Владислав Макаренко - По ту сторону времени

Джон так и не узнал, что случилось с его отцом. Кэтрин убеждала его в том, что папу отправили в длительную командировку с каким-то очень ответственным заданием. Но мальчик не верил этому. Он чувствовал, что что-то здесь не так. Дело, конечно, было вовсе не в том, что Мартин стремился к справедливости в школе. Но истинную причину исчезновения отца Джону так и не удалось узнать даже много лет спустя.

Когда отца не стало, девятилетний сирота почувствовал, как сильно изменилось отношение учителей к нему. Они старались относиться к нему с чуткостью и пониманием, пытаясь убедить маленького Джона в том, что его отец просто уехал по работе и очень скоро вернется. Мальчику эта перемена показалась подозрительной, он не верил ни им, ни своей матери.

Исчезновение отца сильно повлияло на Джона. Он очень быстро повзрослел и стал совсем иначе воспринимать мир вокруг себя. Он вдруг понял, как тяжело приходится его матери, и перестал спорить с ней, пытаясь докопаться до истины. Мальчик убедил ее в том, что верит ей, и ждет отца так же, как и она.

И все же, с каждым месяцем он все больше убеждался в том, что его обманывают, и отец никогда не вернется. В какой-то момент Джон вдруг почувствовал, что он начинает проще относиться к происходящему. Он уже забыл, что такое спорить с учителями, и даже начал общаться со своими одноклассниками. Его мать была очень рада этой перемене, ей давно хотелось, чтобы ее мальчик начал жить нормальной жизнью.

Вместе с тем, Кэтрин понимала, что это далеко не нормальная жизнь. Они с Мартином всегда мечтали, что случится чудо и их Джонни не придется жить в том ужасном мире, в котором он родился. Когда молодая мать осталась одна, она стала еще больше переживать о своем сыне. Она понятия не имела, что ждет их завтра, и как она сможет защитить своего ребенка, если это понадобится.

Порой несчастная женщина жалела о том, что ее ребенок не такой, как все остальные. Она задавалась вопросом, а правильно ли они с Мартином поступили, решив оградить своего сына от всепоглощающего влияния страшного мира, в котором они живут. Возможно, стоило просто позволить системе поглотить его? Вот они с Мартином решили противиться тому, что их окружает, и где они сейчас? Разве они счастливее всех остальных? С большим трудом Кэтрин боролась со своими сомнениями и с искушением рассказать сыну правду. Все, что ей оставалось – это молиться о том, чтобы с ним было все в порядке.

Возможно, именно поэтому миссис Болтон была отчасти рада переменам, которые происходили с ее сыном. Кто знает, может, Джон действительно становится таким же, как все, вопреки всем их с Мартином стараниям? А что если они уже что-то сделали с ее сыном, велев ему никому об этом не рассказывать? Сердце матери разрывалось, когда она думала об этом. Она не знала, что будет лучше для ее мальчика. Она терялась, пытаясь решить, стоит ли говорить ему правду.

Наконец, Кэтрин поняла, что лучше оставить все как есть. Пусть ее сын живет, как все остальные дети, нет смысла подвергать его риску. Он и так уже натерпелся за свои первые годы в школе. Джон перестал задавать матери вопросы о своем отце, перестал жаловаться на то, что его обижают в школе, чем доставил ей немалое облегчение.

Проблемы снова начались только тогда, когда Джон уже заканчивал школу. В отличие от других учеников, он не мог определиться с работой, на которую хочет устроиться. В то время как его товарищи с восторгом предвкушали работу грузчиков или уборщиков, молодому Болтону все это казалось чем-то совсем неподходящим для него. Он был уверен, что может делать другую работу. Только вот он не мог понять, какую именно.

Несогласие Джона с профориентацией снова напомнили Кэтрин, что ее сын не такой, как все. Она вновь убедилась в том, что он не слился с остальными, не подстроился под систему. Сын снова начал донимать ее вопросами, раздражаясь из-за того, что он так непохож на других. Любящая мать уже была почти готова к тому, чтобы рассказать Джону правду. Она решила, что поговорит с ним обо всем на его день рождения.

Но рассказать обо всем сыну Кэтрин не успела. Внезапно она заболела и умерла. Она провела в больнице два дня, и за это время Джона ни разу так и не пустили к ней. Так он остался один в мире, который совсем не подходил для него.

Рабочий день подходил к концу. Нельзя сказать, что Анна была этому очень рада. Для нее, как и для большинства ее коллег, работа была одной из самых значительных составляющих жизни, если вообще не единственной. Все они работали семь дней в неделю, в среднем по десять часов в сутки. Выходные у них случались только по особым случаям, но и тогда никому не давали возможность самостоятельно распоряжаться временем. Например, в День Республики, который ежегодно отмечался 17-го сентября, все жители должны были собираться на площади у городского вокзала для торжественных мероприятий. Многие из рабочих не имели ни малейшего понятия, в честь чего именно они собираются и что празднуют. Большинству из них было достаточно осознавать, что Республика существует и существует она очень давно. Они знали, что их город – лучшее место на земле, и ничего другого им знать не нужно было.

Анна не любила читать и как большинство, не слишком вникала в историю. Ей было нечего делать дома. Детей у нее не было, соседей, с которыми она общалась, тоже. Поэтому она нередко оставалась на работе немного дольше, чем было нужно. Да и ее роль в компании служила поводом уйти позже остальных. Она была счастлива, делая свою работу. По крайней мере, она была в этом абсолютно уверена. Еще в детстве на одном из уроков по социальному порядку, она почувствовала, что хочет быть уборщицей. Ей нравилось, что она может бывать практически во всех помещениях здания, она получала удовольствие оттого, что делала все вокруг чище. Сейчас ее обязанности не ограничивались уборкой помещений, нередко она помогала Дэну и другим рабочим на складе, и все же, именно в том, чтобы наводить чистоту, она видела свое предназначение.

Поезда со станции под зданием их компании до района, где жила девушка, ходили постоянно, поэтому для нее не составляло проблемы попасть домой, если она немного задержится на работе. Нужно было только помнить, что последний поезд отбывает в 7:30. Никто не мог уехать позже. Все рабочие хорошо знали, что те, кто не успеет покинуть офис до отбытия последнего рейса, будут сурово наказаны за нарушение общественного распорядка. Отчасти именно поэтому многие из них предпочитали отправляться домой на более ранних поездах или, по крайней мере, спускаться на станцию задолго до времени отправления последнего рейса. Стоит отметить, никто из них никогда не опаздывал на последний поезд, предпочитая не проверять на практике, к чему это может привести.