Игорь Сотников - Журналист в кармане. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика – 4

– Так это баба Люба. – Клава несколько успокаивается, по характеру заявления угадав носительницу этого голоса. Ну а чтобы не обострять с ней отношения и не провоцировать её на заявление в свой адрес такого же грязного характера, – хотя подошвы его ботинок чисты, – Клава, не пускаясь с ней в дискуссии, разворачивается, и потихоньку, но очень быстро, устремляется вон отсюда. Где он по выходу из этого подвального этажа, и сам того сразу не заметив, натыкается и в результате сталкивается с Михаилом.

И хорошо, что на месте Михаила оказался он сам, а иначе бы находящийся на его месте незнакомый для Клавы человек, скорей наверняка, чем по другому, беспрецедентно уважающий себя и нетерпящий, когда кто-то смеет пересечь границы его зоны комфорта, принялся нервничать и недоумевать, не понимая, куда это Клава смотрит. А вот Михаил ничего этого не выражает, а он можно сказать, догадывается, куда смотрит Клава.

– Да тебе, как я посмотрю, – усмехнулся Михаил, – уже не терпится взяться за дело. Так и разбрасываешься энергетикой, никого перед собой не замечая. – А Клава и не собирается его разубеждать. – Ну а ты, готов? – спрашивает Клава.

Ну а Михаил в собственном репертуаре. – Если не считать лёгкого голода, то, пожалуй. – Клава же уже по собственному опыту зная, куда заводят такие вот предложения Михаила подкрепиться, пропускает мимо ушей это его предложение и интересуется другим вопросом. – А что насчёт нашего вчерашнего дела?

– То, что ты о нём не забыл, переключившись на редакторское задание, это хорошо. – Сказал Михаил. – Можешь за него не переживать, я о нём точно не забуду. Как-никак это твоё первое дело, и мы обязаны довести его до итогового результата. Сейчас же нам там делать по большому счёту нечего. Они пока осваиваются в новых для себя условиях, утрясают своё понимание новой реальности, и всё такое в том же духе. Так что дадим им время для акклиматизации и саморазвития, а затем уж посмотрим, к чему они пришли. Ну а сейчас…– Михаил посмотрел в сторону выходных дверей и добавил, – нам сюда.

Клава посмотрел по направлению взгляда Михаила, и не видя иного отсюда выхода, согласился принять это предложение Михаила. А так-то он внутри себя для себя решил, не быть последовательным предложениям Михаила, ведущим его в разлад с собой.

Но одно решить, а другое …А другое, а на него посмотрим после.

Глава 6

Самое притягивающее и интересное в представлениях и презентациях, это то, что ты себе только представляешь, что там увидеть сможешь, а увидеть ожидаешь то, что и представить себе не можешь.

– Ну что, бывал в таких местах? – с каким-то прямо самодовольным и как будто ему Клава всем происходящим обязан, задаётся вопросом Михаил, не пропуская взглядом мимо себя ни одной юбки. А вот то, что всех этих юбок здесь, в полном огней и в его блеске таких же блестящих, очень представительно выглядящих гостей, зале-галерее, со своим конференц-залом, где как правило и проводятся различные форумы, конференции и вот такие представительные презентации, до невозможно ещё позавчера представить крайне мало, – их место заняли брючные костюмы или ещё что-то в этом удивительном роде, – совсем не оправдывает Михаила в такой на них отвлечённости. Я мол, хочу напоследок запечатлеть в своей памяти уходящие в небытие реалии когда-то мной понимаемого и не столь обманчивого мира.

А Клава хоть и сам не всегда поспевал за прогрессом и за всеми этими веяниями моды, всё-таки он прекрасно видит куда клонит Михаил – ниже ватерлинии приличий. И ему нет особой разницы, что юбка, что брючный костюм, и он бы всё равно нарывался на неприятности своим ничего не упускающим из виду взглядом. А что касается его вопроса, то Клава не такой как он жлоб и заносчивый тип, и если он не был на таких мероприятиях, то он прямо так об этом и скажет, и не будет увиливать от ответа, заявляя: «Не люблю я всю эту суету».

