Алексей Сысоев - 14 инкарнаций Саны Серебряковой

– Лаура? Это ты? Черт… мы так давно не виделись!

– Да… я… мне было не до тусовок, Билли, прости.

Парень стоял в дверях своей квартиры, причем в одних трусах, изрядно помятый и от него попахивало спиртным. Кажется, в глубине коридора на полу угадывалась валяющаяся бутылка. Это об нее он, видимо, запнулся, когда шел открывать дверь и там что-то сбрякало.

– Мы классно тогда оттянулись! Черт, да я до сих пор тебя вспоминаю.

– Да, я тоже помню… Билли, у меня есть одна просьба…

– Для тебя все что угодно, Лаура!

– Я… Мне негде жить, Билли. Ты… Может, я перекантуюсь у тебя с месяцок?

Билли сразу улыбаться перестал и осмотрел пристальней ее белую курточку на синтепоне с порванным рукавом – она зацепилась где-то на той ржавой лестнице, и на грязное пятно на боку, – а это она упала, когда перелезала через забор, убегая от охранника супермаркета, стащив там несколько булочек и салат в пластиковой коробке.

– Я вижу, ты в отчаянном положении, – сказал Билли.

– Да… Помоги, а? Ты же мой друг, верно?

– Не вспоминала обо мне два месяца, а теперь я друг, да? А как глазки мне тогда строила!

– Когда?

– Тогда, ты еще и не помнишь?

Лаура заставила себя выдавит улыбку и проговорить:

– Ну может быть.

Надо было где-то жить, а Билли был последней надеждой. Настоящие друзья все остались в Белфасте, где она родилась и выросла, а здесь только так – приятели и знакомые. Кто-то женат, у кого-то девушка и сами ютятся вдвоем в квартирке, кто-то просто решил, что пошла бы она на фиг. Когда ты диджей в клубе это прикольно, и люди хотят с тобой общаться, а когда тебе нечего есть и ты оказалась на улице, то это уже не прикольно, и никому не охота иметь дело с такой не прикольной девчонкой. А Билли, она помнила, что вроде как нравилась. Хотя ей он не нравился, но парень верно сказал, положение отчаянное.

Билли разглядывал ее задумчиво, с какой-то полуулыбкой и пробормотал:

– Пусть ты выглядишь потрепано, но ноги у тебя такие же длинные, верно?

– Кхм… – отозвалась Лаура, не зная, как отреагировать.

Надо где-то жить, надо, твердила она себе.

– А денег у тебя ведь вообще нет, да?

– Нет… Но потом может быть, я куда-то устроюсь. Не знаю. Я не могу работать не с музыкой.

– Я пущу тебя пожить, Лаура, так и быть. Ты же такая симпатяжка. Но ты должна понять, я не добрый самаритянин и у меня не приют святых угодников.

– Каких угодников?

– Если мой арендодатель прознает, что я живу здесь уже не один, а с какой-то девчонкой, то потребует дополнительной платы. У меня был с ним уговор, что я буду один. Там и места не так много.

– Ты же сказал, что пустишь меня пожить. Может съеду от тебя и раньше, может дела пойдут в гору.

– Да зачем, Лаура, можешь пожить подольше…

Он разглядывал ее как-то совсем откровенно и облизнул губы.

Лаура едва сдерживалась, чтобы не попятиться. Какого черта он не пойдет и не наденет что-нибудь, чтобы прикрыться? И что не пустит ее уже, держит на площадке как дуру? И если она будет с ним жить, он что и по квартире будет так ходить?

Билли продолжил:

– А мне еще тебя, небось, и кормить придется.

– Ну, у меня есть пара десяток, но я экономлю, не знаю, что будет в будущем. Мне чтобы до тебя доехать, пришлось купить карточку на метро.

– Да-да, кормить тебя, доплачивать, делить жилплощадь, и все это бесплатно Лаура?

– Ты же сказал, что пустишь меня, я не понимаю, Билли.

– Пущу. Но я надеюсь, что ты будешь меня как-то благодарить за все это, а милашка? Подумать только крутая Лаура приплелась без гроша за душой и просится ко мне пожить. – Он протянул руку и погладил по щеке, пробормотав: – Ты всегда мне нравилась, ты же знаешь? Ты будешь мне благодарна, ведь так? Сделаешь и для меня пару одолжений, если я попрошу, правда?

– Я… конечно я буду тебе благодарна за все, Билли. Какие вопросы?

– А где ты будешь спать? У меня только одна кровать, правда, двуспальная, Лаура.

И он улыбнулся ей очень сальной улыбочкой.

Лаура поняла, что она не может. Просто не может.

– Прости Билли, – бросила она, развернулась и ушла.

– Да куда-ты? Постой. Это я пошутил про кровать, что ты?! – доносилось сверху, когда она бежала по лестнице, но она чувствовала, что не хочет сюда возвращаться никогда и видеть эту сальную улыбочку тоже.

И вот она снова шла по улице, утирая слезы. И почему она такая слабая? Она помнила, что в прошлых жизнях все было иначе. Совсем иначе. Но она знала точно, что лучше умрет с голоду, чем сдастся и забудет свою мечту.

Холодало. Зима в этом году пришла в Реддинг раньше.

Лаура пришла на вокзал и, под видом, что ждет своего поезда, поспала немного в тепле в зале ожидания. Это был единственный момент, когда она порадовалась, что с ней тяжелый чемодан на колесиках, он отлично сыграл роль довершения образа усталой путницы, поэтому охрана ее не выгнала.

Когда солнце село, она отправилась искать работу. Как и все столицы мира, именно ночью Реддинг по-настоящему оживал. Волоча чемодан, она дошагала до самого центра, туда, где бурлила жизнь: клубы, небоскребы, яркие огни наружной рекламы. Вот он ее мир и ее стихия. Правда не так уж она стремилась снова возвращаться к этим случайным заработкам в прокуренных питейных или шумных дискотеках. Она думала, что как только запишет альбом, все, наконец, получится. Но нет, деньги кончились, записи оказались никому не нужны, и вот она на улице, голодная, все снова сначала.

Присмотрев клуб помельче и похуже, такой из которого ее не выпнут сразу, а хотя бы выслушают, она зашла внутрь. Заведение называлось – Пьяный Фламинго, и можно было ожидать всякого, но интерьер был чистым и приятным.

– Эй, с чемоданом нельзя! – закричал бритый мужик у раздевалки.

Лаура разделась, сдала вещи хмурой тетке и вошла в душное помещение, где играла музыка и толпились люди. Первым делом она направилась к барной стойке. Бармен это тот человек, который всегда знает, где начальство, а в таких маленьких заведениях, собственно он и сам мог оказаться этим начальством.

– Здорово, шеф у себя? – сказала девушка, приветливо улыбаясь, парню с бородкой протиравшему стаканы.

Рядом крутился точно такой же тип с бородкой и, кажется, чинил машинку для колки льда и тоже заинтересовано поднял голову.

– У себя, – хмыкнул бармен. – А тебе зачем?

– Мне бы с ним поговорить насчет работы.

– Он тебя не возьмет, – проговорил парень с ухмылкой.

– Почему это? – и покосилась на второго, с машинкой, тот отложил агрегат и следил за разговором.

– А нам не нужны стриптизёрши, – пояснил бармен.

Лаура почувствовала, что вся покраснела, но терпеливо проговорила:

– Я не стриптизерша, я пою. Могу на пульте играть.

– На каком пульте?

– На диджейском, умник.