Наг Стернин - Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

– Это все правильно, – ядовито ответил генерал. – Вот только этот самый "встречный" тоже будет в них шмалять, и у него соответствующего опыта имеется уж точно побольше. Я должен понимать, с кем там мальчики столкнутся. Вам ясно? Не только с чем, но и с кем. И если, как вы говорите, вгроханы в это дело жуткие деньги, то за этим стоят очень серьезные люди.

– Ну, вы как ребенок, генерал, право слово, – вздохнул Бюллер. – Не знаем мы, кто за этим стоит. И если Вы на что-то намекаете, то это точно не я. Как это там у вас по уставу полагается говорить – "совсем нет! "

– Никак нет! Не "совсем", а "никак", шпаки чертовы! – взъярился генерал.

– Как бы там ни было, мои следы там не сыщутся, хоть обройтесь. Чего никак не скажешь о ваших коллегах, генерал. Ясно пока, что замешаны высшие офицеры санации, то есть, для Азеры высшие. И отчаянно хотелось бы надеяться, что это сугубо их частное дело. То есть, ну, очень хотелось бы на это надеяться.

Генерал оглядел обоих координаторов фирменным сыскным взглядом вприщур и, зафиксировав его на Бюллере, непреклонным тоном заявил:

– Во всяком случае, мне потребуется письменный приказ с грамотно поставленной задачей и четко очерченными полномочиями. И никаких вмешательств в мои действия ни с чьей стороны.

– Ну не знаю я, кто за этим стоит, что Вы на меня пялитесь подозрительно? – взвыл Бюллер дурным голосом. – Рехнулись, что ли? Да, для такого дела нужны очень большие деньги, но они не мои, и чьи они я не знаю. Понимаете? Не-зна-ю!

– Господа, господа, прекратите, – Ховрин тонко улыбнулся и укоризненно покачал головой. – Успокойтесь, Карл Степанович. У меня таких денег просто нет, а Вас никто ни в чем не обвиняет, что Вы дергаетесь? Я, господа, предлагаю обсудить один аспект проблемы, который, думаю, послужит косвенным доказательством нашей невиновности в глазах… так сказать… заинтересованных сторон. Если мы отыщем груз и вернем его законному владельцу, я полагаю, Город сможет ходатайствовать… даже, пожалуй, претендовать на известное вознаграждение. Ну и каждый, кто в этом деле окажет помощь, может смело рассчитывать на некоторую толику материальных благ. Что касается Ваших мальчиков, господин генерал, у них есть личные счеты с похитителями. Они будут рады поквитаться. Кроме того, мы можем смело гарантировать им в случае успеха весьма и весьма солидное вознаграждение. По азерским меркам, конечно. Месть за погибших товарищей вещь прекрасная и святая, но разумная толика личной заинтересованности еще никогда ничему не мешала.

Что-то ломилось сквозь сон, взламывая барьеры, отделяющие сознание от реальности, хотя барьеры эти были очень мощными. Рекс был буквально напичкан снотворным, и его одурманенный мозг изо всех сил старался вырваться из цепких объятий химического сна.

Сигнал, вызвавший такую бурную реакцию, был очень слабым, но в нем было такое отчаяние, такая беспомощность и тоска, что не воспринять его как импульс к действию Рекс просто не мог.

Строго говоря, это не был призыв о помощи. Где-то рядом подходила к концу человеческая жизнь. Человек умирал, он знал, что умирает, и, более того, человек почему-то был твердо уверен, что умрет ровно через сорок шесть минут, секунда в секунду – откуда такая точность, черт возьми? – и… человек не ждал спасения, не имел надежды, в его эманации не было страха, только бесконечное одиночество и тоска.

Рекс открыл глаза и рывком сел в постели. В комнате было темно, тихо и противно пахло лекарствами. Некоторое время он мучительно соображал, где он?.. что он тут делает?.. и даже кто он, собственно такой? Но тут же воспоминания накрыли его будто приливная волна Пульсарки. Он вспомнил и бой, все случившееся после боя и накатившую на него тогда жуткую, даже небывалую боль в спине. Да, он действительно был основательно одурманен лекарствами. Тетушка в неуемной заботе о здоровье племянника напичкала его лошадиными дозами снотворного и обезболивающих. Как сказали бы сподвижники Рекса по эскападе топарей – скрыплы отдыхают!

Вопрос, что делать, для него не стоял. Надо было отправляться на помощь, причем самому и одному, потому что все окружающие, разумеется, дружно воспротивились бы его желанию идти куда бы то ни было. Пока настоишь, пока объяснишь, время будет упущено наверняка.

Было еще одно смутно беспокоившее его обстоятельство, правда, на периферии сознания. Сейчас спина у него не болела. То есть, она не только совершенно не болела, но и не беспокоила, не ощущалась даже. У него вообще ничего не болело, и это наводило на неприятные мысли: что же, под действием лекарств снова отказал интуитивизм? Как тогда, в городе, когда его тяпнули скрыплы? Впрочем, Рекс тут же сообразил, что в этом случае он не принял бы сигнала вообще, а не только не определил бы своими локаторами место, где находится умирающий (излучина Пульсарки у подножья Ошбы). Тем не менее, ему было тревожно и неприятно от совершенно ясно осознаваемой иррациональности этой тревоги.

Рекс торопливо оделся, сунул в карман походную аптечку, привычно накинул на шею ремень конвертора и… недоуменно захлопал глазами. Очевидно, он на какое-то время отключился – потерял сознание, заснул, какое это имеет значение? – во всяком случае, Рекс стоял уже в предбаннике Гнезда, и перед ним была открытая дверь во внешний мир… Как он умудрился сюда попасть? Когда открыл двери? В сомнамбулическом припадке, как лунатик, что ли? Что это с ним такое происходит, и что за дрянью напичкала его дорогая тетушка? Впрочем, вопрос был никчемушный, поскольку человек у подножья Ошбы умирал, и надо было спешить.

Появление Рекса в нужном месте – на узком карнизе, нависающем над руслом Пульсарки – сопровождалось новым провалом в сознании. Если судить по собственным ощущениям, Рекс оказался здесь, что называется, в мгновенье ока. Однако, судя по состоянию организма, это, мягко говоря, не соответствовало действительности – таким усталым, да нет, совершенно обессиленным и разбитым он себя чувствовал. Он плюхнулся на камень, чтобы перевести дух, обвел террасу глазами, но ничего, кроме вдребезги разбитого штурмового бота, не обнаружил. Обломки бота были слишком искорежены, да и слишком малы, чтобы уцелевшие люди могли среди них находиться. Тем не менее, эманация исходила от обломка, более всего напоминавшего бренные останки электронного блока управления. Рекс со вздохом поднялся с камня, подковылял ближе к блоку, присел на корточки, вгляделся и… провалился в темноту.

Пространство вокруг более всего напоминало космос. Так же, как и космос, оно было заполнено светящимися… не точками, не звездами, – артефактами всех оттенков красного цвета и странных форм, отдельными и сгруппированными в некое подобие созвездий, которые на краткие доли секунды стремительно и хаотично соединялись друг с другом странными подобиями светящихся пульсирующих трасс. Занимавшее центральное положение большое тусклобордовое пятно было окружено дрожащим ореолом той же цветовой гаммы. Совершенно очевидно, это "нечто" стремительно теряло энергию.