте ей денег на десять ваз, и пусть замолчит.

– Так разве дело в вазе. Ваза – это просто повод. Она постоянно меня пилит. Работа для меня единственное спасение.

– О, женщины. Вся сладость в этом мире и вся горечь от женщин.

– Да. Только тут кроме горечи ничего не дождёшься. Я все сделаю. Но при одном условии. Она никогда, слышите, никогда не узнаёт, где я. Я все сделаю. А потом вы спрячете меня от неё. Думаете, мне нужно все это? – он взмахнул рукой в сторону городских небоскребов. – Как бы не так! Я сыт по горло. Я хочу покоя. Как же мне надоело растягиваться между всеми, изворачиваться, манипулировать, и тем пытаться угодить, и этим.

Он остановился и мечтательно закатил глаза.

– Хочу бабу, ладненькую такую, с формами. Лежать с ней хочу на песке, обнимать ее, засыпать с ней. И чтобы она молчала. Только улыбалась. И молчала. Представляете. Молча. И я с ней делаю все, что хочу. Хочу – глажу, хочу – хлопаю. А она улыбается от удовольствия и смотрит так ласково, так нежно.

Вот это рай. Вот за такой бы рай я все отдал. Если вы думаете, что мне нужна эта власть – ерунда это все. Мне не власть нужна – мне жизнь нормальная нужна. Человеческая. Я почему бываю такой злой? Потому что нет у меня ее, бабоньки моей.

Кларк кивнул. Похоже, друг друга поняли. Договорились.

Но это не точно.

2514 километров на восток. 4 часа в небе.

Третья решающая встреча.

На взлетной полосе его ждал черный «мерседес» и машины с мигалками.

В «мерседесе» сидела густо накрашенная блондинка, которая представилась его правой рукой на время визита. Под облегающим платьем считывалась роскошная фигура.

«Что она там безостановочно щебечет? Наверное, хочет понравиться. Какой же смешной английский», – улыбался Кларк.

Да, он слышал, что здешние женщины славятся красотой и покладистым характером. Но нет, спасибо.

Пролетев на большой скорости через весь город, кортеж подъехал к дворцу.

Кларк раскинулся в роскошном кресте. Широком. Удобно. Мягком.

Напротив сидел человек с большими руками. Сидел и говорил. Потом стоял и говорил. Потом ходил и говорил.

Шел третий час встречи.

«Интересно, – думал Кларк, – сколько часов он так может? Фидель Кастро мог пять».

– Я готов на все. Все сделаю. Верни только все, как было. Тишь да гладь. Мы маленькая спокойная страна. Сделай что-нибудь с их мозгами. А то взбунтовались как подростки. Я столько лет держу эту страну железной хваткой. Как родитель для них. От врагов защищаю. Кормлю, пою. Говорю, хочешь зарабатывать – иди работай. Мне сколько этих бизнесменов спасибо говорили. Говорят, спасибо, Потап Потапыч, и налоги тут маленькие, западу и не снилось такое. И контроль щадящий. И для инвестиций климат хороший. Все для рабочего человека. Сколько их состояние при Потапыче сколотили. Ты посмотри на их дворцы, посмотри на их машины. В ресторанах едят, отдыхать за границу ездят. Разве мне это снилось, пока я Главным не стал.

Сейчас вон какой бардак везде в мире творится. Потапыча на них нет, я бы быстро там порядок навёл.

Резко остановился, пристально посмотрел на Кларка.

– Слушай, ты же непростой человек. Многое можешь. В Америке черт-те что творится. Им хороший хозяйственник нужен. Я, ты знаешь, в английском не сильно силён. Надо подтянуть. А вот Главный я – огого! Ты знаешь, что я тебе скажу, я старше тебя, опытней, так вот: Главными не становятся, ими рождаются. Потап Потапыч может быть Главным везде, и Америки могу, и Англии могу, и Японии могу.

«Включи экран», – мысленно сказал Кларк.

Перед глазами загорелся экран.

«Подробности про экспонат».

На экране появилось досье. Родился, женился, был идеологом, стал Главным.

«Нет, не это, – нахмурился он раздраженно. – Страхи. Какие у него страхи?»

Вверху экрана замигала оранжевая лампочка. Система в режиме сбора информации.

Кларк устало прикрыл глаза.

«В системе уже есть досье. Этот эксперимент в пятерке актуальных. Просто найди досье и покажи его мне».