Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

– И платят ещё?

– Платят. Понимаешь, мы все за деньги работаем. Зар-пла-та , – с усилием выговорил он по-русски. – И уже из этих денег платим за жильё, за еду, за стирку. За месяц получаем и за месяц сразу платим.

– На руках-то остаётся хоть что-нибудь? – улыбнулся Ларри.

– Что-нибудь, – ответно засмеялся Арчи. – Ну, и покупаем себе в городе уже сами, если что надо. А у тебя как?

– Я на контракте. Контракт до Рождества. Значит, лендлорд даёт жильё, еду, одежду, для работы что надо. Это называется: обеспечение. А на Рождество расчёт. Всё подсчитает. Сколько заплатить он мне должен и сколько я уже получил. Что останется – мне на руки. И ещё нам сказал, что если год он удачно сведёт, с прибылью, то нам, всем работникам – премия.

– Ну, а если нет? Фиг что получишь? Так, что ли? Ещё и должен останешься.

Ларри пожал плечами.

– Не знаю. Летом двое пастухами работали, на тех же условиях, только не до Рождества, а до осени, ну, как стадо сдадут.

– Слышал о таком, – кивнул Арчи. – У нас тут побывали трое. Рассказывали, что так же, ну, на тех же условиях. Так что пастухи?

– Так им по полной заплатили. Деньжищ, говорят, увезли… – Ларри негромко присвистнул.

– А эти трое сказали, что заплатили, но с прижимом, впритык.

– Другой лендлорд – другие порядки.

– Тоже верно, – кивнул Арчи. – Тебе как, постельный прописан? Ну, режим.

– Сказали, что с завтрашнего дня уже выходить можно. Только не на двор пока, а так.

– Значит, будешь в столовой есть.

– В столовой? – переспросил Ларри. – С вами?

– Нет, – мотнул головой Арчи. – У нас своя столовая. В другом корпусе, – и, увидев лицо Ларри, засмеялся. – Нет, не из-за расы или ещё чего, ну, этого. Мы в общежитии, там и сёстры, и врачи, и… ну, кто работает здесь. А для раненых и больных столовая здесь.

– А… цветных много?

– В этом корпусе ты один. Да ничего. Если с русскими попадёшь за стол, всё в порядке будет. Они на расу не смотрят.

– Проводишь меня?

Арчи кивнул.

– Я раньше сменяюсь, зайду. Ладно, заболтались. Мне ещё на кухню посуду везти.

– Не заругают, что задержал?

– Там двое наших сегодня, – засмеялся Арчи, вставая. – Договоримся. Ладно. Если что, вот звонок. Нажмёшь кнопку, услышат и придут.

– Знаю, – кивнул Ларри. – Свет я сам выключу.

– И на том спасибо.

Арчи забрал стакан и тарелку и ушёл. Ларри слышал, как он за дверью позвякал посудой, а потом заскрипели колёсики стола-тележки, на котором привозили еду.

Ну вот, можно и спать. Он осторожно, по привычке избегая резких движений, встал и пошёл в уборную. Крохотный закуток с унитазом и раковиной прямо, можно считать, в палате. И в коридор выходить не надо. И побриться здесь же можно, есть горячая вода. Почти как там, в том доме. Но там горячей воды не было. В ванной и на кухне были колонки, газовые, и он приносил Фредди горячую воду для бритья в кувшине. Утром и вечером. Да, Фредди брился два раза в день. Ларри провёл тыльной стороной ладони по щеке, глядя в висящее над раковиной зеркало. С утра побреется. Всё-таки в общую столовую с белыми… Страшно, конечно…

…Он сидел на кровати, не решаясь лечь под одеяло, и смотрел на дверь. И ждал, что вот-вот зайдут и скажут: «Ты чего тут расселся? А ну мотай живо, пока цел!» Но вошёл Фредди.

– Ты чего не ложишься? Ужин тебе сюда принесут. Давай, ложись.

Он послушно откинул одеяло и лёг, укрылся. Фредди присел на край кровати. Шляпа лихо сбита на затылок, светлые глаза блестят.

