Ирина Лазаренко - Сад зеркал

Красавчег изложил все предельно ясно. Но все-таки что-то меня в этой истории смущало. Совесть – оно, конечно, дело понятное. От нее, как известно, далеко не скроешься, все равно заест. Но вот откуда она могла взяться у такого прожженного циника, как Коля Факел – вопрос с подвывертом. На него попробуй ответь. Колька попал в Большой Исток не младенцем, а вполне взрослым дяденькой с устоявшейся психикой и жизненным укладом. Очень уж обычников не любил. А чего их любить, когда они его двадцать лет за человека не держали.

– Скромное жилье, подбрось да выбрось.

– А у тетушки Клык Марьи Ивановны хором нет. У нее рабоче-крестьянское общежитие. Да и с санитарными нормами вечные проблемы, – с ядом в голосе сообщил Красавчег.

– Так чего не прикроете?

– Если прикроем, где вся эта шушера ночевать будет. По домам солидным пойдет, горло драть будет. Лучше уж здесь под присмотром.

– Логично, подбрось да выбрось. Только одного не пойму. Говорили, Коля Факел погиб, только что-то тела не вижу.

Я оглянулся по сторонам. Нигде ничего подозрительного. Постель не прибрана. На шатком столе, застеленном дешевой китайской клеенкой, початая бутылка коньяка, две пустые рюмки, тарелка с недоеденной закуской, по которой бегал таракан, ища пути к отступлению, под столом наблюдалась пустая коньячная бутылка. Вот и весь натюрморт.

– Да, кстати, а где тело? Мы сюда что, жилищный вопрос приехали обсуждать? – возмутился Красавчег. – Капитан, проясни ситуацию. Капитан, ты где?

Капитан вырос как из-под земли. Попытался отдать честь, вышло скомканно.

– Осмелюсь доложить. Тела-то нет.

– То есть как нет, подбрось да выбрось, – изумился я до невозможности.

– В привычном понимании тела нет, – испугался капитан.

– Что значит в привычном, непривычном. Я перестаю вас понимать, капитан. Потрудитесь внести ясность, – закипел Красавчег.

– Так это. Вот все, что осталось от Коли Факела, – сказал капитан и кивнул на стену позади нас.

Резко обернувшись, я заметил огромное выжженное пятно на белой стене. Теперь понятно, почему я его не заметил. Пятно формой напоминало человеческий силуэт, поверить в то, что это все, что осталось от Коли Факела, было очень трудно.

– Подбрось да выбрось!!!

– И не говори, – выдохнул изумленный Ник Красавчег. – И как такое могло произойти?

– Чтоб мне быть таким умным, – ответил я. – Вы уверены, что пятно и есть наш потерпевший? Других тел нет?

– Наши спецы соскоблили пепел со стены, провели анализ, достоверно пепел принадлежит Факелу. Даже Карма подтвердила, – смущаясь отчего-то, сказал капитан.

– Ну, если Карма подтвердила, то сомнений быть не может. Тогда мы в глубокой заднице. Я не представляю, что тут могло произойти, что нашего Колю так раскорячило.

– Будем копать, – сказал задумчиво Красавчег. – Одно ясно, Факел последний вечер своей жизни провел в бурной компании. И успел хорошо отдохнуть. Надо найти альтера, с которым вчера Коля умеренно возлиял. Капитан, ставлю задачу. Обойдите соседей, опросите народ, кто что видел. А мы с преподобным поедем. Нам тут больше делать нечего. Появится что серьезное, звоните.

– Ты слышал, Крейн, про нас с тобой уже стихи слагают? – поднимаясь по ступенькам крыльца, заявил Ник Красавчег.

– Подбрось да выбрось, неужели. И чем же мы так прославились и заслужили, – удивился я.

Наш народ стихосложением не очень-то балуется. Не та закалка. Правда, есть исключение – Дамиан Болтун. Тот любит покуражиться над словом. Понятное дело, от его слов мир чуть-чуть меняется. Грех не воспользоваться такой возможностью.

– Догадайся с трех раз, и оба раза как в небо, – Красавчег приземлился в кресло напротив и хищно осмотрел плетеный столик на предмет чем бы поживиться.

Сграбастал бутыль с вискарем, налил мне, не обнаружил второго стакана и, не церемонясь, хлебнул солидно из горлышка.

– Подозреваю, что во всем виноват Коля Факел, вернее его нелепая смерть.

– Зришь в корень. Хочешь послушать сатирические вирши?

И, не дожидаясь моего согласия, Ник продекламировал:

– Хорошо сказано, ничего не скажешь. Подбрось да выбрось.

– Там еще продолжение есть. Слушать будешь? – лукаво спросил Красавчег.

– Избави меня боже. Еще под вечер портить себе настроение. Как твои кентавры продвинулись в поисках злодея, прикончившего Факела? Или куплет и есть свежие сводки с полей?

– Других новостей сообщить не могу. Топчемся на месте. Соседей опросили, так они словно ослепли напрочь. Никого не видели, ничего не знаем, – развел руками Красавчег и облизнулся на вискарь.

– Подожди. А кто у нас на районе умеет глаза красиво отводить? – закралась мысль в голову.

– Проверял уже. Майк Гнутый к этому делу непричастен. Он уже три дня как животом мается, с белого друга не слезает. То ихтиандра зовет, то похоронные марши играет.

– Плохо. Версия красивая, – искренне расстроился я.

– А еще какие-нибудь светлые версии есть, Крейн? Или мы правда больше ни на что не годны?

Чувствовалось, что за последние два дня, что прошли с момента смерти Факела, Красавчегу сильно досталось. Работы шквал, а тут еще и общественность негодует, что среди них убийца как у себя дома разгуливает, и никто ничего не делает, чтобы помешать ему творить нехорошее.

– Пока в голову ничего не идет. Пусто, словно в бункере в раю. Кому мог Факел помешать. Он же мирный человек. На чужое никогда не зарился. А если и подрабатывал на себя чем незаконным, то никому от этого плохо не было, – задумчиво произнес я.

– Люди испуганы. И их можно понять. Может, встретимся со Злым. Он везде летает. Все видит.

– И что нам от Злого, подбрось да выбрось. Он-то, конечно, летает, только вот в окна к людям не заглядывает. Не поможет он нам. Надо кентавров твоих строить да по злачным местам пройтись. Может, кто что слышал. И внимательнее место преступления осмотреть. Не может там совсем следов не остаться.

В глубине дома послышался телефонный звонок. Вставать лениво, идти куда-то тем более. Вечер все-таки поздний, кому мог я потребоваться. Но телефон проявлял настойчивость. Пришлось уважить незнакомого собеседника.

В трубке слышно было тяжелое дыхание, словно кто- то со всех ног бежал на последний сороковой этаж небоскреба.

– Это дом преподобного Крейна? – спросили.

– Да. Чем могу быть полезен?

– Шериф у вас? Он к вам направлялся. Нам очень нужно с шерифом поговорить, – одышка усилилась.

– Ник, тебя хотят, – позвал я Красавчега, зажав трубку рукой.