Райдо Витич - Фея Лоан

- Радуюсь! Имя замечательное. А мою маму Анна зовут, - улыбнулся широко, обезоруживающе, и парень успокоился. - Мать-то твоя сама отцу и-цу отдала, по любви?

У Константа слов не было, и понятно ответа. Он ладонь выставил: помолчи минуту, дай одно с другим сложить!

- Какая к ляврам любовь?! - рыкнул.

- Нормальная, человеческая, - пожал плечами.

- Что это?!

- Чувство, брат.

- Нет этого чувства! Нет! Ни одним прибором не зафиксировано! Страх - зафиксирован, волновые колебания и сжатие энерго полей - явное! Ненависть - зафиксирована, а любовь ваша - нет! Нет ее!!

- Ну, да, - рассмеялся мужчина. - Эх, малыш, не было б ее окаянной и самой прекрасной, я б здесь с тобой не сидел. Порой еще не понимаешь, что любишь, а уже весь ее, той, ради которой и ад пройдешь. За одну улыбку, за взгляд, за простое "спасибо". Ты с матерью-то поговори, много интересного, сдается мне, узнаешь.

Констант думал, недоверчиво и недоуменно разглядывая землянина, и рванул к сенсору видиосвязи, набрал код матери, хоть и понимал, не до кого ей сейчас.

- Мам, ответь на пару вопросов, - начал сходу. Алена разозлилась, рыкнув:

- Здравствуй, сын! Проявляешься раз в году и сразу с вопросами, да?! А что я мать тебе, ничего?!

- Прости, ма… Мне честно, очень надо. Я скоро дома буду, обязательно приду, мы с тобой поговорим.

- Домой летишь? - смягчилась.

- Да, через восемь дней уже будем на месте.

- Придушила бы я твоего папу! Хоть бы слова мне сказал, где ты. И ты тоже, сын называется! Ты хоть знаешь, что случилось?

- Ма-а, я знаю, я все знаю. Мне… это… больно…

Алена фыркнула:

- Не смеши, вы у меня все в отца, нифига не чувствуете…

- Ма-а, скажи ты, когда отца увидела что почувствовала?

- Желание убить!

- Я серьезно. Мне очень важно. Не для меня, для Эйфии.

Алена посерьезнела:

- И про нее знаешь? - и всхлипнула, глаза прикрыв.

- Мама, не плачь, ответь честно, что ты почувствовала?

- Жалость , - выдавила. - Сочувствие. Желание помочь.

- А потом?

- Да что потом-то? Влюбилась я в твоего отца, хоть и не понимала того еще. У-у, истукан, бесчувственный!

- Влюбилась это как?

- "Как, как"! Как у вас не бывает! - скривилась ехидно. - Ты же слышал отца - нет любви, это архаизм из лексикона землян! А Эя между прочим, влюбилась! И чахнет от любви! А этот истукан замороженный понять не может, кто девочке нужен! Сгубит ведь! - всхлипнула опять.

- Понял, - протянул растерянно Констант. - Не плачь, я поговорю с отцом. И с Эйфией все хорошо будет, верь мне.

Алена отчего-то поверила, посмотрела внимательно на сына:

- Поговори. Я уж его просила, чтобы он нашел того парня, узнал как он к девочке, да привез сюда, так ведь уперся - тэн, тэн. Дикарь. А сердцу на должности да расы все равно, влюбилось и ничего не поделаешь. Сам придет время, узнаешь.

- Фея сама сказала про эту… любовь вашу?

- Она мне про него рассказала, и ясно все стало. А отец твой ее в къет, память стерилизовать отправил, совсем загубил!

- Не злись на отца, ма-а.

- Ну, его, как был роботом, так и остался.

- Не правда - он переживает.

