Дарья Еремина - Живой проект. Том 1

– Пойдем купаться? – позвал старик, подходя.

Александр обернулся, очнувшись, и отрицательно качнул головой. Федор Иванович удивленно остановился.

– Саша, но ты ведь никогда не купался в море! Пойдем!

– Нет, Федор Иванович, пожалуй, я воздержусь, – мужчина развернулся, чтобы уйти.

– Саша, да что с тобой? – старик не без обиды упер кулак в худой белый бок. – Я привез тебя сюда в надежде, что ты развеешься! Хотел, чтобы ты отдохнул, получил удовольствие. Я хотел, чтобы тебе было хорошо…

Александр замер, резко обернулся и разразился громким смехом. Ученый в недоумении наблюдал, как молодой человек удаляется, поднимаясь все выше по пляжу и смеясь. Он искренне надеялся на то, что в глазах его мальчика, когда тот обернулся, мелькнули лишь отблески заходящего солнца и переживаний из-за женщины, оставленной на Арктике-1. Через мгновение он подумал, что увиденное ему и вовсе померещилось.

Они поднялись затемно, чтобы успеть обойти как можно больше в вечном городе. Федор Иванович хотел, чтобы Александр своими глазами увидел Рим. Не прошло и пяти часов как среди немногочисленных туристов, живой проект увидел Колизей. Когда время подошло к полудню, они спрятались в прохладном сумраке ресторанчика.

– Рим – образчик рукотворного величия, прошедшего через века, – сказал Федор Иванович.

– Рим – образчик цивилизации, возведенной силой рабов, – ответил Саша.

– Неужели, тебя не восхищает то, что ты видишь?

– Федор Иванович, – начал живой проект, но тряхнул головой. Он в язвительной манере хотел ответить, что восхищения ему, пожалуй, и не досыпали, но осекся. Его злость была непривычна ему самому. Он с удивлением признавал, что власть этой темы над ним подпитывает человек, оставшийся в тысячах километров.

– Если позволите, – снова начал Александр не в пример мягче, – я пришлю текст для первого доклада.

– Конечно, Саша. Уверен, объединив то, что мы оба имеем сказать, в итоге получится бомба. Но прежде я планировал… – старик отвел взгляд и поджал губы, – попытаться арендовать тебя.

Александр вздрогнул, как от пощечины. Напрягшись всем телом, будто окаменев, он проговорил глухим голосом:

– Не смейте.

– Пойми, Саша, если у меня получится, если «Живой проект» пойдет на сделку, это обезопасит тебя и даст ту свободу, что будет так необходима для дальнейших действий.

Александр выдохнул, словно сквозь развеявшийся туман увидел, что опасность – всего лишь мираж, пугало. Его голос стал мягче, он просил:

– Если вы не хотите смертельно унизить меня этим актом, приравнять к рабам, подлежащим купле – продаже, не делайте этого, прошу вас, – он сделал паузу, впиваясь взглядом в глаза собеседника. – Этого достаточно, но есть и другие причины. Я должен быть одним из живых проектов корпорации, таким же, как все. Более того, мне необходимо оставаться внутри корпорации для работы, – он вздохнул, окончательно успокаиваясь. – Поймите, я хочу сделать так, чтобы не приходилось опасаться за мою безопасность… как итог, а не как первый шаг вперед с поджатым в страхе хвостом.

Старик с минуту молчал, придавленный взглядом собеседника. Потом он тихо согласился:

– Хорошо.

***

Тем временем, на укутанной в снега станции Арктика-1 куратор проекта Ольга Петровна Карпова спустилась на лабораторный этаж. Пока ее подопечный готовился покинуть танк, она изучила всю предоставленную документацию и маялась со скуки. Сообщение об открытии танка застало ее врасплох. Она чувствовала себя неуютно и одиноко среди множества незнакомых безразличных людей, гуляя в повторяющихся лабиринтах коридоров станции. Сообщение знаменовало переход от ожидания к действиям, непосредственно работе. Ольга была взволнована. Это вылилось в непрофессиональную нервозность и претензию:

– Почему вы не предупредили об открытии танка? – возмутилась Ольга, входя в кабинет группы Степана Денисовича. Сейчас здесь находился лишь лаборант, следящий за состоянием нового живого проекта.

– Мы работаем по графику, Ольга Петровна, – удивился лаборант и кинул взгляд на панель, транслирующую картинку из соседнего отсека и статистику, – вам же предоставили график?

Женщина отступила, признавая свою неправоту, и спросила, как ни в чем не бывало:

– И как дела?

– Послезавтра начинаем подготовку. Мозг в порядке, мышцы приходят в тонус, пищеварительная система в норме… – лаборант поднял к ней лицо, – вы же все видите.

– Да если бы я еще что-то тут понимала, – озадаченно нахмурилась женщина, – сообщите мне дополнительно, когда Валет будет готов приступить к тренировкам.

– Валет? – не понял лаборант.

– Этот экземпляр, – указала Ольга пальцем на одну из транслируемых картинок, – Валет.

– Ольга Петровна, при всем уважении, – лаборант поднялся, – у меня есть свое начальство. Вам предоставлен график подготовки. Если возникнет необходимость внести изменения, вам об этом станет известно в первую очередь.

– Хорошо.

Ольга вышла из кабинета, примыкающего к отсеку, где находился мастер-образ нового живого проекта. Она была готова к тому, что персонал воспримет куратора от «Руси» не иначе как помеху в работе, надзирателя и шпиона. Но со своей внимательностью тоже надо было что-то делать.

Открыв смежную дверь, она на мгновение замешкалась. На столе, по грудь прикрытый белой простыней, лежал юноша лет шестнадцати. Он был среднего роста, бел и неимоверно худ. Ольга впервые видела живой проект на данной стадии. Самое начало, приведение жизненных функций в норму, пробуждение. Парню предстояло научиться говорить и мыслить в рамках своего функционала. Вместе с тем его ждала жесткая, не щадящая физическая подготовка и обучение. И главное, что ему предстояло – научиться беспрекословному подчинению. На все это у живого проекта было два года.

– Ольга Петровна, проект находится в стадии быстрого сна. Может проснуться, – донесся голос лаборанта из динамика.

– Спасибо, – кивнула Ольга и вышла из комнаты, так и не подойдя к юноше на столе.

Войдя в свою комнату, она остановилась и понуро обежала помещение взглядом. Комнаты персонала станции не отличались от рабочих кабинетов и учебных классов – такие же серые и угрюмые. На стенах все еще горели документы, оставшиеся после подготовки предыдущего мастер-образа. На комоде, в холодном, призрачно-голубом свете вазона яркими красками застыл кусочек подмосковной осени: букет, присланный Петром. Ольга была уверена, что это приказ Михаила, который в свою очередь предвидел, что от его цветов она тут же избавится.

За окном мела пурга и не было видно неба. Еле-еле добивающий до окон станции свет купола придавливал своей ненатуральной в этой белоснежной пустыне желтизной. Поежившись, женщина обхватила себя за плечи. Она планировала забыться в работе, занять мысли чем-то важным и существенным, перестать думать об исчезнувшем уже больше месяца назад человеке, но его лицо и голос и тепло ладоней и внимательный взгляд и заразительный смех и весь он не отпускал ее, преследуя ежесекундно, неумолимо.