Лев Аскеров - Месть невидимки

— Предупреждали, — пролепетал напуганный телохранитель.

Президент тяжелой поступью вернулся к столу и, оттуда глядя на начальника охраны, произнес:

— Посмотрите, годится ли этот молодой человек к продолжению работы в вашей команде.

— Есть, господин Президент!

— Забирайте этого горе-киллера в зал совещаний. Пусть посидит там, пока за ним не явятся из МНБ… Теперь — с глаз долой!

…Охрана удалилась в мгновение ока. В кабинете остался один референт. Вжав голову в плечи, он ждал, что сейчас прозвучит неумолимое: «за ротозейство и т. д. — вы уволены». Однако, непонятно чему усмехнувшись, Президент по-доброму скомандовал:

— Марш на место, сукин сын! — и, перехватив убегавшего докладчика почти у самых дверей, добавил:

— Там дожидается министр национальной безопасности. Пригласи его. А минут через десять запустишь пресс-секретаря.

Несколько робких непродолжительных звонков в дверь отвлекли Инну от духовки. «Странно, кто бы это мог быть?» — вытирая о передник руки, гадала она. Как звонит в дверь муж — она знала. Даже по звонку могла определить — в каком настроении он пришел.

Смотреть в дверной глазок не имело никакого смысла: на лестничной площадке темно. Перегорела лампочка.

— Кто там?

— Инна ханум, это я, — услышала она голос знакомой ей женщины, что разносит по квартирам жировки.

— Ну и ну! Опять эти чёртовы квитанции, — проворчала она и, взявшись за рукоять двери, дважды щёлкнула ключом…

А дальше произошло — как в кино. Невероятная силища выкинула её вместе с дверью наружу, в цепкие руки людей, чьи скользкие, как мокрицы, пальцы с бесцеремонным бесстыдством ощупали её с ног до головы, а затем с той же силой зашвырнули обратно в квартиру. Она слышала, как её лицо хрястнуло об стену, и слышала глухой стук своего тела, упавшего на пол. Именно слышала, а не чувствовала. Наверное, сгоряча. И сознания, кажется, не теряла. Может, на какой-то миг. Она тотчас же вскочила на ноги, но те же самые лапища понесли ее в комнату и швырнули в кресло.

Инна хорошо это запомнила. И ещё запомнила человека, усевшегося за их обеденный стол и вальяжно откинувшегося на спинку стула. Нет, не самого человека. Он был безлик. Инна запомнила его щетинистые глаза. Именно щетинистые. Их поблёскивания напоминали ей вздыбившиеся собачьи загривки. Больше ничего приметного в нём не было. Разве только то, что он единственный, кто не надел на себя маску и камуфляжный костюм. Он в них и не нуждался. Если бы не глаза, с пробирающим до озноба садизмом, он навряд ли кому мог бы запомниться.

— Ты знаешь, почему мы здесь… — не то спросил, не то утвердительно процедил он.

— Не имею представления, — сдавленно выдохнула она.

— Не ломай из себя дуру! — грубо бросил он и, с картинной медлительностью высвободив закинутую руку из-за спинки стула, посмотрел на часы.

Потом, не поворачивая головы и ни на кого не глядя, приказал включить телевизор.

Вспыхнувший экран высветил зал с людьми. Вверх по амфитеатру с микрофоном в руках взбегал Повзнер. Шла его авторская программа «Мы».

Инна с мужем всегда с интересом смотрели эту передачу. Но сейчас ей было не до неё. И вообще не до телевизора.

— Господин полковник, переключить на АзТВ? — спросил сидящего за столом человек в маске.

— Не обязательно, — отмахнулся тот, заинтересованно глядя на вбежавшего в комнату сотрудника.

— Нашёл! — радостно сообщил тот, ставя перед полковником распечатанную пачку стирального порошка «Барф».

— Откуда этот порошок? — с недоумением спросила Инна.

— А это уж ты нам скажешь, хозяюшка, — зловеще ухмыльнулся полковник и, скорчив гримасу, с отвращением, двумя пальцами снял с пачки свалявшийся ком сухой паутины.

— Я обнаружил её в ванной. Там толстенная пыль и паутина.

— Ну, и что ты мне суёшь? — заглядывая вовнутрь пачки, прорычал он.

— Так в ней не стиральный порошок. В ней аммонал.

— Ах, вот как… — свирепо заиграв желваками, полковник запустил руку в пачку.

И в это время стоявший у телевизора человек в маске сообщил:

— Эльхан мялим, началось.

Полковник резко обернулся к телевизору. На экране появилась заставка «АзТВ». И все, кто находился в комнате, уставились на неё, как на какую-то невидаль. Ничего не понимающая в происходящем Инна смотрела вместе с ними… Голос за кадром дважды через паузу объявил:

«Внимание! Передаём экстренное сообщение!»

А через пару секунд на экране возникло напряжённое лицо диктора.

«Уважаемые телезрители, — густо произнёс он, — мы прерываем передачи всех каналов телевидения для экстренного сообщения.

Пресс-служба Президента Азербайджана уполномочена сообщить: сегодня Президентской службой безопасности было предотвращено дерзкое покушение на главу государства.

Личной охране удалось в считанные секунды обезвредить покусителя, который незамеченным проник в кабинет Президента. Глава государства невредим. Преступник схвачен и даёт показания.

Судя по документам, обнаруженным у задержанного, им оказался врач Маштагинского психоневрологического диспансера Караев Микаил Расул оглы. В автомашине марки „ВАЗ 2106“, принадлежавшей Караеву, сотрудники органов национальной безопасности обнаружили электронное взрывное устройство с запущенным часовым механизмом. Машина стояла припаркованной к фасаду комендатуры Президентского аппарата. По мнению специалистов, „адская машина“ изготавливалась кустарным методом и обладала способностью поднять на воздух все здание. По факту покушения возбуждено уголовное дело. Ведется следствие.

Президент благодарит за умелые действия и проявленные высокие профессиональные качества всех сотрудников своей охраны».

В комнате стояла оглушительная тишина. Ошарашенная услышанным Инна потерянно смотрела перед собой. Окаменевшие в мел губы и пробежавшая по лицу судорога независимо от нее выстукали дробную, но достаточно разборчивую фразу:

— Он все-таки сделал это…

— Что?! Что ты сказала?! — подскочив со стула, выкрикнул полковник.

Инна невменяемо качала головой.

— Как?! — взбеленился полковник. — Ах ты гадина! — схватив женщину за волосы, он притянул её лицо к себе и со скрипом в зубах процедил:

— Гадина! Не ты ли сказала «он всё-таки сделал это»?!

— Отпустите… Больно… — взмолилась Инна.

— Я тебя спрашиваю! — царапая её щетинистым взглядом, не унимался полковник.

— Я не отказываюсь.

Отбросив её голову на спинку кресла, полковник подбоченился.

— Так-то лучше, — похвалил он и с мягкой вкрадчивостью добавил:

— Сейчас садись за стол и всё по порядку напиши. Всё без утайки. Чистосердечное признание снимет с тебя вину. Я это обещаю, — соврал полковник и сочувственно, вкладывая в свои слова какой-то заговорщицкий смысл, добавил: