Райдо Витич - Фея Лоан

- Скажи что, вместе авось сообразим.

- Зачем мы им? - уставился на мужчину Семен. - Вместо гладиаторов? Хорошо - я, ты, а Лазарь? Этот вон фельдшер?

Ответить не успели. Стена раскрылась и вошло трое близнецов с непроницаемыми неестественно жесткими лицами и пустыми взглядами. Один повез по воздуху столешницу с пустой посудой прочь из камеры, двое подхватили Алексея под руки.

- Куда? Зачем?! - запаниковал тот, попытался вырваться, зацепится за арку выхода, воззвать к товарищам, но его в миг вытащили, и стена закрылась.

- Если как тебя на спарринг, считай, не свидимся с пацаном, - протянул Митяй. Семен промолчал, но согласился - не выдюжить Алексею.

Эйфия завтракала с отцом, Монторрионом и его другом, черноглазым симпатичным Герком Стамм, внуком бывшего троуви покойного сегюр Гвидера. Мужчина с ласковой улыбкой посматривал на девушку и смущал ее своим явным вниманием. Она скромно улыбалась на его шутки и мечтала побыстрее уйти.

Как только Рэй покинул столовую, решив что смущает молодежь своим обществом, Эя встала и, схватив Монти за руку, бегом потащила прочь от гостя.

Парень не сопротивлялся и они, смеясь, пролетели по залам, помчались на перегонки по аллее к краю каньона, чтобы вовсе исчезнуть с территории туглоса. Пусть отец думает что хочет, пусть этот черноглазый переживает - им все равно - они летели навстречу пусть относительной, но свободы.

- Больше никогда, никого не приводи! - потребовала Эя.

- Как скажите, - улыбнулся Монторрион.

- Обещай!

- Не могу.

- Обижусь!

- О нет! Помилуйте, сейти! Чем вам не понравился Герк? Многие его находят очаровательным.

Эя притормозила у раскидистого хитана:

- Зануда!

- Галантный кавалер.

- Сноб!

- Остроумен.

- Скучен! И внешне жуткий! Белые волосы и черные глаза!

- Вам не нравятся блондины?

- Мне нравятся темные, но не шатены.

- Тогда предлагаю устроить раут, и обязуюсь привести с собой толпу темноволосых…

- Льстецов и подхалимов!

- Обаятельных…

- Тупиц!

- Вы не правы, - не сдержал смеха парень, видя, как разрумянилась и развеселилась девушка, и выглядела совершенно здоровой, а главное убеждала с ним!

Взгляд Монторриона стал пристальным и жарким. Парень прислонился к стволу хитана с другой стороны от сейти и спросил:

- Герк действительно вам не понравился?

- Действительно… Не смотри на меня так.

- Как?

- Жарко, - прошептала, огорчаясь тому, что, похоже, отец был прав на счет Монторриона. Лишний раз убеждаться, что сегюр всегда прав неприятно, особенно когда очень хочется, чтобы он ошибся хоть раз и хоть в одном. На счет Семена.

Парень задумчиво посмотрел на нее и отвернулся, пряча взгляд в котором сквозила уже неподдельная тоска.

- Может, отправимся в город?

- Без Константа скучно.

- Со мной?

- Без Константа. Полетели на Гэ-шу, как хотели. Надеюсь, этот нудный Герк испарится до ужина!

Побежала опять девушка вперед.

Монти смотрел на развивающиеся на ветру волосы, стройную фигурку облепленную туникой цвета утренней зари и пытался запомнить Эйфию как можно четче в этот час, этот момент беззаботности, вот такой летящей навстречу ветру еще живой, живущей, прекрасной как богиня света, еще юной и нежной как печаль уходящего дня…

Рэйсли смотрел с балкона на крыше тугласа, как его дочь бежит наперегонки с Монторрионом, слушал, как смеется, и чувствовал невыносимую боль от понимания, что этот смех может оборваться в любую минуту и его малышка, такая красивая, юная, окажется на погребальном костре.

