Райдо Витич - Анатомия Комплексов (Ч. 1)

–– Серьезно? –– не поверила девушка.

–– Точно тебе говорю, и сердечко, как у младенца, стало.

–– Надо же…И что, прямо сам Рэй приказал?

–– Ну.

–– Откуда, что наросло? –– пожала плечами Алена, удивляясь. –– Он вроде на человеколюбца не похож, да и милосердие проявлять не в его стиле.

–– Да, нужен американец ему был. Преподавал он что-то, не помню. Заумно звучит …по-английски…Не, не вспомню, ну, не суть, было-то давно, я с полгода здесь отбыл.

–– Странно, зачем ему земные преподаватели? Я так поняла, у них все на уровне лэкторов.

–– Лэктор –– это стандартная программа, Земля-то там не вложена. Кто они и кто мы? У них в программе только общепризнанные планетарные системы, входящие в содружество, а наша планета то ли колония, то ли еще что –– не поймешь.

–– Понятно. Интерфейсом мы не вышли, чтоб о нас энциклопедическими знаниями делиться. Не доросли. Это примерно, как у нас некоторые племена. Ительмены или нгири, например. Об заклад бьюсь, не знает никто, что такие есть, а уж их традиции и язык –– вовсе высшая математика. Только специалистам о них и известно.

–– Ты у нас кто? –– выгнул бровь парень, заинтересовавшись.

–– Студентка, однако. Бывшая. Исторический факультет педагогического института. А вы мессир?

–– А я тэн,–– фыркнул тот в ответ. –– Былинка, букашка, общество двуногих, отряд пресмыкающихся.

–– Биолог что ли?

–– Ага, по зову сердца, –– хохотнул парень. –– Не дотянул до высшего, ‘ля мур’ подкосил, а потом только в технарь и осталось. Профессия вышла замысловатая, название одно, а суть другая, короче –– строитель. Правда, поработал я недолго, два года на благо государства, а потом себе в карман. На хлеб с маслом хватало и на икорку иногда.

–– О, понятно- типичный продукт перестройки.

–– Производная, –– зыркнул парень с усмешкой и смолк, перед собой уставился. Алена тоже загрустила - дом вспомнился:

–– Скучаешь? –– спросила тихо. Тот плечами пожал, головой повел:

–– Да, нет уже. Раньше…Да. Душа в клочья рвалась. Сказал бы кто, что такое возможно - не поверил. Какая ностальгия, если в голове одни ‘тушканчики’? 23 мне было, когда сюда…Ни в бога не верил, ни в черта, в себя только – молодой, накрученный, пальцы веером…быстро мне их в нормальное анатомическое состояние загнули. Злился - жуть, зубами загрызть готов был. Меня б точно убили - твой не дал, забрал. И не относился особо, как ко всем, только я после других уже понимать что-то стал, видеть. И не то что притих или смирился, а понял, наверное, …толк рваться? Потом …неплохо здесь, привык и, словно …жил здесь всю жизнь, а Земля - сон, было и словно не было. Иногда подкатит к горлу - больно. Память жжет - я ведь хорошего ничего не сделал, жил, как все, на завтра откладывая, и словно один и все можно, а здесь понял, что не так все делал, и, веришь, заново жить начал, а в ответ …меня будто приняли,…может, и не общество, а …атмосфера эта что ли…

–– Земля приняла.

–– Да, наверное, –– с благодарностью за понимание глянул на нее Сергей и кивнул. –– Да, я теперь как часть этой Земли, иногда кажется, что жил здесь всегда, с рождения.

Алена внимательно смотрела на него, а тот, смутившись своей откровенности и косноязычия, смолк, взъерошил волосы и улыбнулся ей застенчиво. Меж ними, словно нить протянули и связали: двое земляков с разными взглядами, разным воспитанием и прочими атрибутами личности, оказавшиеся волею рока на чужой планете, поняли друг друга и потянулись навстречу, желая излить наболевшее, получить, если не поддержку, то хотя бы понимание, которое им было необходимо больше чем все остальное.

–– Знаешь, я пыталась сопротивляться, долго,…а потом поняла - не вырваться, сил не хватит. И вроде неправильно это, нечестно, как предательство - взять и смириться, но…Я, наверное, слабая, не могу больше и …страшно. Все против, будто паутиной опутали.. и ребенок вот, –– смущенно поморщилась девушка.

––Да перестань, ты, Аленка, правильно все, и не предательство это. Женщина ты, –– жалко ее было Сереге и вроде не таких встречал: и крепче, и умней, и красивее попадались, а эта, поди ж ты, словно птаха в сердце залетела. –– Чего там, ясно все. Плохо –– верю, но знаю - пройдет, привыкнешь, сама все поймешь. Рэй твой мужик хороший, зря не обидит, поперек не лезь, и бед знать не будешь. У них здесь многое по-другому, главное, не дури, его слушай. Он знает, что делает. А ребенок и есть –– паутина. Знаешь, что такое ребенок для флэтонца? Чудо, –– парень развел руками словно хотел объять не объятное. –– Весь мир! Воздух, жизнь…не описать. Главная цель. Власть, деньги, любовь, все, что важно для нас там - для них тьфу, ребенок –– вот их цель! Родное дитя. Да они за это такую бойню устроить могут.. Рэйс теперь тебя и своих детей пуще себя беречь будет, и не думай уйти, в любой галактике найдет, силком притащит. А если вас кто обидит,…не завидую - порвет без раздумий, это у него быстро.

Серега помолчал и заглянул ей в глаза, словно искал что:

–– У меня ведь малой дома остался. Сын. Миша. Смешной такой, пухленький, глаза мои и нос…–– парень потрогал свой нос и словно смутился собственной сентиментальности, вздохнул, на парапет руки опять пристроил, нахмурился. –– Дурак я был. Многого не понимал. Из армии пришел –– гормоны по всему организму скачут, мозги зашкаливают. А тут она. Глазища темные, огромные, фигурка точеная …в общем, недолго музыка играла, взяла она меня тепленького и утянула в ЗАГС, а после свадьбы, словно глаза открылись - зачем мне это? Да поздно - ребенок наметился. И пошло: она мне про одно, я ей про другое, ругань, стычки… Я давлю - она в слезы, да…–– Сергей махнул ладонью. –– Банальная история. В итоге шабашить начал, лишь бы дома меньше бывать и отговорка хорошая –– деньгу кую. А там свобода, и понеслось: водка, девчонки…

–– Жалеешь? –– тихо спросила девушка. Парень качнул головой, посмотрел серьезно:

–– Нет, парня, да - жалко. Вырос без меня, в школу, наверное, уже ходит, а она…7 лет прошло, давно мое место занято. И не вспоминают, уверен.

––Нет, не может быть!–– возмутилась девушка

–– Да так есть! –– дернулся Сергей, фыркнул обиженно. –– Что ей меня вспоминать? Что хорошего меж нами было? Это только говорят, что плохое забывается, не верь, забывается хорошее, а плохое, как заноза в сердце, сидит, а с годами боль лишь притупляется, но не исчезает. И потом, не верю я, что б баба, пардон, женщина, 7 лет мужа ждала, повывелись декабристки-то, еще до Великой Октябрской.

–– Обреченно это как-то звучит, да и не правда, хоть и декабристов я тоже не встречала, однако не верю, что с годами можно забыть что было, тем более, ты муж, отец ребенка.

–– Не верь, –– равнодушно пожал плечами парень и выпрямился, закрывая тему –– рассвело…