Константин Ширяев - Зелёный дым времени

«Дерево»:

– Теперь он сможет заглянуть в мозг любого человека, не используя свой любимый молоток, хе-хе-хе, – хрипло заскрипел-засмеялся деревянный голос.

«Масло»:

– Зачем дяде Мише такие мощные способности?

«Дерево»:

– Сейчас мы его используем как шар в боулинге, который сбивает нужные нам кегли. Но у Совета Зрячих на дядю Мишу другие виды. После сегодняшнего подарка он станет пулей, которая уничтожит последнее препятствие, стоящее перед Советом. И тогда Нити Времени сами упадут в руки Зрячих.

«Масло»:

– А если пуля по имени «Миша» промахнётся?

«Дерево»:

– Молись, чтобы этого не произошло, потому что в противном случае нас не станет.

«Масло»:

– Нас убьют?

«Дерево»:

– Мы просто не появимся на свет…

Володя, наконец, полностью выпал из сознания. Естественно, он не чувствовал, как из его виска быстро вытекает тёмная кровь на серый камушек возле раздавленной машины. И на этот серый камушек проезжей части Малого проспекта Северного города Большой страны, расположенной на огромном континенте Планеты, летящей во мраке безмерной Вселенной, неожиданно легла большая пушистая снежинка. Появлялись и взрывались мириады звёзд, сталкивались галактики, а где-то в глубине одного из миров в июне пошёл снег. И погасла ещё одна Вселенная… И тут же зажглась новая…

Глава вторая

В этот весенний воскресный день Павел Волков решил отметить свой день рождения. Собственно, родился он вчера, но ему стукнуло 40 лет, а эту дату обычно не празднуют – дурная примета. Поэтому сегодня он отмечал 40 лет и один день. Вообще, Паша не любил свои дни рождения. «С каждым днём всё ближе к смерти», – говаривал Павел. «Впрочем, смерть – это всего лишь результат жизни», – добавлял он. А ещё Паша не любил весну – именно весной происходило, то, что кардинально меняло его жизнь. Как-будто, кто-то проверял его на прочность или на вшивость. К тому же, в этом году весну природа рожала долго и мучительно. То схватит, то отпустит. Заморозки – теплынь, солнце – снег, штиль – ветер. Вот и вчера: было жарко, даже резко «распукнулись» почки, кусты и деревья покрылись зеленоватой неуверенной дымкой. И Паша с друзьями решили съездить на Кольский залив, пожарить шашлыки. А сегодня с ночи задул «ветеран» (так Павел называл ветер, переходящий в ураган) и решено было собраться в его двухкомнатной квартире. Нет, здесь было вполне комфортно. Большая холостяцкая кухня неплохо оборудована – электроплита с грилем, мощная вытяжка и даже небольшой камин. Можно даже было жарить шашлыки, печь картошку. Но это, конечно, было не то: на природе-то лучше. Впрочем, выбора уже не было.

Специально Паша никого не звал – кто помнит и уважает – тот придёт. Ему даже было интересно узнать: кто помнит и уважает? И вот сегодня трое друзей-одноклассников – Варелик, Сава, Колян – завалились к Паше всей гурьбой сразу после обеда. Они гудели в детские дудки, махали шариками и флажками. Пока Паша в прихожей разоружал и раздевал их (приятели были почему-то одеты в новые спецовки с надписью на спине «Норильский никель», хотя там никто их них не работал), они по очереди прокричали поздравлялки, обслюнявили пьяными поцелуями (где-то уже успели поддать) и вручили подарки. Павел провёл весёлую троицу в большую комнату. Если в свою спальню он никого не пускал, то большая комната была отдана под холостяцкие пирушки. Мощный музыкальный центр с четырьмя колонками по углам комнаты, цветомузыка, большой телевизор с видеопроектором, стенка с баром, забитым алкоголем, большие мягкие кресла, диван, ковры на стенах и на полу. И, самое главное, плотно зашторенные гобеленами окна. Летом они защищали от ночного солнца полярного дня, а зимой – от любопытных, желающих узнать: дома ли Паша. «В этой комнате у тебя всё оборудовано для соблазнения особей женского пола», – сказала как-то одна из Пашкиных подруг. А Паша и не спорил.

В гостиной друзей ждал разминочный фуршет: на журнальном столике хозяин выстроил батарею бутылок с наливками, настойками собственного изготовления. Варелик, большой красномордый белобрысый увалень, сразу налил себе «волчаровки» – так друзья называли самопальный коньяк, который Павел настаивал на дубовой коре.

– Варелик, не увлекайся, – предупредил Паша. – Подожди горячего. А то опять нахлестаешься и чего-нибудь учудишь.

Валера Стёпкин был добродушный парень, друзьям готовый отдать последнюю рубашку. Но по пьяни становился дурным и неуправляемым и лез в драку, не разбирая: сколько передним ним противников. В одной из драк в отпуске в Геленджике ему выбили глаз каблуком. Валера был неухоженным и непутёвым. Был несколько раз женат, обобран жёнами до нитки, выкинут из квартир, которые им покупал. Сейчас он жил с мамой, работал грузчиком в супермаркете, где ранее трудился заведующим. Последний развод выбил его из колеи, он начал пить, водка подмяла его под себя и кинула из князей в грязи, то бишь, в грузчики.

– Павлик, abgemacht! – весело прорычал Варелик, блеснув стеклянным глазом и знанием немецкого языка. Их класс изучал немецкий и единственное иностранное слово, которое задержалось в его голове, был abgemacht, то есть – договорились.

– Сава, мне нужна твоя помощь с мясом, – попросил Паша второго своего одноклассника. Сава сидел в кресле, из фужера потягивал через трубочку мятную настойку. Не выпуская её сквозь зубы прохрипел: – Jawohl, mein General 1 1 Jawohl, mein General – Слушаюсь, мой генерал (нем.) , – и не двинулся с места.

– Блин, если мы окончательно перешли на немецкий то… aufstehen 2 2 Аufstehen – Встать (нем.) ! Марш-марш на

кухню! – громко скомандовал Павел. Савва вскочил и строевым шагом промаршировал на кухню. Во всей этой компании он был самый шебутной. Шутки-прибаутки из него сыпались как из дырявого мешка. Сава имел уголовный вид: наголо бритая башка, маленькие серые колючие глаза, всегда небритый, нос облупленной бульбочкой. Поджарая фигура, как у лагерного доходяги. Он любил сидеть возле своего подъезда на корточках и,

сплевывая через щербину в зубах, хриплым голосом выдавать «на гора» бабулькам, сидящим на лавочке, какие-нибудь тюремные байки. Немудрено, что очень многие считали, что Савва когда-то сидел. Но это было не так. Савелий Сергиенко был майором ВВС в отставке. Служил в посёлке Высокий, летал на бомбардировщиках дальней авиации ТУ-95. Однажды, после долгого заокеанского перелёта, у Савелия открылась язва (перенервничал, как он объяснял потом), ему вырезали пол желудка и комиссовали. Сейчас он работал слесарем в котельной и был вполне доволен жизнью. За три года гражданской жизни успел жениться, завести ребёнка и развестись – был уличён в многочисленных изменах. Впрочем, у Савы была своя версия развода со Светкой – красивой, дородной бабой, и в последнее время (прошёл всего месяц после расставания) он всем её рассказывал, причём, в разных интерпретациях.