Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

– Заткнись, старик.

– Без тебя погано.

По кругу уже ходило не меньше пяти сигарет. Хоть и немного поели, а повеселели, забалагурили. Жары уже такой нет, так что ещё чуток посидеть и опять на работу. Уже до сумерек. А кому пофартит, то и на ночь. За ночную больше платят.

Андрей сплюнул и затоптал крошечный окурок, Эркин кивнул и встал: их перерыв уже закончился.

Когда они отошли от остальных, Андрей по-камерному тихо спросил:

– Ты не думал об этом?

– О чём?

– Ну, рвануть отсюда.

Эркин покосился на него.

– Куда и зачем?

Против обыкновения Андрей не завёлся и не отшутился, ограничившись кратким:

– Ладно, посмотрим.

Они работали как обычно: в паре, слаженно, без спешки и задержек. И как всегда не думая, что они грузят и зачем. По фигу всё это. Над этим задумываться – себе дороже.

– С чего это ты?

– О чём?

– Ну, чтоб рвануть.

– Понимаешь… – Андрей сосредоточенно двигает ящик к краю вагона. – Чую я… бери.

– Взял… Чего чуешь?

– А хрен его… но чую. Надо рвать.

Обрывистый на бегу разговор. Сосредоточенно хмурое лицо Андрея. Нахмурился и Эркин. Ведь только-только вернулись, всё хорошо, есть деньги, с работой… ну, скажем так, найти можно, а Андрей запсиховал. Ну, весной тогда понятно. Белую Смерть увидел. А сейчас-то чего? Ведь всё спокойно.

Они закончили до темноты. Но искать новую работу всё равно поздно. Спрятали деньги и неспешно пошли к выходу.

– Ты домой сейчас?

– Ага, – Андрей закурил, оглядываясь вызывающе сощуренными глазами.

Эркин невольно нахмурился. Поздно уже, конечно, но… когда-то же надо. Он дома у Андрея работал. И… и вообще…

– Слушай, ты лестницу починить можешь?

– А чего там? – спокойно спросил Андрей.

– Ступеньки. Скрипят и шатаются.

– Это на полдня работы, не меньше. И ещё посмотреть надо, вдруг доски понадобятся.

Эркин кивнул.

– Посмотреть… сейчас можно. А делать… тогда в воскресенье, что ли, – Эркин старался говорить спокойно.

– Давай так, – так же спокойно согласился Андрей.

И Эркин решился. Как в воду прыгая, с трудом удерживая дрожь в голосе.

– Там ещё ковёр повесить… Ума не приложу, как его приделать. Не прибивать же.

Андрей по-прежнему спокойно, даже небрежно ответил:

– Прибить рейку с крючками. А на ковёр петли нашить. И всё тут.

Они миновали станционные ворота, и, отойдя шагов на двадцать, Андрей посмотрел на Эркина. Эркин твёрдо выдержал его взгляд.

– Пошли, посмотрим лестницу.

– Пошли, – кивнул Андрей.

Глаза у него повеселели, а губы морщились в улыбке. Эркин перевёл дыхание. Теперь они шли быстро, торопясь уложиться с этим делом по светлому времени.

Калитка не заперта, и Алиса сидит на крыльце с куклами. Увидев Эркина и Андрея, она округлила глаза и побежала в дом. Значит, Женя дома… Додумать Эркин не успел.

– Которые шатаются? – деловито спросил Андрей. – Ты подопри дверь, а то не видно ни… – конец фразы он проглотил, потому что из верхней двери показалась Женя, но тут же громко заговорил по-английски: – Не извольте беспокоиться, мэм, в наилучшем виде всё сделаем.

Женя оглядела их, улыбнулась.

– И когда вы это делать собираетесь?

– А в воскресенье, мэм. Ежели только вы нам другой день не назовёте.

– Хорошо, – кивнула Женя. – Приходите с утра.

– Ясненько, мэм.

А когда Женя ушла, Андрей, всё ещё улыбаясь, снова занялся ступенями.

