Райдо Витич - Анатомия Комплексов (Ч. 1)

–– Помогите!! –– орала Алена. –– На помощь!! Отпустите меня!! Отпустите сейчас же!!!

И вдруг смолкла, мгновенно онемев оттого, что увидела.

На небольшой поляне, занимая все пространство от края до края, на фоне темно-синего неба и темных пятен деревьев, высилась ирреальная, фантастическая платформа с цилиндрическим куполом и мерцала по краям сине-зеленым тусклым светом, словно подмигивала. Она напоминала Алене космический корабль уменьшенного размера и явно не земного происхождения, что не вязалось с ее материалистическими взглядами на жизнь.

Ее протащили по гладкой, словно отполированной, с матовым отблеском, тонкой на вид, наклонной плоскости вверх, к зияющему проему и втолкнули внутрь. Алена, перестав сопротивляться и открыв рот от изумления, крутила головой, осматриваясь округ - будет что рассказать братьям-уфологам при встрече.

Внутри корабля что-то жужжало, то ли под округлым потолком, то ли под решетчатым полом, из-под которого сквозь узкие, вертикальные щелки просачивался неяркий, желтоватый свет. Стены узкого коридорчика, по которому вели Алену, были однотонными, голубоватыми и светились. В конце коридора виднелся серебристый круг с мигающим, разноцветным ободом, к нему девушку и подтащили. Он тут же гостеприимно распахнулся, вернее, распался на острые, на вид, треугольники, мгновенно исчезнувшие в ободе, и обдал троих посетителей белесой густой дымкой без запаха.

Алену втолкнули внутрь, в еще один коридор, который по ходу то раздваивался, то растраивался. Все тот же пол решеткой, арочный потолок выложен выпуклыми квадратами, горящими в шахматном порядке. Стены серебристые, странные: не поймешь - то ли из пластика, то ли из неизвестного металла или резины, и ни одной двери, ни одного окна или иллюминатора. Пол и потолок светятся, а стены отсвечивают.

‘Близнецы ‘ поставили девушку у стены в коридоре и застыли по бокам, не выпуская добычу из своих лап. Алена покосилась сначала на одного, потом на другого и уже вознамерилась спросить –– кто придумал этот очаровательный фарс с гуманоидами в главной роли, как гладкая стена, напротив них, бесшумно разверзлась, открыв взору небольшое, полукруглое помещение, напоминающее лабораторию какого-нибудь особо аскетичного ученого.

Светящийся потолок, светящийся пол, хрупкий на вид, похожий на стекло, под которым пустили струю дыма, мерцающие неоново –– серебристые стены и минимум мебели - одна, единственная кушетка, вернее, ее верхняя часть, висящая прямо в воздухе, абсолютно гладкая, плоская пластина, с приподнятым подголовником.

У кушетки, упираясь в нее ладонями, стоял высокий, не молодой мужчина с грубоватым, надменным лицом, бронзовой кожей, темным ежиком волос и .. ярко-желтыми глазами, в которых плескалось откровенное презрение и недовольство.

Такой цвет глаз, скорей естественный для хищника, чем для человека, обескуражил и заставил бы занервничать любого нормального обывателя, но Алена, несмотря на очевидность происходящего, приняла это как знак, объясняющий нелепость ситуации и подтверждающий ее абсурдное предположение, что все случившееся –– не очень умная шутка братьев-уфологов.

’Наверняка линзы. У человека таких глаз быть не может’, - решила она и, хлопнув ресницами, мило оскалилась, решив подыграть:

––Привет братьям по разуму!

Мужчина оторвался от ‘кушетки’, выпрямился, сложил руки на груди и, прищурившись, удовлетворенно кивнул:

–– Что ж, Вэнс не ошибся. Прекрасный экземпляр, можно сказать –– редкий, –– медлительным, сладким, как патока, голосом, произнес он на чисто русском языке, что еще больше утвердило Алену в ее догадке.

––Да? Я рада! Вы тоже –– ничего. Кому сказать спасибо за прекрасную, красочную постановку? Римейк к звездным войнам? Русский вариант?

Желтоглазый скорчил презрительную гримасу и кивнул ‘близнецам’:

––Укладывайте на кушетку.

Что они незамедлительно и сделали, несмотря на отчаянное сопротивление девушки и ее возмущенные крики. Алену, буквально за секунду, распяли на этом ‘прокрустовом ложе’, прижав к нему твердыми, широкими обручами, появившимися неизвестно откуда, как зайцы из шляпы фокусника. Они крепко обхватили лоб девушки, шею, запястья, талию, колени, лодыжки, а главное быстро, надежно и, явно, не для шуток.

От ужаса у нее перехватило дыхание, девушка захрипела и получила укол под нижнюю челюсть. В горле мгновенно похолодело и все мышцы, от носа до груди, намертво заледенели, отказываясь подчиняться хозяйке. Алена больше не могла издать и звука, ей только и оставалось расширенными от ужаса глазами следить за манипуляциями желтоглазого ‘ящера’. А тот, холодно-безучастный, отстранено-равнодушный, как патологоанатом на своем 2001 вскрытии, повертел перед ее носом блестящим предметом, похожим на хирургический скальпель с лазерным прицелом, и рассек им плечо. Девушка забилась и скосила глаза –– на плече красовалась большая, аккуратная буква ‘Т’, в середину которой, не обращая внимания на струящуюся кровь ‘хирург-садист - экспериментатор’ впихивал рифленую, плоскую, голубоватую штучку с тонким стержнем, похожую на пуговицу армейского кителя.

Алена сначала почувствовала жуткую боль, а потом все поплыло перед глазами, закружилось, унося ее в спасительное забытье.

Она открыла глаза и, увидев знакомый, ненавистный серебристый потолок в выпуклый квадратик, нахмурилась. Тело ныло, левое плечо - жгло, но в данный момент это не имело для нее значение, а вот потолок –– имел.

Она-то, было, подумала, что все, что произошло –– сон, порой кошмарный, порой причудливый и интересный, но сон, а значит, рано или поздно она проснется. Но эти квадратики над головой лишали ее такой уверенности. ‘Либо я еще не проснулась, либо это не сон’, - пришлось признать Алене, и тревога, объединившись со страхом, приготовили себе местечко в партере души.

Девушка повернула голову и зажмурилась на минуту, внутренне похолодев, потом резко села и тряхнула головой: ‘нет!’ Но что толку кричать –– нет, если –– да?

Она встала и огляделась. Жуткая действительность оказалась реальнее любого кошмара в стиле ’Стивен Кинг’ и, как бы Алена ее не отвергала, не желала превращаться в виртуальный вымысел.

Девушка находилась в замкнутом пространстве, в кубической полутемной комнатушке в которой не было ни окон, ни дверей, ни мебели, если не считать плоскую серебристую пластину, на которой она лежала пару минут назад, примерно метр на два, парящую прямо в воздухе, у стены. Знакомый пол в решетку, из-под которой струится тусклый, желтоватый свет, знакомый потолок, знакомые стены, словно залитые сначала каучуком, а потом покрашенные серебрянкой –– и все это было так же реально и осязаемо, как и боль в плече, на котором сквозь белый материал, похожий на медицинский пластырь, проступала кровавая буква ‘Т’. Так же реально, как изодранный рукав свитера, как испачканные джинсы, как сама Алена.