Серафима Дашкевич - Исполнители кармы. Книга судьбы

Богатые рисунки на перилах, выполненные из металла, рассказывали историю всего народа за много тысяч лет и удивляли искусными формами с изображением разных сцен. А встречающиеся на пути двери были настолько разными, что казалось, будто здесь собрали самые причудливые полотна со всего мира! Любые цвета и формы, какие только можно себе вообразить! Квадратные, треугольные, круглые; деревянные, каменные, металлические; резные, крашеные, кованые… Некоторые – со вставками драгоценных камней, в других виднелись огромные ниши, в третьих, будто в зеркале, отражалось всё пространство вокруг. Как раз в одну из таких и засмотрелась Алла, пристально разглядывая своё отражение. Опустив косу, она покрутилась в разные стороны, проверяя, чтобы складки юбки лежали ровно, чуть поправила слегка растрёпанные светлые волосы, непослушно торчащие из-за ушей, и, коснувшись медальона на груди, отодвинула его в сторону, так чтобы тот висел ровно по центру. Затем, подойдя чуть ближе, она внимательно посмотрела на своё тоненькое личико, чуть улыбнулась, провела ладонью по щекам, будто хотела смахнуть с них еле заметные веснушки, и, удовлетворившись своим видом, слегка неуверенными шагами направилась вверх, держа путь к кабинету Велима.

– Направо, вверх и два пролёта налево… – приговаривала она, изрядно утомившись крутым подъёмом. – Или нет: один налево… и потом вверх… – девушка на мгновение испугалась, что забыла дорогу, но, собравшись с мыслями, преодолела последние этажи, оказавшись в итоге у зелёного полотна, очень слабо походившего на дверь. Единственным элементом, напоминающим привычный вход в комнату, была деревянная рама вокруг проёма, выкрашенная в салатовый цвет, в остальном же это напоминало скорее нишу, достаточно глубокую и объёмную для того, чтобы в ней поместился целый сад с цветами и небольшими деревьями, источающими изумительный, сладко-медовый аромат, разлетающийся на несколько этажей ниже.

Алла неуверенно постучалась, ударив кулачком по деревянной раме. Страх высоты поборол смущение, и, в очередной раз кинув взгляд в сторону общего зала, девушка, не дожидаясь приглашения, приоткрыла дверь, чтобы войти.

– Доброго дня, Велимир! – проверещала она.

– Здравствуй, здравствуй! Заходи, присаживайся, – старик, радуясь гостье, присматривался к знакомому лицу и нагрудному бейджу с именем Аллочка. – Кажется, мы с тобой знакомы, ты чуть не сбила меня с ног вчера утром! – подшучивая над своей неуклюжестью, мягким голосом сказал Велим, узнав новую сотрудницу.

Алла, однако, восприняла это как укор в свою сторону и немного смутилась.

– Проходи, милочка, садись. Рассказывай, как прошёл твой первый рабочий день.

– Всё хорошо, спасибо! – девушка прокралась к деревянному стулу и, несколько раз споткнувшись о раскиданные по всему полу деревяшки, села возле стола в центре комнаты.

– Вот, держи, угощайся! – Велим протянул коробку с кексами, как бы извиняясь за неудавшуюся шутку. Алла жест оценила и, глядя жадным взглядом на пирожные с розовым кремом и цветными вафельными трубочками сверху, не удержалась и потянулась за угощением. Старик же, намурлыкивая себе под нос песенку, поставил на стол всю коробку и облизал слегка испачканный палец.

– Ну, дорогуша, с чем тебя отправили?

– Вот, – Алла протянула книгу свободной рукой, – отклонение от линии.

– Давай… посмотрим, что там.

Старик с осознанием дела прошмыгнул за огромный шкаф, разделяющий кабинет на две условные зоны, и принялся со скрипом передвигать довольно увесистые предметы, устроив настоящий погром. Что-то с громким звуком упало на пол, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности. Доедая вкусное угощенье, она наблюдала, как круглые чехлы катились по полу, присоединяясь к остальному разбросанному хламу.

Что происходило в этот момент за стенкой, Алле приходилось только догадываться, и она с интересом рассматривала кабинет старика, утопающий в солнечных лучах. Большие круглые окна с деревянными подоконниками были уставлены цветами и располагались так высоко, что девушка, встав на носочки, могла разглядеть лишь кусочек голубого неба. Кабинет Велима, как и все остальные комнаты, расположенные на южной стене министерства, выгодно отличался от основных помещений наличием естественного освещения, что придавало пространству особенное ощущение уюта и тепла. Чуть не уронив глиняный горшок, девушка снова переместила своё внимание на предметы вокруг, взгляд её терялся в немыслимом беспорядке, пытаясь зацепиться за что-нибудь привычное. Полки ломились от каких-то баночек, коробок, книг, непонятных фигурок и инструментов. На стенах висели деревянные механизмы, о назначении которых ей приходилось только догадываться. Небольшие табуреты и металлические подставки, хаотично размещённые по углам, были заставлены цветами, немытыми чашками и другим барахлом, а некоторые из них и вовсе покрыты толстым слоем пыли. Всё вокруг, включая большой стол в центре, за которым сидела Аллочка, казалось игрушечным и миниатюрным, что вполне соответствовало габаритам хозяина этого кабинета.

Девушка, захватив с собой ещё один кекс, подошла к стене напротив двери. Та, на удивление пустая и не загромождённая никакой мебелью, вмещала лишь несколько рамок по краям и имела небольшой выступ посередине. На немногочисленных полотнах красовались композиции из сухоцветов, рядом можно было увидеть картины маслом или вышитые крестиком пейзажи. Алла с интересом уставилась на деревянную фреску с глубокими рисунками берёзовой коры, очень любопытно замаскированными под стволы деревьев. Изображение казалось очень живым, и ничего подобного девушка раньше не встречала.

– Нравится? Я делал, – немного смущаясь, окликнул Велим, явно желая услышать критику в адрес своей работы.

– Красиво… И очень необычно… – ничуть не слукавила Аллочка. – А это? Тоже вы? – она указала пальцем на композицию из пуговиц.

– Да, долго коллекционировал, и вот… – старик не договорил, и его рассказ прервал крик девушки, которая обернулась на странные хлюпающие звуки со стороны шкафа.

– А-а! – вскрикнула она, вжавшись в стену и схватив косу в охапку. – Что это?!

Велим на мгновение растерялся, не ожидая такой реакции на своего питомца, который лениво облизывал с морды остатки розового крема.

– Это Добрыня, мой пёс, – пожал он плечами. – Вполне себе безобидный и не кусается.

Алла испуганно смотрела на остатки кексов, которые только что стояли на столе. Последняя вафельная трубочка хрустнула в зубастой пасти, нагнав ещё больше жути, а нежные сливки капали с огромных клыков на пол.