Лев Аскеров - Месть невидимки

Лицо Пуфячка перекосило, словно он сдуру зажевал горького перца и задохнулся им.

— А ты что скажешь, Ник? — с неимоверным трудом заглушив ярость, обратился он к Шкафу Малому.

— Витёк не врёт… То есть… — быстро поправился он, — Вик говорит правду, хозяин. Так оно и было. Они сели позади, а я за руль. А потом…

— Что потом, Ник? — вкрадчиво дознавался Пуфячок. — Давай! Давай!

— Потом случилась та бесовщина. Витек крикнул: «Мать твою, Коля, куда он подевался?!» Я обернулся, а того, чернявого, и след простыл… На сидении лежал только вот этот баул. Его баул. Чертовщина какая-то… Звука открывающейся двери я не слышал. Да и вряд ли он сумел бы ее открыть. Я их заблокировал… Улица была пуста, а он человек приметный…

Пуфячок смешно рухнул в кресло, в котором только что сидел Шкаф по имени Витек и, обхватив руками плешивую голову, принялся мотать ею из стороны в сторону. Потом, вероятно, примирившись с происшедшим и все еще размышляя о чём-то, обреченно поинтересовался:

— Небось, напугали его? И здорово?

— Нет! — выпалил Угрюмый.

— Да! — столь же поспешно признался Ник.

— Ах вы, мордовороты сибирские! Я же предупреждал: будьте с ним вежливы. Пригласить, а не запихивать в машину…

— Да как можно было не запихивать?! — возмутился Витёк. — Мы с ним говорили по-свойски. По-русски. А он подумал, что мы — менты из России… Ну, и навострился дать дёру.

— Его правда, хозяин, — подтвердил Николай. — Чернявый понёс ахинею про какие-то пять тысяч долларов — они, мол, были не взяткой, а подарком за то, что он кого-то там излечил.

— Совок есть совок, — философски подытожил Витёк.

Босс, насупившись, молчал. Сняв очки, он стал вертеть их, загадочно улыбаясь и сосредоточенно о чём-то размышляя. Так продолжалось с минуту. Может, и больше. Потом, поднявшись, высокомерно бросил:

— Проваливайте! Вон отсюда! Баул оставьте. Ждите в гостиной.

— Хозяин, заказать еду можно? — спросил Ник.

— Заказывайте что хотите! — закрывая за ними дверь, великодушно разрешил он.

Потом Пуфячок, закинув руки за спину, дважды прошёлся из конца в конец кабинета и, что-то окончательно решив для себя, вдруг остановился, внимательно огляделся и, радушно улыбнувшись, произнёс:

— Вы здесь, профессор?..

— Я здесь! — вскричал Караев. — Я здесь! — изнемогая от тошноты и шума в ушах, отозвался он. И как оказалось, отозвался на надрывный голос жены, выбегающей из комнаты на балкон.

— Ты?! — осевшим голосом выдохнула она. Её Мика ползал на четвереньках на том же самом месте, у той же самой стены, где совсем недавно твёрдо стоял на ногах, настороженно вглядываясь в антенну своего аппарата. Он, как сомнамбула, с замутнённым взором, головой тыкался в стену. Инна бросилась к нему…

Немного придя в себя, Мика отослал её за чаем. Отослал с одной-единственной целью: собраться с мыслями и вспомнить всё, что с ним произошло.

Итак, он накинул на себя контур… Жена щёлкнула тумблером пуска. И Караев лишился чувств. Нет, скорее всего, погрузился в сон. И ему что-то снилось. Цельное, сюжетное и, как в жизни, логичное. В памяти мелькали яркие до реальности видения, в которых он, находясь в забытье, участвовал. С кем-то общался. О чём-то переживал…

— Что же всё-таки это было? — спросил он себя, окуная губы в дымящийся стакан чая, от которого, он, чертыхнувшись, невольно отдёрнулся:

— Ну сколько раз я говорил тебе — не наливай крутого кипятка!

Пропустив мимо ушей его ворчания, Инна обняла мужа за плечи и ласково прошептала:

— Конечно, было… Ты превратился в невидимку.

Караев оцепенело смотрел перед собой. Неужели он переместился во времени и побывал в одном из отрезков своей жизни, который ему ещё предстоит прожить? Ведь то, что он видел, с ним до сегодняшнего дня не происходило.

— Мика, ты хоть представляешь себе, чего ты добился? — услышал он голос жены. — Это потрясающе! Твой эксперимент имеет громадное государственное значение. Стратегическое… Под это, если мы им продемонстрируем, тебе на исследования выделят столько средств, сколько пожелаешь, — гнула она своё.

— Надо не просто показать — надо доказать, — отнекивался он.

— Доказательство — налицо! — загорелась жена. — Чик аппаратом — и тебя нет. Чик! И ты тут как тут…

— Результат, конечно же, — моё почтение! — согласился он. — Небывалый. Я, естественно, покажу его. Может, что и получу, — неуверенно добавил Караев.

— Оставь сомнения, мой милый! — с игривой наивностью восклицает Инна.

Караев пожимает плечами. А Инна дребезжащим от радости голосом принимается строить планы по поводу того, как она сама займётся организацией публичного показа. Пригласит людей из команды Президента, из Министерства национальной безопасности, Министерства обороны и весь цвет Академии наук…

Он её слышал, но не слушал. Профессор думал о своём….

То, что ему удалось выйти на спираль планетного Пространства-Времени и переместиться в иную плоскость жизни, а в настоящем — исчезнуть, — это однозначно. Стать невидимым одним нажатием кнопки — это обескуражит кого угодно. И кого хочешь убедит…

Но того ли он добивался? Получился классический парадокс: искал одно, нашёл другое. Охотился на мышь, а завалил слона….

Впрочем… Караев поднялся и нервно забегал из угла в угол. Жена между тем самозабвенно продолжала бубнить своё. Отрешённый взгляд мужа, иногда останавливающийся на ней, она истолковывала по-своему — так, как хотелось ей. Интересно, мол, ему слушать, как будет происходить задуманное ею мероприятие. Ему же было не до него…

Его осенило вдруг. Ведь он получил то, что надо. Правда, оно неожиданно выявило такую грань, существование которой он относил к фантастике…

Итак, что же произошло? Он вышел на многонитевой жгут планетного Пространства-Времени. Это — первое.

Второе, и самое важное: луч аппарата, отразившись от контурной «розетки», мгновенно отыскал и замкнулся на нити его индивидуального времени, находящегося в том пространстве.

И третье. Почему он исчез? Да очень просто. Луч замыкается либо на его прошлом — так сказать прожитой жизни, либо на будущем, которое ему еще только предстоит прожить. Происходит преломление среды времени…

И в том, и в другом случае он должен был исчезнуть из реальности.

Четвёртое. Увиденное проливает свет на то, в какую часть канала своего времени перемещается испытуемый — ближе к истоку или к дельте. У больного с нарушенной психикой не спросишь, где он побывал! Если он минует заломленный участок нити своего времени и перескочит в отдалённое будущее, оно для него и станет точкой отсчёта его новой жизни. Его поведение в таком случае не будет понятно и ему самому, а тем более окружающим его людям. Поэтому врачу обязательно надо знать, в какую сторону перемещается сознание пациента, чтобы остановить его восприятие жизни, то есть сигналы его жгута Пространства-Времени, на сегодняшнем дне.