Райдо Витич - Анатомия Комплексов (Ч. 2)

— Хорошая песня.

И пошел дальше. А что говорить? Он понял, почему сегюр взял эту девушку под свою защиту, почему назвал своей женой. И Модраш здесь был не причем. Шаванпрат даже позволил себе улыбнуться и гордо вскинул подбородок: большая честь умереть, соединяя эту пару. Они стоят друг друга.

Алена обиженно поджала губы и поплелась следом.

В предрассветном сумраке Колви ничем не отличался от окружающей местности. Шпили зданий напоминали зубья скал. Кругом тихо и темно: ни огней, ни естественных городских звуков.

Шаванпрат нырнул куда-то вниз с проворством мыши. Алена еле успела последовать за ним, нащупав каменный обод лаза. Он напоминал каменную трубу в никуда. В ней чуть слышался шорох. Мужчина прополз далеко вперед. Девушка чертыхнулась и полезла следом, проклиная свою неудобную одежду.

Ползти пришлось долго. Дорога оказалась еще хуже, чем она предполагала. Во весь рост не выпрямишься, узко, передвигаться можно только на четвереньках, запинаясь о подол и карябая конечности, чертовски неприятно. К тому же проводник, похоже, забыл о ней и ушел далеко вперед, пыхтя, как локомотив.

Девушка, скрипя зубами, продвигалась вперед, костеря на чем свет, невоспитанного, бессердечного окэсто. Она уже перешла к десятому раунду его насильственного обучения нормальным манерам, как наткнулась на что-то мягкое.

— Отдохни, — разрешил голос Шаванпрата.

— О-о-о, как вы великодушны, милостивый государь, — процедила Ворковская, пристраиваясь рядом и прикусывая язык, чтоб не сказать этому дикарю все, что о нем думает. Но язык никак не держался.

— Вы, молодой человек не пытались входить в город как все нормальные люди? Ногами! Через ворота! Или легкий путь унижает флэтонца? А как на счет манер? Они в принципе отсутствуют с рождения или потеряны по дороге взросления? Вы что-нибудь слышали о культуре общения с противоположным полом? Женщин, между прочим, принято вперед пропускать, а не показывать им свои …пятки!

— На земле? — в голосе мужчины звучало удивление.

— Представь!

— Кто пропускает?

"Ну-у, тупой!"

— Мужчины! Воспитанные!

— Трусливые.

— А ты, значит, смелый? Оставил меня одну далеко позади, в какой-то дыре. А если я заблужусь? А если меня крыса укусит? А если испугаюсь? А если меня кто-нибудь встретит и придушит? — шипела девушка.

— Если ты прикусишь язык, то можешь отравиться, а может, и нет. Но если ты пойдешь впереди, то умрешь наверняка.

Алена озадаченно смолкла и припомнила Рэйсли, Дэйкса и всех, кого узнала на этой планете. Мужчины всегда шли впереди. Их бесцеремонность в этом вопросе ее просто потрясала. Рэй спокойно оттирал ее плечом за спину или просто отдергивал за руку, и не важно — выходила она в парк прогуляться или шла в столовую завтракать. Защищал, значит? Случись что, ему первому принимать, а ей шанс в сторону отойти есть. Вот как. Интересно, что она еще не так поняла, не приняла, не осознала?

— Я плохо знаю землян, но из тех, с кем мне доводилось встречаться, ты самая несдержанная и безрассудная.

— И в чем это проявляется? — озадачилась Алена, предполагая ответ. Но услышала лишь шорох. Шаванпрат пополз дальше. Девушка мысленно плюнула на всех окэсто разом и устремилась следом.

Город Мертвых. Именно так, и не иначе Ворковская бы назвала этот эфриш. К тому времени, как они перестали, наконец, изображать диггеров, рассветало, но тишина стояла такая, что уши закладывало. Не было даже шума ветра или трепещущей листвы. Впрочем, листвы вообще не было. Стеклянная мостовая, курганы жилищ с каменными арками, слюдянистые заборы — перекрытия трехметровой высоты, голографические доски объявлений, фонтаны с бесшумно падающей воды прямо на мостовую, хрустальные мосты, парящие над головой. И никого, ни единой живой души или ее признаков.

Шаванпрат чуть не силком волок ее по улицам, не давая оглядеть строения. А ей было любопытно. Розовый камень, хрусталь, скульптуры из стали, высотки два на два, как свечки, круглые и матовые, почти прозрачные. Мужчина же тащил ее туда, где узкие улочки плавно перетекали одна в другую, и не представляли для нее никакого интереса. И в Латвии их полно, и в Турции.

Наконец, они оказались на площади, от которой в пять сторон отходили треугольные высотки из бордово-розового камня без окон и дверей, острыми углами врезаясь в дымчатый хрусталь мостовой и соединяясь меж собой прозрачными тоннелями крытых мостов и переходов. На углу одной Шаванпрат остановился и чуть подтолкнул Алену к стене — на ее поверхности красовалась знакомая панель. Сам же повернулся к ней спиной, обозревая пространство. И увидел себя. Над площадью транслировали список особо опасных лиц — выявленных инсургентов. Четвертым был он. Хорошо, что в этот час город был тих и безлюден. Чудо, что его до сих пор не опознали. Счастье, что на дисплеях дежурных и патрульных не высветилось его местонахождение. Эгрис вился по всему периметру эфриша, лежал на каждой арке, сопровождал каждый мост, обозревая любой уголок любой улицы.

Девушка застыла на минуту, не веря своим глазам: неужели ее похождение подошло к концу? И протянула руку к панели.

— Монтррой, — ладонь Гулгэста легла на плечо. — Она здесь. На площади Хэйзфи.

— Что?! — Аваншэллу подпрыгнул, как ужаленный. — Ликвидировать! Сейчас же!

— Хорошо, но это еще не все. Агнолики Рэйсли тебя обнаружили. Одного убрали, но сколько их здесь, мы не знаем. Нужно уходить.

Монтррой скрипнул зубами:

— Почему они ищут меня?

— С твоей сестры сняли слайд памяти. Теперь ему все известно. Он идет по следу.

— А что с Эльхолией?

— Ее участь не завидна. Остальные… У тебя осталась лишь дочь. Она станет жрицей Модраш. Всю ветку срубили под корень. Ночью. Сам.

Монтррой потрясенно смотрел на товарища и понимал: все кончено или почти все. Пара суток агонирующего бегства и его возьмут. Последнего из династии.

— Дай ей связаться с Рэйсли. Дождись его появления и… убей обоих. Любой ценой! Поднимай войска. И никого не щадить! Они не должны уйти из Колви живыми. Ты понял?!

Гулгэст кивнул: нет проблем.

— Но вам лучше уйти.

Монтррой кивнул и, с сожалением оглядев уютное жилище, вышел. Через пару минут сейфер бывшего троуви взмыл в небо.

Дэйкс все же уронил чашку. Гуэдо сегюр надрывно оповестило о чьем-то желании его лицезреть и через секунду они увидели, кто это был?

Алена. Кьяро исхудала до неприличия, но как ни странно, казалась еще более прекрасной, чем прежде. Огромные синие глаза взирали на Рэйсли, как на бога. В зале повисла тишина. Молчали все Алена, Лоан, Дэйкс, стража. Нечего было сказать. Троуви просто выронил чашку.

Рэйсли вздрогнул и, вскочив, устремился навстречу жене, словно хотел нырнуть в голограмму и схватить ее.