Сегюр нахмурился - и-цы землян размягчило и его душу, сделала его уязвимым для боли и только чтобы избавится от нее и сохранить Эйфию, он готов был согласиться на неравный союз.

Лоан развернулся и пошел вниз, к себе в кабинет, связался с сыном.

- Здравствуй, отец, - улыбнулся ему Констант. Рэй молчал, рассматривая своего мальчика: возмужал, и так похож на него - тот же насмешливый взгляд и стальной блеск глаз, гордая осанка и уверенность. Да, с сыновьями хвала Модраш, ему повезло.

- Что-то случилось отец? - слетела улыбка с губ Константа под пристальным взглядом сегюр.

- Как ты относишься к Монторриону?

- Ха…

Парень не скрыл непонимания и возмущения во взгляде, движениях.

- К чему спрашивать: ты знаешь, что после того как он подверг Эйфию опасности…

- Не большей, чем подверг ты.

Сейти смолк, взял пару секунд тайм-аута, чтобы справится с эмоциями и разговаривать на языке разума.

- Согласен. Но в любом случае мне плохо понятен твой вопрос отец. Монторрион подвергнут агресту. К чему спрашивать, как я отношусь к тэн и изгою?

- Я простил его.

Констант замер:

- Поясни.

Сегюр сел, в хмурой задумчивости поглядывая на сына.

- Он раскрыл заговор и тем самым спас вас. Он доказал свою верность трону и империи.

- Отец, что с тобой? Что за заговор? - забеспокоился сейти, впервые видя отца в состоянии черной меланхолии. Это было настолько непохоже на него, что Констант был готов взять сейфер и рвануть на Флэт прямо сейчас, только бы оказаться быстрее дома и успокоится, понять, что происходит.

- Я прервал твою ссылку и простил тебя, потому что… теперь Рэйнгольф император Цигруна.

У Константа расширились зрачки.

- Твоя сестра Марина и Люйстик погибли, возвращаясь с прогулки. Они не справились с управлением сейфера, для Ван-Джук эта техника была еще непривычна.

Повисла тишина: Рэй утихомиривал свою разболевшуюся душу, а Констант свыкался со смертью сестры.

- Я… - сглотнул ком и склонился, выражая скорбь. - Я предполагал. Мне показалось, что-то случилось. Теперь я понимаю, что нужен дома. Ты можешь рассчитывать на меня отец.

- Не сомневаюсь. Пора мальчишества закончилась, Констант.

- Да… Как мама?

- Винит меня. Показывает характер. Все как обычно.

- Скоро у нас появятся еще два брата.

- Брата, - с ноткой печали заметил Рэй. - А сестер у вас все меньше. Знаешь, то сказала твоя мать? На ее планете бытует поговорка: если появляются одни мальчики - быть войне. Глупость, конечно, но…

- Что тебя беспокоит отец?

- Твоя сестра умирает, Констант, - с трудом произнес Рэй. - Алорна заразила Эйфию вирусом окрона.

Парень осел мимо кресла на пол, не сдержавшись на ногах. Марина всегда казалась ему чужой, другой из другого мира, возможно более дальней родственницей, чем близкой, потому смерть ее вызвала минуту горечи и ноту печали, а волна равнодушия надежно укрыло все это.

Но Эйфия была другой, была другая. Для младших братьев и сестер она была и нянькой и подругой, и матерью и товарищем. Пожалуй, даже мама не занимала настолько большого места в сердце Константа как Фея, и вот… она уходит?

- Что говорят кафиры?

- Они обманули вирус, но не победили. Ситуация опасная, сын, поэтому я и спрашиваю тебя, считаешь ли ты возможным сделать ставку на Монторриона? Эя единственно к нему благосклонна. Волновать ее я не стану, но ее союз необходим империи, и союз со своим или непритязательным человеком, иначе нас разорвут.