Ли Галли - Светлая полоса

– И обрек свою семью на полный распад, – не сдержался Алекс. Горечь разочарования и злость на весь мир душили его.

Отец Алекса, Павел Дмитриевич Деброш, университетский преподаватель истории, был отправлен в Хаос «за недостойное поведение», порочащие честь гражданина ЕС. Последние несколько лет до этого он много пил, участвовал в студенческих посиделках, где веселил всех ироничными стишками про «непорядочную систему». Одна из таких посиделок закончилась тем, что профессор умудрился накинуться с кулаками на двух студентов. Его отправили в Хаос, когда Алексу было 8. Макс ушел через 3 года. Он просто не явился на ПИТ, и его забрали прямо из дома.

– Не смей в чем-то таком упрекать своего деда! – взвизгнула мать, наклонившись в сторону сына. Желтовато-смуглая тонкая кожа сморщилась вокруг плотно сомкнувшихся губ, и это тут же состарило ее. Короткие седые волосы и длинная шея придавали ей аристократичности, а благодаря подтянутой спортивной фигуре, она всегда выглядела моложе своих лет. И многие студенты даже влюблялись в нее, хотя возраста она никогда не скрывала и совсем не использовала макияж. Правда, прямолинейный и непримиримый характер Лидии Михайловны отпугивал всех желающих пофлиртовать с ней.

– Нам трудно предвидеть, чем обернутся наши действия в будущем, – вновь вступила в разговор бабушка, сохраняя спокойный тон и размеренность речи. Она в который уже раз чуть-чуть приподняла подбородок, и аккуратно поставила чашку на блюдце. – Тем более, если это масштабные действия, затрагивающие судьбы многих. И да, иногда невозможно выделить свою и только свою семью, оградив ее от всех последствий тех изменений, у истоков которых ты стоял.

Она сделала эффектную паузу.

Алекс невольно восхитился ее умению держать себя. К тому же возразить было нечего. С философской точки зрения предложенная дедом идея разделить тех, кто хочет и готов жить по правилам и законам в мире порядка, с удовольствием подчиняться системе, и тех, кого такая жизнь не устраивает, была вполне здравой. Последних, с потенциалом к разрушению и деструктивным формам поведения, было решено отправлять в среду беззакония, то есть в Хаос. Вот только Алекс не чувствовал себя ни преступником, ни революционером, ни героем.

– И было бы совершенной нелепостью думать, что в Хаос отправляются одни тупицы, – с ноткой уязвленного самолюбия продолжала бабушка. – А как же твой отец? А Макс? Их ты тоже считаешь недостаточно интеллектуальными?

– Бабушка, там не только такие как они, ты же понимаешь, что я имел в виду! – возмутился Алекс.

– Я понимаю только одно – ты боишься!

– Я тоже боюсь, Алла, – вдруг тихо призналась Лидия Михайловна. – Я не хочу остаться совсем одна. – Алекс, это всего лишь тест, – обратилась она к сыну. По жесту, каким он отмахнулся, было понятно, что этот разговор происходил между ним и матерью не один раз и уже порядком надоел ему.

Бабушка молчала, и надежда Алекса на ее таинственные связи с министерством таяла, словно фигура изо льда, украшающая праздничный стол. Ничего, кроме слез и навязчивых наставлений, ждать было нечего.

Он встал и слегка поклонился.

– Мне нужно выспаться, завтра начало в 7:30 утра.

– Где все будет проходить? – спросила бабушка.

– В Зале Ответственности.

– И кто только придумывает эти названия, – посетовала Алла Сергеевна.

И, нарушив все правила, она придвинулась к Лидии Михайловне, пересев на место деда, чтобы обнять ее за плечи.

Оказавшись в своей комнате, Алекс устало растянулся на воздушном потоке лежанки и закрыл глаза. В голову опять пришла трусливая мысль: «Может, просто не ходить завтра никуда? Сказаться больным и подключиться к системе из дома?» Это, конечно, не спасет от провала, но по крайней мере есть шанс увидеться с близкими до перехода в Хаос.

Он почувствовал вибрацию и автоматически приложил ладонь к браслету коммуникатора.

Это было сообщение от Ритки: «Я поговорила с отцом. Он подумает, как тебе помочь».

Внутри Алекса как будто кто-то растянул тугую пружину и все замерло в ожидании.

«Когда же он будет думать? Времени уже совсем не осталось», – промелькнуло в голове. Но Алекс тут же почувствовал благодарность и запоздалое раскаяние. Семья Ритки свято хранила репутацию «предка», и он понимал, чего стоило подруге обратиться к отцу с подобной просьбой.

Он кинул ей в ответ «поцелуй».

Неожиданно в комнату вошла бабушка с какой-то книгой в руках.

– Если ты еще не слишком устал, то вот почитай перед сном, может пригодиться.

Алекс взглянул на название.

«Самооборона»

– Спасибо, ба, – ответил он вяло. Алла Сергеевна тут же удалилась, не желая больше никак комментировать свой жест.

«Интересно, где бабушка откопала этот шедевр», – подумал он. – А я-то думал, у нее есть способ избавить меня от всего этого дерьма».

Алекс пролистал толстый том, останавливаясь и рассматривая схемы боевых поз и ударов. Девственно чистые страницы свидетельствовали о том, что книгу читали мало, если вообще открывали, хотя издание смело можно было отнести к антикварному. Чего только качество бумаги стоило.

Браслет снова тревожно запульсировал. Алекс ожидал продолжения разговора с Риткой, но это сообщение было не от нее. На этот раз была голография.

На официальной министерской подложке бегущей строкой скользило: «Александр Деброш, вам надлежит немедленно явиться в зал Ответственности»

Что?!

Алекс подскочил на лежанке и сел. На шутку было не похоже. Неужели так быстро сработали министерские связи Риткиного отца? Браслет повторно завибрировал и то же самое сообщение побежало по верху голографического светящегося куба, всплывшего над коммуникатором.

Алекс в растерянности стоял посреди комнаты, решая, что с собой взять и как одеться. Но коммуникатор вибрировал как сумасшедший, не давая времени на размышления. Алекс переключил дисплей, нажав иконку вызова такси, накинул белую приготовленную к экзамену рубашку поверх футболки и вышел из комнаты.

Мать и бабушка затерялись где-то в глубине квартиры, кажется их голоса доносились из дедовского кабинета. Алекс порадовался, что не придется ничего объяснять и никого успокаивать.

Его бы кто успокоил. В волнении он плохо осознавал, что происходит вокруг и что делает он сам, когда садился в подлетевший с характерным звуком к самой входной двери желтый «свисток».

Не ищи ее. Не пытайся вступить в контакт, укусит, а потом и сожрет. Да, сейчас это так. А может быть и всегда было и будет так. Она точно не знает. А кто что-то точно знает про себя? Только самоуверенный тупица.

Кира медленно легла на пестрый ковер, закинула руки за голову и, выдохнув, с усилием вытянула правую руку и левую ногу, потом наоборот. Затем опустила руки плашмя вдоль тела и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.