- Тогда пусть что-то делает! А он меня вон запер, а сам Эйфии смотрины устраивает, замуж ее отдать решил! Тогда уж сразу пусть на погребальный костер ложит!… Констант, я могу перевести тебе гуэдо, найми кого-нибудь, привези ты этого Семена. Может и он без Эйфии тоскует, погибает.

Семен услышав имя Эйфии вскочил, подошел к экрану услышав свое имя, и замер впившись глазами в лицо прекрасной и очень похожей на любимую женщины.

Алена нахмурилась и смолкла, глядя на взъерошенного темноглазого мужчину, что смотрел на нее слишком пристально, слишком внимательно, а глаза в которых отразился целый букет чувств были слишком живыми и выразительными, чтобы интуитивно не понять кто перед ней. Женщина только хотела обрадоваться и спросить: ты Семен? Как Констант, заметивший непристойно изучающий взгляд землянина, отключил связь и ударил того по лицу:

- Никогда не смей смотреть так на чужую жену! - процедил, готовясь, если тот полезет в драку - убить за понанесенное матери оскорбление. Но Колмогорцев понял, что к женщинам у флэтонцев отношение особое и, вытерев кровь с губы, кивнул:

- Извини. Обидеть не хотел.

Констант успокоился, но предупреждающего взгляда не отвел:

- Тэн не смеет смотреть на наших женщин, как вы в витрины своих магазинов смотрите. Женщина - будущая мать. Она святое. Как дитя, как семья. Никому не верь, никому не помогай, но женщине и семье - умри, а помоги, умри, но защити, - процедил.

Семен кивнул: понял и принял.

- Руками больше не размахивай. По-человечьи объясни, как сейчас. Договорились? А то ведь ответку могу кинуть и пойдет ненужная заваруха.

- А ты поймешь?

- Не дурак.

- Ладно, - успокоился окончательно парень, кивнул землянину на диван. - Посиди, у меня еще пару разговоров наметилось. Ты прав оказался - мама отца сразу пожалела.

- Полюбила, - поправил его мужчина.

- Пусть кафиры и сленгиры разбираются, - отмахнулся Констант. - Нет, почему я перед тобой отчитываюсь, терплю тебя? - изумился сам себе сейти.

- Так ведь и я тебя терплю, - с улыбкой заметил Семен и со значением потрогал разбитую губу.

- Мало, - бросил парень и отвернулся, чтобы скрыть смущение, абсолютно неуместное и непохожее на него.

- Ну, ну. Звони своим ученым, а потом мне остальное растолкуешь.

- Что, например?

- Все. Я вопросы буду задавать - ты в курс дела вводить. Вижу технологии у вас - ого, - пнул висящий в воздухе диван без ножек. - А остальное - угу.

- Зато у вас наоборот! - возмутился парень.

- Вот и будем взаимоотношения к вящему удовлетворению налаживать. Чего драться да ругаться? Сядем, потолкуем, я тебе помогу, ты мне, и решим все проблемы.

Лоан на столешницу оперся, руки на груди сложил, с прищуром разглядывая раба:

- Ты себя кем возомнил-то?

- Никем. Тебе помощь нужна?

- Нет. Я сам свои дела решаю. Я мужчина.

Семен хмыкнул:

- Звучит гордо. Толк-то от гордости есть?

Констант надулся и вдруг выставил руку, ткнув пальцем в сторону тэн:

- Я тебе не верю. Еще ни один твой собрат не отдал энергию добровольно.

- Ну и жабы значит, - пожал плечами Семен. - Или вы дураки. Ты вон как разговариваешь, так я бы тебе не то, что и-цу эту не дал, лучше сам бы ею давился, так и слова бы не сказал, немыми бы и тупым сказался.

- Тогда почему не сказываешься?

- Не могу. Свой ты, а своим, чего только не простишь. Хотя предательство я и брату не прощу, так что смотри, не заносись. А в остальном разберемся.

Констант нахмурился: может у отца внебрачный сын есть? И его на землю сослали, чтобы мама не узнала? Чушь! - волосами тряхнул.