Райдо Витич - Анатомия Комплексов (Ч. 1)

–– Черствость? С этим понятием я не знаком и потому судить не буду, а вот жестокость... Разумная жестокость, как и человек, способный проявить ее - достойны уважения.

–– Значит, мальчишка, мучающий котенка, достоин уважения?! –– поразилась девушка.

–– И много у вас таких? –– в ответ удивился кэн.

–– Каких?

–– Юных садистов с отягощенной наследственностью и явными признаками вырождения?

–– Можно подумать, у вас их нет.

–– Представь –– нет. У нас и в голову никому не придет мучить животное, –– пожал он плечами. –– Зачем? Доставить себе удовольствие? Это извращение и отклонение в психике. Бессмыслица. Значит, в период молекулярной закладки эмбриона произошел сбой, в цепь хромосом прокралась некачественная реципиентная клетка. Это либо исправляется на первой стадии развития плода, либо ДНК уничтожается полностью.

Алена с любопытством посмотрела на парня: интересный подход к деторождению. Галактические спартанцы?

––А больных вы тоже убиваете? Детей?

Лицо кэна в момент окаменело, взгляд стал жестким, непримиримым, пугающим. Алена пожалела, что не прикусила язык, хотя, если разобраться, что она такого сказала?

Рэйсли молча пересадил девушку с колен на постель и начал одеваться, и только, когда осталось надеть пояс и браслет, повернулся к ней и прокурорским тоном выдал:

–– Пока ваша медицина будет практиковать детоубийство, а взрослые будут заботиться о себе больше, чем о будущем своих детей, вы будете вымирать. От болезней, катаклизмов, случайностей, суицидов …вымирать ветками, династиями. У вас ‘ прекрасное’ будущее!

Это звучало, как обвинение, но Алена не поняла: причем тут она?

Рэй, видимо, тоже это сообразил и, смягчившись, кивнул:

–– Одевайся. Пойдешь со мной.

Ворковскую мигом сдуло в ванную комнату, и не важно было куда ее поведут? Главное, она могла одеться и пройтись. Трусики, джинсы и кофточка с длинным рукавом показались ей самыми лучшими изобретениями человечества. Она поморщилась, натягивая кофту на грудь, та неприятно болела, видимо, после общения с кэном, и выскочила, боясь, что Рэй передумает и уйдет без нее.

Он не передумал. Толкнул ее на кровать, схватил за лодыжку, защелкнул на ней серебристый мигающий обруч и потащил из комнаты. Обруч показался Алене тяжелей отцовской кувалды и вдавливал голую ступню в решетчатый пол. Это было больно и замедляло шаг, а кэн несся по коридору, словно опаздывал на званый вечер.

–– Мне больно! –– на первом же повороте заявила Алена, дернув руку. –– Ты в ботинках, а я с голыми ногами, мне решетка в ступню впивается! Я, между прочим, не Зена и не Геракл и не могу устраивать спринт с арматурой на лодыжке!

Парень даже не повернулся, но внял и пошел помедленнее, а через пару минут остановился и нажал пятерней на стену.

Они оказались в просторном помещении с огромным, во всю стену иллюминатором, за которым плыл космос: темно-синее, почти черное пространство и масса точек, одни поярче, другие еле заметны, а вдали, слева, небольшая сфера, наполовину скрытая тенью. Алена открыла рот от восхищенья, похлопала ресницами пару минут и с довольной улыбкой обвела взглядом помещение: а ничего ’коморка’!

Внизу иллюминатора шла серебристо-голубоватая панель с массой каких-то экранчиков, кнопочек, шариков, висящих над ней, и прочими непонятными техническими приспособлениями. У панели, в креслах с высокими спинками и подголовниками, висящими в воздухе, сидели два мужчины. Они развернулись лицом к Лоан и о чем-то заговорили с ним.

Один пожилой, лысый, с усталым, недовольным лицом и колючим взглядом глубоко посаженных, серых глаз, другой значительно моложе с темным ежиком волос, орлиным носом, наглым взглядом и восковой, неприятной кожей, как, впрочем, и у первого. Он держал в руках кружку, на которой для полноты сходства с привычными для Алены чашками явно не хватало надписи ’Козерог’ или ‘Nescafe’, и хищно поглядывал то на девушку, то на сотоварищей.

Слева от колоритной троицы была стена с аркой и множеством мелких мигающих значков, меняющихся со скоростью звука; справа стена была сплошь забита плоскими экранами разных размеров. Одни из них мигали, с приглушенным клацаньем выдавая на электронную бегущую ленту под ними какие-то иероглифы. Другие показывали объемные предметы, вспыхивали и жужжали, высыпая массу цифр в вертикальном порядке. А в паре метров от входа стоял странный предмет –– круглый, черный, диаметром с метр не меньше, то ли подставка, то ли что другое. Рядом с ним находилось кресло с типичной компьютерной клавиатурой типа Microsoft Internet hot keys, привинченной прямо к подлокотнику.

Рей кивнул товарищам и подошел к черной штуке, что-то нажал и прямо над ней, резко взметнувшись сгустком света, появилось объемное изображение разных предметов, геометрических фигур, крутящихся в разных направлениях и плавно перетекающих одна из другой между трассирующими линиями. Все это было настолько реально, красочно и необычно, что Алена протянула пальцы, желая потрогать висящие в воздухе над подставкой предметы. Рэй хлопнул ей по руке и кивнул на кресло:

–– Садись на пол.

–– Не поняла, –– нахмурилась девушка.

Лоан молча усадил ее прямо на решетчатый пол, а сам сел в кресло. Алена кинула на него злобный взгляд:

–– Ничего не забыл? Ошейник и поводок, например?

–– Тэн сидят только на полу, рядом с хозяином, –– кинул он и начал сосредоточенно отбивать дробь на клавиатуре, не обращая больше внимания на Алену.

–– Здорово! А есть можно из мисок на полу по команде: Фас?! Варвары! –– процедила она, исподлобья посматривая на кэн.

Как бы она хотела убить его взглядом, но, увы, тот даже не вздрогнул, и девушка загрустила, не зная, чем себя занять. Немало времени ушло на изучение окружающей среды, наблюдения за изображением, висящим в воздухе, и на думы о своем ‘радужном’ настоящем и ‘светлом’ будущем. Наконец, ее потянуло в сон, и она, прислонившись головой к креслу, уже вознамерилась поспать, как ладонь кэн погладила ее волосы, и он тихо сказал:

–– Скоро Гуэл сменится и я отведу тебя в другую комнату. Фильм посмотришь.

–– Кино? Хорошо бы, а то от скуки умереть можно.

Рэй улыбнулся и опять начал стучать на клавиатуре.

Минут через пять стена раздвинулась, и в комнату вошел молодой, невысокий мужчина. У Алены дух захватило, до того он был хорош: светлые волосы чуть прикрывали лоб, лицо утонченно-изысканное, с матовой гладкой кожей, огромные, лучащиеся доброжелательством фиолетовые глаза в обрамлении длинных черных ресниц и ровно - очерченные нежные губы. Сказочный принц! Херувим! И бог с ним, с ростом гномика!

Ворковская, забыв про все на свете, во все глаза рассматривала ‘сказочного’ персонажа, жалея, что не может проверить наличие крылышек на его спине.