– Гнильё здесь всё. Переберём, укрепим, а через полгода опять… – он говорил негромко, но по-английски: вдруг услышит кто.

Эркин только вздохнул в ответ. Андрей снизу вверх посмотрел на него.

– Ладно, сделаем. Ты доски пригляди пока подходящие.

– Много досок? – разжал губы Эркин.

– Смотри. Четыре точно менять надо. Вот и прикидывай. Я тоже посмотрю. Может, обрезки где найду. И рейку присмотрю. Длинная нужна?

Эркин растерянно развёл руками.

– Я не мерил ещё.

– Ладно, – отмахнулся Андрей, – сделаю на семь футов, в два метра с небольшим. Длиннее не короче.

– А крючки?

– У меня гвозди красивые есть. Ну, шляпки у них… фигурные. Загну, вот и крючки. С десяток наберу, а больше и не надо.

Андрей выпрямился. Теперь они стояли на лестнице почти вплотную друг к другу. И шёпот Андрея был тише лагерного.

– Спасибо, брат, – по-русски и уже обычным голосом по-английски: – Ладно, бывай. Завтра на станции.

– Бывай, – кивнул Эркин.

Он вместе с Андреем спустился во двор, запер за ним калитку. Уже темнело, и в домах зажигали лампы. Эркин оглядел ещё раз быстро темнеющий двор и вошёл в дом. Запер за собой нижнюю дверь, поднялся по лестнице, привычно перешагивая через ненадёжные ступеньки. «На полгода», – сказал Андрей. Что ж, дальше такого срока он никогда не загадывал.

– Уже посмотрели? – встретила его Женя.

– Да, в воскресенье сделаем, – Эркин быстро переоделся в кладовке и вышел в рабских штанах и тенниске.

Женя сняла со сковородки тонкую, чуть ли не прозрачную лепёшку и вылила на шипящее масло ложку теста. Покачала сковородку, чтобы тесто растеклось тонким слоем.

– Сейчас ужинать будем. Мойся и садись.

– Ага, – Эркин с трудом отвёл от неё глаза. – Деньги только положу, – он сжимал в кулаке свой сегодняшний заработок.

– У меня уже готово всё. Потом с деньгами.

Помедлив, Эркин кивнул, засунул деньги в карман штанов и стал мыться. Сразу явилась Алиса и, как всегда, встала рядом, рассматривая его очень внимательно, даже строго и прижимая к груди его полотенце. «Когда только Женя успела его снять с высокого гвоздя и дать ей?» – мимолётно удивился Эркин.

Он умылся и взял полотенце.

– Алиса, мой руки и за стол. Эркин, захвати сметану, ладно? Алиса, не брызгайся, – распоряжалась, не отворачиваясь от плиты, Женя.

Наконец сели за стол.

– Женя, – на четвёртой лепёшке Эркин не утерпел. – А почему они такие тонкие? Чтобы больше получилось?

– Это же блины, Эркин. Они такими и должны быть.

– Бли-ны, – медленно повторил он, запоминая новое слово, и кивнул. – Вкусные какие!

Женя счастливо улыбнулась. Алиса подняла перемазанную сметаной мордашку.

– Эрик, а кто это был? Ну, все волосы кверху?

– Это… это Андрей, – растерянно ответил Эркин.

– Он ведь твой напарник? – Женя положила ему на тарелку ещё блинов.

– Д-да, – Эркин, не чувствуя вкуса, заглотал блин и решился: – Мы… мы в Бифпите, справки когда получали, на одну фамилию записались, – и, помедлив, решительно закончил: – Братьями.

Женя положила руку ему на плечо.

– Я сделаю в воскресенье хороший большой обед, хорошо?

Эркин быстро наклонил голову, прижимая щекой её руку к своему плечу. И тут же выпрямился.

– Мы лестницу сделаем. И… и ковёр повесим.

Женя кивнула.

– Вот и отлично.

– На ковёр только петельки нашить надо. Мы рейку прибьём. С крючками.