Кирилл Каратаев - Лабиринт

– Это для того, чтобы ты смог встретить свой очередной день рождения.

– Наверное, оно того стоит, – пожал плечами Шилов. – По крайней мере сегодня.

– Даже жаль, что сегодня уже почти закончилось.

Владимир вышел из Министерства. На улице, прячась в дымчатых сумерках, вальяжно наливался червонным золотом поэт-октябрь. Он снисходительно посылал в лицо стрелы тугого, острого ветра и, слегка прищурившись, навевал смутные образы соколиной охоты и языческих хороводов.

Владимир торопливо шел по устланному падшими листьями тротуару и то и дело посматривал за свое правое плечо. Там, за правым плечом, за ним гнался Лабиринт. Плавно и неотвратимо он настигал и уже заранее распахивал свои коридоры для крепких, чудовищных объятий.

Владимир прибавил шаг и на какое-то время оторвался. Он почти бежал, толкая и без того спешащих людей, заставляя посылать ему вдогонку недоуменные, полные укоризны взгляды.

Владимир не извинялся. У него были причины для спешки. У него были причины, чтобы бежать со скоростью человека, который опаздывает на поезд. На поезд, который в свою очередь отходит с опозданием.

Но так быстро Владимир бежать не хотел. И потому он просто упруго шагал по черному асфальту, каждую минуту оборачиваясь и внимательно осматривая пейзаж за своим правым плечом.

– Молодой человек, помогите, пожалуйста!

Владимир с ужасом понял, что призыв благообразной старушки с большой сумкой обращен именно к нему. Владимир очень не хотел сбавлять темп, но воспитание не позволяло проигнорировать законную просьбу о помощи.

Владимир остановился, с улыбкой кивнул и помог старушке поднять тяжелую сумку на двадцать три ступени вверх. После чего с затаенным ужасом оглянулся и увидел, что Лабиринт снова подобрался слишком близко и уже готовит финальный, гибельный прыжок.

«Нет. Не подходи», – прошептал Владимир и, не глядя, бросился прочь от страшного, темного призрака за спиной.

Его ноги срывались в тяжелый, медленный бег, губы шептали проклятия, а глаза искали свет, который легким, взволнованным жестом спасет от настигающей тьмы.

Но единственный свет, который он увидел, был красный сигнал светофора, говорящий о том, что, пожалуй, не стоит так уж торопиться. Минутку-другую можно и постоять, подумать, оценить ситуацию. Покрутить головой, посмотреть, с кем свела тебя судьба на эти краткие мгновения.

Владимир стоял, думал, вертел головой и изо всех сил заставлял себя не оборачиваться через правое плечо. Он очень надеялся, что Лабиринту хватит такта постоять на светофоре вместе с ним. Еще полминуты потерпеть, поскучать, потоптаться на месте. Еще десять секунд. Пять. Пора!

Загорелся зеленый, и Владимир тут же рванулся с места, с удовлетворением заметив, что Лабиринт замешкался, замечтался и безнадежно отстал уже на старте.

– Счастливо, – с сумрачным весельем прошептал Владимир и ускорил и без того суетливый шаг.

Лабиринт нагнал его через пять минут, но в это время Владимир уже нырнул в пропасть метрополитена и намертво смешался с толпой. Перепрыгивая через ступеньки, он сбежал по эскалатору и успел ворваться в последнюю дверь последнего вагона. Поезд тронулся, а Лабиринт остался. Владимир злорадно помахал ему рукой. Владимир забыл, что Лабиринт знает, где он живет.

Они встретились возле самого дома, под красными кленами, у старой, поломанной скамейки. Владимир сделал вид, что сдался, а потом бросился прочь в серый узкий переулок. Продрался сквозь тесно стоящий строй машин, пронесся по детской площадке, забежал за угол соседнего дома и только потом осторожно оглянулся. Лабиринта нигде не было.

– Все нормально, – тихо сказал Владимир и дежурным усилием воли заставил отступить скалящую зубы панику. – Все нормально.

Затравленно оглядываясь, он по стенке пробрался в свой подъезд, не дожидаясь лифта, взбежал на седьмой этаж, вошел в квартиру и резко захлопнул дверь. Разделся и пошел на кухню готовить нехитрый ужин.

– Все нормально, – снова повторил он, бросая в кипящую кастрюлю желтые, симпатичные макароны.

Макароны массово гибли в бурлящей воде, в то время как Владимир безучастно взирал на их мучения. Владимир очень не хотел оборачиваться. Он знал, что, несмотря на запутанный след и крепко закрытую дверь, Лабиринт найдет способ пробраться внутрь квартиры, а потом и внутрь него самого.

Он знал, но до последнего не желал верить, что Лабиринт пройдет сквозь сто дверей, сто замков, триста защитных кругов. Он знал, что Лабиринт уже прошел их все и теперь стоит за его правым плечом. Пристально смотрит на макароны, не желая, чтобы они переварились.

Наконец макароны были готовы. Владимир с грустной улыбкой выключил плиту, повернулся и вошел в Лабиринт.

– Давно не виделись! – с досадой и страхом сказал Владимир в темноту.

Лабиринт ответил ожидаемым молчанием. Несколько секунд Владимир напряженно слушал тишину, потом тяжело вздохнул и пошел вперед. Пошел привычной, пугающей дорогой.

У нее была идеальная улыбка. Безумная ведьмина усмешка, зовущая и пугающая одновременно. Яркая, хищная, бескомпромиссная. Будто ее писал сам дьявол. Писал и хохотал от восторга. В общем, совершенная, безупречная, единственно необходимая.

А еще у нее были кудрявые рыжие волосы и глаза цвета майской листвы. Проще говоря, Владимир влюбился со скоростью падающей звезды. Оставалось сказать и услышать ответ или промолчать и забыть. Но не слишком ли часто мы молчим и забываем?

– Как дела?

– Как дела? – девушка недоуменно выгнула бровь. – И все? А как же про солнце в моих волосах? Про магию моих глаз? Про общее очарование, наконец?

– Подумал, что не стоит вываливать все сразу.

– А потом будет поздно, – девушка показательно отвернулась.

– Еще даже нет девяти.

– На моих – без пяти до свидания.

– Без пяти поцелуев?

– Без одной, – ее голос стал предельно холодным.

– Ты прекрасна, – легко сдался Владимир, – но это не главное. Главное, что, смотря на тебя, я смотрю в сказку. В сказку, из которой не хочется возвращаться.

– Сказка, говоришь, – девушка вновь повернулась к Владимиру. – А если сказка вдруг станет страшной?

– Страшные сказки – моя слабость, – осторожно улыбнулся Владимир.

– Опрометчивые слова!

– Опрометчивость – мое второе имя.

Девушка негромко рассмеялась.

Они стояли в центре шумной толпы, ожидающей начала концерта. Рок-н-ролл во всех его волнующих и трагичных проявлениях. Мероприятие было малобюджетное, и наполнение ожидалось соответствующим. И до этого момента Владимир думал, что зря поддался на уговоры товарищей, буквально силой затащивших его в этот клуб.

– И как же называется сказка?