– В душе был? Бельё, пижаму, тапочки, всё дали? По росту?

Он только молча кивал, зная, что если откроет рот, то скажет одно: «Сэр, заберите меня отсюда. Мне страшно». А Фредди продолжал:

– Про ужин я тебе сказал? Сказал. Завтра с утра тебя врачи начнут смотреть. Врачей слушайся, спрашивать будут – отвечай правду. Таблетки все, уколы там, процедуры… всё делай. Теперь вот ещё. Здесь цветных много, работают. Уборщики, санитары, массажисты. Они все – бывшие спальники, – он вздрогнул, а Фредди, кивнув, повторил: – Да, спальники. Ты их не бойся, они тебя не обидят. Им самим… солоно пришлось, что такое болезнь, они понимают. Они работают здесь. Помогают врачам. А тебе будет с кем потрепаться. Парни они неплохие, есть очень даже толковые. И вообще… ничего не бойся. И никого. Никто тебя здесь не обидит. Мы с Джонатаном сейчас в Колумбию едем, на обратном пути завернём к тебе. Жди нас через… дня три-четыре. А, – по коридору что-то поскрипывало, приближаясь. – Вот и еду везут.

Молодая белая женщина в белом туго затянутом поясом халате и белой шапочке вкатила двухэтажный столик на колёсах, уставленный тарелками и стаканами и… с ходу обрушилась на Фредди. Говорила она с акцентом, но понятно.

– Почему вы в палате? Время посещений уже кончилось! И в шляпе! В верхней одежде! Как вам не стыдно?!

Фредди, улыбаясь, встал, а она, всё ещё сердито глядя на них, переставляла со столика на тумбочку тарелки. Их было столько, что у него радостно вырвалось:

– Это сразу и на завтра, мэм?

Сказал и невольно съёжился в ожидании удара за такую дерзость, но она рассмеялась.

– Нет, это на сегодня. Это ужин, понимаешь?

Она смотрела насмешливо, но без злобы, и он осторожно кивнул.

– Сам есть можешь?

– Да, мэм, – удивился он вопросу.

– Тогда садись и ешь. Я потом приду, посуду заберу, – и опять на Фредди: – А вы идите, дайте ему спокойно поесть.

Фредди улыбнулся, кивнул ему и ушёл…

…Ларри выключил свет и лёг, завернулся в одеяло. Темно, тихо, тепло. И очень спокойно. Можно спать. «А ночное дежурство – муторная штука», – подумал он вдруг. Каково там Арчи? Но… это его работа. И его проблемы.

Арчи отвёз грязную посуду на кухню. Леон и Андрей уже мыли пол и встретили его неласково.

– Ты б ещё дольше возился!

– Мы уже мойки отдраили.

– Да здесь всего-то. Три стакана, две тарелки, – Арчи перегрузил грязную посуду в мойку.

– Ты считать когда научишься? – Андрей бросил тряпку в ведро и зашлёпал к мойке. – Боксов сколько? Ну, и стаканов? И это ж кефир, вон присохло всё.

– Ты его башкой потри, – посоветовал Леон, отжимая тряпку.

– Да ладно вам. Ой, ты чего?

– А ты чего в ботинках по вымытому прёшься?! – Леон снова ловко хлестнул его тряпкой по ногам, заставив отступить.

Андрей домыл и расставил на сушке посуду.

– Ладно тебе. Сейчас помогу. Где затрепался-то, Арч?

– У Ларри, – буркнул от двери Арчи.

– Так ты этого, как его, Фредди испугался? – засмеялся Андрей.

– Пошёл ты… Он один лежит, я бы и сам зашёл. Толковый мужик, между прочим.

– Вот он узнает, кто ты такой, – хмыкнул Леон. – Да ещё поймёт, что Джи… Смотри, Арч, он мосластый. Двинет – так двинет.

– А он знает, – ухмыльнулся Арчи.

Леон и Андрей выпрямились и подошли поближе.

– О тебе или о всех?