Вадим Тарасенко - Восставшие из Рая

«О, Господи!! − Ксения замерла, а ни на кого и ни на что не обращающее людское море продолжало бушевать под ритмы модной песни.

– Ксюх, что с тобой?

– Паша, у меня уже давно должны быть месячные…

– Ну ты даешь, подруга, предохраняться же надо!

А потом две полоски на тесте на беременность как две полоски на плейере − пауза. Красочный и веселый клип замер…

DJ Эмиль потребовал, чтобы Ксения сделала аборт. В конце концов девушка согласилась. Она еще пару дней отнекивалась, но это было для соблюдения обязательного ритуала − Ксения девушка приличная из приличной семьи. А приличные девушки аборты не делают. Они рожают и растят наследников приличных семей, будущих банкиров, бизнесменов и топ-менеджеров. Потом она еще две недели думала, как сообщить об этом родителям. Скрыть это от отца, вице-президента банка «Мост-сити» не могло быть и речи. Все равно, рано или поздно узнает. Москва − это большая деревня, где утаить какую-либо тайну почти невозможно. А эту тайну уже знают даже не два, а три человека. Третьим была Настя, закадычная подруга Ксении, с которой она еще сидела за одной партой в школе. И не дай бог, если какой-нибудь пронырливый журналюга из раздела светской хроники одной из бесчисленных бульварных газетенок разнюхает эту историю и тиснет в свой желтый листок или на сайте выложит? Отец ей такого не простит. Это же ударит по его престижу! Впрочем, рождение вне брака ребенка от какого-то там диджея и рэппера − удар по престижу не меньший. Вот ухватившись за эту мысль, как за спасительное бревно, Ксюша пошла каяться родителям.

Скандал дома, конечно, был грандиозный. Но доченька все правильно рассчитала − вице-президенту банка такой внук или внучка были ни к чему. Поэтому небольшая пачка денег в твердой валюте, несколько неприятных минут в операционной и прибавление в семье Козиных отложилось на неопределенное время. Потом был разговор Козина-старшего с Эмилем, которого черный шестисотый «Мерседес» подхватил у входа в «Зону», куда диджей шел развлекать публику своими песнями и композициями. Разговор был коротким:

– Возле Ксении я тебе больше никогда не вижу. Это раз. О том, что у Ксении должен был быть ребенок от тебя − никому ни слова. Это два, − банкир щелкнул замками портфеля, который лежал у него на коленях.

Паша невольно посмотрел туда и увидел толстую пачку долларов.

– Да зачем, я и так… − потянул он.

– Это не тебе, − усмехнулся банкир, уловив блеск в глазах парня. − Это предназначается тому, кто закатает тебя в бочку с бетоном и устроит на дно Москвы-реки, если ты не будешь молчать. Или ты предпочитаешь Яузу?

Замки портфеля вновь звонко щелкнули.

– Я… я буду молчать.

«Мерседес», тем временем, уже проехав Маховую, выкатился на Волхонку.

– Остоженка, хорошая улица, − услышала она голос Уилсона, прерывающего ее воспоминания. − Можно каждый день Кремлем любоваться или Храмом Христа-Спасителя.

– Да, коротко ответила она.

«Тебе, негру-стриптизеру, конечно, православным храмом любоваться в самый раз, − девушка почувствовала, что ее прямо-таки захлестывает волна ненависти к своему спутнику. − Э-эй, подруга, а ну сбавь обороты. Уволила парня на всю оставшуюся ночь. Заплатила кучу бабок за это. А сейчас разговариваешь с ним, будто с охранником ночного клуба. Тебя, Ксюха, не поймешь».

– А ты мягко машину водишь, мне нравится, − девушка выдавила из себя улыбку.

– А я все мягко делаю, − и вновь белоснежная улыбка, хоть какой-нибудь «Орбит» рекламируй.

«Все Вы так говорите. А потом под нож из-за вас, козлов, иди», − неприятные воспоминания вновь нахлынули на Ксению.

Боли, когда она, с широко разведенными ногами, лежала в гинекологическом кресле не чувствовала. Хороший мягкий наркоз сделал свое дело. А она лежала и кляла себя, что так затянула и теперь, чтобы прекратить нежелательную беременность, понадобилось хирургическое вмешательство.

А потом ей учтиво помогли встать с этого женского эшафота и отвели в отдельную палату, чтобы она смогла набраться сил. Вечером за ней должна была приехать мать. Когда Ксения выходила из операционной, ее взгляд случайно скользнул по обычному зеленому эмалированному ведру, наполовину задвинутому под столик на котором стояли какие-то баночки и бутылочки. На его белой стенке, дальней от девушки был виден густой, свежий кровоподтек. Ее словно хлестнули наотмашь по лицу. Она поняла, что или уже кто лежит в том ведре. Уже в палате, по привычке взглянув на себя в зеркало, Ксения увидела, что щеки у нее прямо-таки пунцовые, будто и вправду ее отхлестали по ним.

– Такие деньги им платишь, а спрятать от клиента все это… все это непотребство им в падлу», − Ксения никак не могла отойти от пережитого, поэтому не сдерживалась. − Суки!

– О, Ксюша, это ты, надеюсь, не мне? − Уилсон белозубо улыбался девушке.

Девушка ответить не успела. Ей на мгновение показалось, что машина попала в яркий голубоватый пучок света.

«Ни фига себе как уже вывески освещают», − еще успело мелькнуть в ее голове, прежде чем нестерпимая боль обожгла ее тело.

А-а-а-а, − дико, вмиг утратив все человеческое от такой боли, заорала Ксения, уже ускользающим сознанием с ужасом наблюдая, как чернеет, обугливается кожа на ее руках, как факелом вспыхнули ее роскошные волосы, ярким бликом отразившись от лобового стекла. И последнее, что увидела девушка, прежде чем пламя выжгло ее глаза, были красиво подсвеченные золотые купола Храма Христа-Спасителя…

Черный «Мерседес», едва проскочив метро «Кропоткинская», вспыхнул ослепительным голубым светом. Несколько мгновений и на дороге остался один лишь покореженный от высокой температуры остов машины, без малейших следов органики внутри. То, что раньше было студенткой МГИМО Ксенией Козиной и стриптизером клуба «Красная шапочка» Уилсоном можно было вместить в бардачек машины. Впрочем, его тоже уже не было. Температура была настолько высока, что даже бензин в баке машины мгновенно сгорел, не успев взорваться.

* * *

− Лешенька, почему ты не отвечаешь на мои звонки?

– Потому что я решил завязать с тобой! − молодой, высокий рыжеватый парень, засунув руки в карманы джинсовой курточки и смотря куда-то вверх и вбок, раскачивался с носка на пятку.

– Завязать со мной? Почему?

– Потому… потому что разонравилась и все! − по лицу Алексея было видно, что он начинает раздражаться. − Надоела! − с прямолинейностью парового молота, на котором он работал на мотовозоремонтном заводе, добавил парень.

– Леха, тебя ждать?

– Идите, я вас догоню! − крикнул парень двум молодым людям, стоящим на другой стороне улицы.

– Ага, значит, когда трахался со мной, когда хотел, только позови, то нравилась! А как заделал мне ребенка, то тут же разонравилась! − зло и громко выкрикнула девушка.