Егор Мельшин - Лейтенант Деннинг

– Да уж наверное, – сказал сержант Нойтер.

Солдаты напряглись. Из-за завесы не доносилось ни звука. Люди держали белую колышущуюся стену под прицелом, унимая возникшую от перенапряжения дрожь в руках. Только у командира второго отделения, сержанта Дрейла, казалось, были железные нервы. Тучный и спокойный, он неспешно сворачивал самокрутку, распространяя ауру уверенности вокруг.

Вдали слышался едва различимый гул. Нельзя было сказать, что или кто его издает. Имперцы переглянулись. Дрейл, на мгновение замерев, смочил края папиросной бумаги слюной.

Гул нарастал, приближаясь. Это не был ни вой ветра, ни какой либо еще природный звук – выросший на сельхозпланете Нойтер научился отличать таковые друг от друга. Еще немного, и в монотонном гудении возможно было различить отдельные элементы. «Ааааа», «Рааааааа-аааа!». Это сотни повстанческих глоток орали боевой кличь. Людская лавина стремительно приближалась, будучи невидимой.

– Бросай курить, Дрейл! – крикнул крысолиций капрал.

– Покомандуй мне тут, Снорт, – проворчал сержант.

По рядам пробежал тревожный шепоток. Новобранцы, впервые испытывающие чувство близости огромной людской массы, нервно сжимали цевья винтовок до боли в пальцах.

Из пелены искусственного тумана вынырнули первые враги.

«Огонь!» – пронеслось по траншее, и линии очередей, выпущенных из винтовок и лучеметов, соединили обе враждующие стороны. Выбежавшая из дымовой завесы толпа не разбирая дороги ломанулась в сторону траншей. Только немногие вели огонь из укрытий. Гул, раздававшийся из-за завесы, нарастал, давая знать, что поток будет только набирать силу.

– Это наступление! Мы не справимся одни! – кричал один из рядовых.

Лейтенант и сам чувствовал, что не сдюжит с таким напором. Нойтер же, отстреливаясь, материл солдат за паникерство.

– Нужно вызвать артподдержку! – сказал лейтенант своему заместителю.

– Справимся сами, сэр! – обнадежил Нойтер.

У находящихся в траншее был четкий приказ не прибегать к сторонней помощи. Готовилось крупное, последнее, как надеялись имперцы, наступление. И демонстрировать противнику любые сосредоточенные на данном участке резервы – значит подсказать ему, где и когда это наступление начнется. Командование даже оттянуло часть сил на другой участок, намеренно ослабив оборону. Нужно было показать бунтовщикам, что атаковать тут их, якобы, не собираются.

Лейтенант был на пределе своих возможностей, и с трудом удерживался от паники. Руки так и просились выставить комлинк на частоту дежурной артбатареи. Но он обещал себе слушаться Нойтера до тех пор, пока не наберет достаточно опыта.

– К ближнему бою товсь! – выкрикнул Нойтер, с удовольствием расчехлив не по-уставному сильно заточенный шанцевый инструмент. Остальные же обнажили короткие штатные кинжалы. Юный лейтенант, следуя примеру своего негласного наставника, схватился за офицерский стилет.

Уже без труда можно было разглядеть мимику бегущих в авангарде врагов. Лейтенант отметил, что они боялись не меньше его самого, если не больше. Ближайшему из повстанцев оставалось бежать до траншеи не больше пары секунд. Дуло его винтовки было направлено прямо офицерскую грудь, и бунтовщику нужно было лишь нажать на спуск, чтобы оборвать юную жизнь. Почему он до сих пор не сделал этого? Лейтенант медленно, словно во сне, поднял руку, сжимавшую пистолет, и выпустил заряд. Бунтовщик упал. Его место тут же занял следующий, и офицер приготовился к короткой схватке, которая должна была окончится его смертью. Он не верил, что хоть на что-то способен в обожаемом Нойтером ближнем бою.

Огненно-земляной фонтан взметнулся там, где только что пробегал вражеский солдат. Теперь в этом месте не было ничего, кроме свежей воронки. Новые и новые взрывы раздавались по обе стороны дымовой завесы. Артиллеристы работали с ювелирной точностью – снаряды ложились совсем близко к линии имперских окопов, не навредив ни одному из своих.

– Ай да молодцы! – простодушно восхищался работой корректировщиков Дрейл.

– Идиоты… – разочарованно прошептал Нойтер.

Вскоре пелена рассеялась, открыв взору всю тщетность произошедшего. Нейтральная полоса была усеяна пустыми воронками. Мертвецов почти не было – только те, кто атаковал перед тем, как мятежники выпустили дымы. Кто же тогда издавал все эти звуки?

– Эй, парни, что это за хреновина у того жмура в руках?

Солдат, сказавший это, показал пальцам на одно из тел. Взрыв оторвал парню всю нижнюю половину. Там, где заканчивалась верхняя, висела алая бахрома из обрывков мышц и кишок. Чудом не оторвавшаяся часть позвоночного столба смотрелась подобно обломку палочки, на которую обычно насаживают леденец. В руках трупа чернела непонятная полуразвалившаяся от удара о землю конструкция. Изнутри торчали связки разноцветных проводов. Тело лежало за чертой, бывшей ранее границей дымовой завесы, и понять, что же это за штуковина, было сложно.

– Эй, дайте кто-нибудь «стекла»! – сказал заметивший необычную вещицу солдат.

– Не урони, Райб – протянул свой бинокль Нойтер. Во взводе такой же был только у лейтенанта.

Хохотнув, рядовой приложил окуляры к глазам.

– Что за… Похоже на… О, да тут таких же полно! Парни, нас надули как младенцев!

– А ну-ка, – Нойтер выхватил свой бинокль из рук солдата.

Осмотревшись, сержант только сокрушенно покачал головой.

– Ну и что там? – спросил капрал Снорт.

– Динамики да сабвуферы, – ответил Нойтер. – Представление перед нами разыграли. Да еще и у доброй половины бойцов – игрушечные пушки вместо винтовок. Настоящие жалко было видать.

Капрал Снорт, тоже приложившись к оптическому прибору, вынес свой вердикт:

– Идиотов из нас сделали. Теперь они знают про артпозиции. Уроды, блин. И кто же это, мать его, вызвал поддержку?

– Знамо кто, – сказал Дрейл.

– Угу. Наш заморыш-лейтенант, – закончил сержантскую мысль капрал.

– А артиллеристы взяли, и послушались с первого раза? И не сметь так называть лейтенанта! – одернул собеседников Нойтер.

Два сержанта и капрал прислонились к стенке окопа. Со стороны второй линии траншей уже понабежали санитары. Наблюдая за их копошением, вся троица закурила. Работы у санитаров было не так уж и много – в основном легкораненые. Сержант Аргус Тинк, бывший командиром капрала Снорта, был, похоже, единственным убитым на сегодня. Затягиваясь, капрал уже поглядывал на свое отделение как начальник – ему предстояло сменить сержанта.

– Деннинг! Эй! Ты живой? – кричал кто-то с участка соседней роты.

Ответа не последовало. Курящая троица навострила уши. Деннингом звали их лейтенанта, про которого они в последние минуты боя и думать забыли.