Алексей Сысоев - 14 инкарнаций Саны Серебряковой

Чанг Мин тяжело поднялась, таскать на себе столько одежды было нелегко. Чин поправила пояс и бант у нее за спиной.

Они вышли в тихий коридор. Чанг Мин горела нетерпением, она снова увидит его! Когда, однажды, отец говорил ей, что позволит самой выбрать мужа и спрашивал, нет ли у нее кого-то на примете, пришлось солгать, сказав, что нет. Но она не могла рассказать ему правду. Потому что она давно уже любила Хен Со, начальника императорской гвардии.

Пройдя по бесконечным тусклым галереям, они вошли в большой, хорошо освещенный зал. Отец сидел на подушках в полном императорском одеянии и с мечом у бедра. Это сразу неприятно насторожило Чанг Мин, но она тут же забыла об этом, встретившись глазами с мужественным человеком в красных пластинчатых доспехах, стоящим рядом с ним. Это был он, Хен Со, ее любовь, с которой ей не суждено было быть вместе.

Его взгляд лишь на минутку потеплел, когда она посмотрела на него, но потом Хен Со просто привычно уставился в точку пред собой. Он тоже понимал, что им не суждено быть вместе, но она знала, что он любил ее. Было несколько прекрасных вечеров в том саду. Ах, она не может думать об этом сейчас, в присутствии отца, к тому же, когда он так мрачен.

– Почему так долго, Чин? Я же сказал привести ее немедленно! – гаркнул император.

– Простите, я просто укладывала волосы.

– Волосы! Скоро это превратится в ерунду, не имеющую значения!

– Что случилась, отец? – взволновано воскликнула Чанг Мин.

– Много чего случилось, дочь, – уже спокойнее проговорил император. – В стране заговор. Этой ночью заговорщики планируют напасть на дворец.

– Что? – ноги у Чанг Мин подкосились.

– Ты немедленно уезжаешь в наши северные предместья. Там тебя спрячут, пока все не уладится… Если все уладится. Ты отправляешься прямо сейчас, Хен Со поедет с тобой, с вами будет небольшой отряд из его лучших воинов.

Мысль о том, что она отправляется куда-то с Хен Со, заставила Чанг Мин испытать немного неуместное сейчас радостное возбуждение, но оно тут же сменилось беспокойством:

– Но как же ты, отец? Ты останешься здесь?

– Я император! Я не могу смотреть, как эти змеи вырывают власть прямо у меня из рук! Я буду сражаться с ними! Верная мне армия встала на стены дворца, предатели не войдут сюда!

Вдруг с наружи донесся звон мечей и треск ломаемых перегородок.

– Что происходит?! – резко, вскочил отец, хватаясь за меч. Для его комплекции, это было не так просто.

Хен Со подскочил к стене, и отодвинул ширму, выглядывая.

– Все пропало, они уже во внутреннем саду!

– Но как?!

– Нас предали, мой император! Их пропустили без боя! Сражения ведут только мои гвардейцы!

– Моя дочь! Защити мою дочь! – закричал отец.

– Я уже поклялся, что буду защищать ее, как вас! Быстрее, принцесса, может быть нам удаться прорваться к северным воротам!

Но в этот момент мечи рассекли бумажные перегородки, и в зал заскочили люди в черных доспехах. Ничего страшнее Чанг Мин в жизни не видела.

Хен Со молнией метнулся к одному из них, меч сверкнул в воздухе, и враг упал, но через прореху в перегородке заскакивали еще. Доблестный войн завязал бой сразу с двумя, отец с мечом наголо кинулся на третьего, где-то в углу истошно визжала Чин.

И вдруг, Чанг Мин увидела, что в саду четвертый, и он целится в нее из арбалета.

Свистнула стрела.

С удивлением Чанг Мин увидела, как у нее из груди торчит черное оперение древка, а по расшитому платью расплывается красное пятно. В груди жгло, она почувствовала слабость, и медленно упала на пол. Сквозь застилающий туман, она увидела, как Хен Со, расправляется с врагами, и опять неуместно подумала, что он так прекрасен в бою.

Через мгновение она увидела его лицо над собой, перекошенное отчаянием. Он подхватил ее на руки.

– Все, я говорила, что нам не суждено быть вместе, – прошептала Чанг Мин, силы покидали ее.

– Нет, не умирай, я люблю тебя! – вскричал Хен Со.

– Тогда поцелуй на прощание, – проговорила Чанг Мин тихо.

Хен Со смотрел на нее полными болью и слез глазами, а потом наклонился и поцеловал.

Это был самый прекрасный поцелуй в жизни Чанг Мин, и он стал последним.

****

Саша с громким вздохом выпрямился в кресле. Глаза его были широко открыты, сердце бешено колотилось, а на губах еще ощущался поцелуй Хен Со.

Осознав последнюю мысль, Саша в ужасе вскочил, начал плеваться и лихорадочно тереть губы, потом замер, поняв, как глупы его действия.

– Вот же черт, что это было? – выдохнул он.

Но он знал, что с ним только что случилось. Он помнил все это: скучную жизнь во дворце, толстого отца императора и… Хен Со.

Саша позволил себе длинно выругаться.

– Я что, был китайской принцессой? – пробормотал он в замешательстве, и пощупал грудь в том месте, куда ударила стрела. Сейчас там, конечно, ничего не было, никакой крови. Тут он кое-что вспомнил и, оттянув воротник футболки, рассмотрел кожу. Ну точно, его родинка, которая была с детства, находилась точно в том месте, куда ударила стрела.

– Твою мать, нда… – выдохнул Саша.

В том, что увиденные события не плод воображения ему стало ясно со всей очевидностью.

Он никогда не слышал, чтобы воспоминания прошлых жизней сопровождались потерей сознания, да и такой полный перенос в то время и событие, вроде как, происходит лишь под гипнозом.

«Или у меня мозг какой-то особенный или я сам себя случайно погрузил в гипноз, а может… не обошлось без этой дурочки в клетчатой юбочке, и ее домик что-то сделал», – подумал Саша, потирая лоб.

– Так, ну на сегодня хватит, поцелуев еще с каким-нибудь мужиком я точно не перенесу, – пробормотал Саша, вставая с кресла, но глаза его невольно уставились на обложку журнала про компьютерные игры, что лежал на полке, там были изображены рыцари на фоне замка и…

– Вот дерьмо… – успел сказать Саша, как его снова накрыло.

****

Он сидел на коне, слегка покачиваясь и ждал когда же его оруженосец, наконец, зачерпнет воды в реке. Глотку нещадно сушило от выпитого накануне, а чертовы доспехи мало того, что были тяжелы, как будто на него навешали связку камней, так еще и притягивали солнечные лучи, ватник под ними уже весь пропитался потом насквозь! Ему казалось, что если конь поскачет галопом, то при каждом ударе задницы о седло из него будут брызгать струи воды, вот будет умора всем этим немытым крестьянам с луками, что стоят в арьергарде.

– Вот сир, вода, сир Джон, – сказал Томас, разгибаясь и подавая ему шапку с льющейся водой.

– Что это? Надеюсь не твой носок? – пробурчал Джон.

Томас был славный парень, грязноват на лицо, во рту не хватало пары зубов, светлые волосы торчат во все стороны, но в целом неплох для крестьянина. Правда, чересчур услужлив и навязчив.