– А я вот люблю потолкаться среди вот таких напыщенных и много о себе думающих людей. – Наверняка, вот так бы ответил и ответил Михаил и в этом прямом случае. – Чем тщеславные люди хороши, – а без этого демонстрируемого, не обязательно эпатажно, в виде надутости губ своей спутницы (а это есть демонстрация её запросов в виде недовольства, а не то, что все думают – вот как они ловко надули тех, кто оплачивает эти их надутости), что уже прошлый век, а наглядно показного первостатейного греха, тебя и не пустят под своды этого зала (знать не знаю и не узнаю в этом приличном человеке миллионщика Терентия Булычёва, первейшей скотины и охальника), – так это тем, что они при себе и в себе ничего удержать не могут, и их на этом ловить можно.

«А Сил Силыч Морозов нынче в ударе». – Так, за между прочим, подойдёшь к Терентию Булычёву и мимоходом бросишь эту фразу. А этот Сил Силыч для Терентия Булычёва первый враг и конкурент на рынке технологических услуг, и он не только его терпеть не может, а он готов его убить, и даже пару раз пытался это сделать через подставных лиц. Чтобы значит, зачистить рынок от недобросовестных и отсталых конкурентов, и увеличить долю своей компании на этом рынке услуг. В общем, благие намерения были у Терентия Булычёва. А вот Сил Силыч так не считает. А всё потому, что он отсталый и только с собой считающийся человек, и ему наплевать на Терентия Булычёва, и он вообще живёт ему и его стараниям вопреки, наняв себе в телохранители ниндзей из Японии.

Ну а так-то они друг другу улыбаются при встрече на вот таких мероприятиях, и многозначительно посматривая друг на друга, интересуются вначале здоровьем и как дела (не дождёшься гад), а затем желают друг другу не чихать и всего связанного со здоровьем. После чего расходятся в разные стороны и, заняв свою половину зала, который они мысленно уже поделили, начинают строить планы по подрыву здоровья своего конкурента. Не забыв для начала для дезинфекции прополоскать горло крепким напитком. Ведь не просто так Сил Силыч, а затем уж Терентий Никифорович, так волновались здоровьем друг друга, и любую деталь из сказанного друг другу, тот же намёк на кашель, никак нельзя упускать из виду.

И вот в один из трагических моментов для Сил Силыча, когда подосланные Терентием Булычёвым люди, выкрутили находящуюся на потолке массивную хрустальную люстру из своих держателей и она в один присест прочно вогнала в пол ниндзей Сил Силыча, а самого его она пока что оставила помучиться на глазах Терентия Булычёва, придавив собой лишь его грудную клетку, – сейчас Терентий подойдёт к нему и, встав ему ногой на грудь, напоследок всё ему скажет, – мимо него проходит Михаил и сбивает его с этой интересной мысли вот таким своим заявлением о Сил Силыче.

А Терентий Булычёв, одёрнутый этими словами Михаила, возвращается из своей фантазии и ёб-та, что я вижу: Сил Силыч во всю над ним, – а над кем же ещё, – насмехается, позволяя себе такие тонкости по отношению к одной крайне эффектной и элегантной леди, что только человек с улицы и не в теме, кто есть такой Сил Силыч, большой меценат и ценитель всяких художеств, его не поймёт, сочтя эти выходки и ручную предприимчивость Сил Силыча по отношению к эффектно выставленному напоказ заду этой всё, всё, а особенно Сила Силыча, понимающей леди, за какую-то грубую недопустимость в публичном месте и на людях. А может оттого-то этот человек с улицы так допускает себе думать и решать за Сила Силыча, что он не допускаем в такие высококультурные и интеллектуальные общества (он интеллектом не блещет, вот и рассуждает так примитивно).